Борис Волженкин - Избранные труды
Суд, рассматривающий конкретное деяние, совершенное конкретным лицом в конкретной обстановке, может и должен учитывать обстоятельства, который законодатель, исходящий при конструировании составов преступлений из типовой опасности деяний подобного рода и лиц, виновных в их совершении, не учитывает, да, подчас, и не может учесть (такие, например, как конкретный вред от посягательства на определенный объект, распространенность посягательства и конкретная обстановка его совершения, ряд признаков, характеризующих личность виновного, причины совершения преступления, его мотивы и т. д.). «При определении индивидуального наказания начинается новая сфера, не сфера законодателя, а сфера судьи, исследующего и оценивающего явления во всей их жизненной полноте и непосредственности».[187] Оценив эти конкретные обстоятельства с точки зрения их влияния на степень общественной опасности деяния и деятеля, суд может прийти к выводу о целесообразности того или иного вида наказания, о целесообразных сроках наказания или о нецелесообразности вообще применения наказания к данному преступнику, исходя из целей как общего, так и специального предупреждения.
В любом случае умышленного или по неосторожности совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, суд может, имеет право применить уголовное наказание к лицу, виновному в этом преступлении, но, исходя из принципа целесообразности, обязан он это делать не во всех случаях. Суд обязан применить наказание, если общественная опасность деяния и преступника таковы, что для осуществления целей, которые вообще преследует назначение уголовного наказания, необходимо реальное применение именно мер уголовного наказания и в данном конкретном случае. Если же эти цели достижимы и без наказания, то, несмотря на существующее право суда подвергнуть виновного мерам наказания и обязанность гражданина подчиниться им, к виновному может быть применено не уголовное наказания, а иные меры.
Так будет и в случаях, предусмотренных ст. ст. 51, 52 и 63 УК РСФСР.
Согласно ст. 51, «лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и наказания с передачей дела на рассмотрение товарищеского суда», если оно впервые совершило какое-либо деяние, за которое, согласно статье Особенной части УК, допускается применение мер общественного воздействия (ч. 1 ст. 94, ст. 96, ч. 2 ст. 97, ст. 112, ч. 1 ст. 123, ст. 127 и др.) или «другое малозначительное преступление, если по характеру совершенного деяния и личности виновного он может быть исправлен без применения наказания, с помощью мер общественного воздействия».
Не прав А. А. Пионтковский, считающий, что подобные деяния являются не преступлениями, а всего-навсего антиобщественными поступками.[188] Данные деяния предусмотрены в Особенной части Уголовного кодекса; они являются теми юридическими фактами, которые, согласно закону, ведут к возникновению уголовной ответственности, ибо за их совершение предусмотрены меры уголовного наказания;[189] они представляют собой общественную опасность и свидетельствуют об определенной общественной опасности лица, их совершившего.
В случае совершения деяния, за которое закон допускает применение как уголовного наказания, так и мер общественного воздействия, или иного малозначительного преступления возникает право государства в лице соответствующих