Александр Звягинцев - История Российской прокуратуры. 1722–2012
Громницкий был не только блестящим юристом, но и талантливым публицистом и пропагандистом права. В 1896 в. «Журнале Министерства юстиции» он опубликовал большую статью «Роль прокурора на суде по делам уголовным», в которой делился своей «многолетней опытностью в деле публичного обвинения». Она не потеряла актуальности, была переиздана в книге С. М. Казинцева «Дореволюционные юристы о прокуратуре» (2001).
Умер в 1899 в г. Москве.
К сожалению именно при Константине Ивановиче с прокурорского небосклона скатились две яркие звезды, которые, правда, очень скоро засияли в небе адвокатуры. Это Петр Акимович Александров и Сергей Аркадьевич Андреевский.
Александров Петр Акимович
(1836–1893),
прокурорский деятель, знаменитый адвокат
* * *Родился к 1836 в семье священника. В 1860 окончил юридический факультет Петербургского университета, работал судебным следователем в Царском Селе. В 1866 товарищ прокурора Петербургского окружного суда. В 1876 получил самостоятельную должность прокурора Псковского окружного суда, был им до 1871. Здесь произошел один случай, который не имел аналогов. Будучи прокурором, Александров узнал, что в военном суде города должно слушаться дело в отношении простого солдата. Инкриминируемое ему обвинение было достаточно серьезным, однако он не имел возможности взять себе защитника. Александров принял на себя защиту и осуществил ее блестяще. Подсудимый был оправдан. Министр юстиции граф К. И. Пален, осведомленный об экстравагантном поступке прокурора, оставил его без последствий, хотя шуму в прессе по этому поводу было предостаточно.
В 1871–1873 Александров служил товарищем прокурора, затем прокурором Петербурской судебной палаты. С 1874 обер-прокурор Кассационного департамента Сената. Прокурорская деятельность Александрова оборвалась неожиданно. Он давал заключение по делу А. С. Суворина и Ватсона, обвинявшихся в клевете в печати. Прокурор решительно выступил в защиту независимости прессы, что вызвало недовольство руководства Министерства юстиции.
Возник конфликт, и 16 января 1876 Александров вышел в отставку.
С этого времени начинается его не менее блестящая адвокатская деятельность. Он выступал во многих громких судебных процессах: по делу «193-х»; О. Нотовича, обвинявшегося в «оклеветании» в печати членов правления Тульского независимого банка; В. И. Засулич, преданной суду за покушение на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, и многих др. Выступая в одном из процессов после Александрова, известный русский адвокат Н. П. Карабчевский сказал: «Я должен говорить, но я еще слушаю!» Так высоко он оценил двухчасовую речь Александрова. Очень метко охарактеризовал речь Александрова и другой мэтр правозащиты В. Д. Спасович: «Он был остер, как бритва, холоден, как лед, бесстрашен, как герой».
Умер 11 марта 1893.
Андреевский Сергей Аркадьевич
(1847–1919),
известный прокурорский работник, поэт и литератор, знаменитый адвокат
* * *Родился 29 декабря 1847 в с. Александрова Славяносербского у. Екатеринославской губ. в дворянской семье. Брат П. А. Андреевского. В 1865 с золотой медалью окончил Екатеринославскую гимназию и поступил на юридический факультет Харьковского университета. Начал службу в 1870 кандидатом на судебные должности при прокуроре Харьковской судебной палаты. В 1870–1873 был судебным следователем г. Карачева Орловской губ., товарищем прокурора Казанского окружного суда. В Казани быстро завоевал авторитет. Дела, проходившие через его руки, отличались глубиной расследования. В 1873 при непосредственном содействии А. Ф. Кони, с которым был знаком, переведен на службу товарищем прокурора Петербургского окружного суда. Здесь зарекомендовал себя блестящим судебным оратором, ему прочили удачную прокурорскую карьеру.
В 1878 министр юстиции граф К. И. Пален при подготовке к процессу по делу В. И. Засулич особое внимание уделил подбору государственного обвинителя. Выбор пал на В. И. Жуковского и Андреевского. Первый отказался, ссылаясь на то, что участие в этом процессе повредит его брату-эмигранту. Андреевский же выдвинул условие — предоставить ему право в своей речи дать оценку личности и действий градоначальника Ф. Ф. Трепова и ее действий (Засулич стреляла в Трепова из-за того, что тот приказал выпороть политзаключенного). Согласие на это не было получено, и Андреевский отказался участвовать в процессе. После рассмотрения дела, закончившегося оправданием присяжными заседателями В. И. Засулич, Андреевский и В. И. Жуковский были изгнаны из прокуратуры. В связи с этим увольнением А. Ф. Кони писал Андреевскому: «Я твердо убежден, что Ваше положение скоро определится и будет блистательно. Оно Вам даст свободу и обеспечение — даст Вам отсутствие сознания обидной подчиненности всяким ничтожным личностям…»
Пророчество Кони сбылось. Вскоре Андреевский приобрел репутацию одного из самых блестящих адвокатов России. Он выступал защитником во многих «громких» процессах (дело Зайцова, совершившего убийство Красильникова в меняльной лавке на Невском проспекте; дела Мироновича, Кедрина, рядового Иванова, обвинявшегося в убийстве своей невесты, и др.).
Его называли мастером психологической защиты. Он широко использовал в защитительных речах литературно-художественные приемы, умело создавая психологические портреты своих клиентов, старался воздействовать на чувства присяжных заседателей. Сам Андреевский называл адвокатов «говорящими писателями», а защиту в суде — «литературой на ходу».
Известный советский ученый-юрист Б. С. Утевский, начинавший свою деятельность как присяжный поверенный, писал: «Он был одним из кумиров молодых адвокатов. Сборники его речей зачитывались нами до дыр. Мы следили за тем, когда он выступает в суде, и старались не пропустить ни одной его речи».
Для непосвященных Андреевский казался во время допроса свидетелей вялым, безучастным. Его редкие вопросы часто казались непонятными и неизвестно для чего нужными защите. Но его речь, плавная и яркая, зачаровывавшая слушателей тонким психологическим анализом и художественными образами, выдавала значение этих вопросов. Каждый ответ свидетелей на заданные Андреевским вопросы делался в его устах «стежком в тонком кружеве его речи».
Прославился также как поэт и литературный критик. Его перу принадлежит немало поэм и стихотворений, критических статей и разборов литературных произведений Е. А. Баратынского, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, В. М. Гаршина. В 1886 вышел первый сборник его стихотворений (в 1898 — 2-е издание). В 1891 опубликованы его «Защитительные речи». Книга выдержала при жизни автора 5 изданий. Посмертно вышла автобиографическая «Книга о смерти (мысли и воспоминания)».
Умер 9 ноября 1919.
Начало министерской деятельности графа Палена совпало с подъемом новой волны революционного движения. Неотвратимо нарастал стихийный протест низших слоев общества, усилилось брожение среди рабочих, что подтолкнуло немалую часть русской интеллигенции к более активному участию в нем. Известный народник П. Л. Лавров называл таких людей «крестоносцами социализма».
По Судебным уставам того времени дела о государственных преступлениях должны были производиться «общим порядком уголовного судопроизводства». В частности, судебное преследование возлагалось на прокуроров, а предварительное следствие — на членов судебных палат. Однако уже первые политические процессы, проведенные по этим нормам, не удовлетворили власти. Поэтому срочно готовились изменения в законах. Активную роль здесь играл министр юстиции и генерал-прокурор граф Пален. Именно по его инициативе чувствительные удары были нанесены вначале по дознанию, которое отобрали у полиции, а затем по предварительному следствию, которое становилось необязательным, и по суду.
19 мая 1871 года вступили в силу Высочайше утвержденные «Правила о порядке действий чинов корпуса жандармов по исследованию преступлений», подготовленные в недрах Министерства юстиции и согласованные с шефом жандармов. В соответствии с ними, дознание по политическим делам стало производиться жандармскими офицерами под наблюдением прокуроров. Полиция и местные власти обязывались «оказывать жандармам всяческое содействие». Оконченные дела поступали к прокурору судебной палаты, а от него к министру юстиции, который либо давал распоряжение о начале предварительного следствия, либо испрашивал Высочайшее повеление о разрешении дела в административном порядке. Следовательно, политические преступники могли попасть в Сибирь, минуя судебные преграды, что иногда практиковалось при отсутствии в отношении них достаточных улик.
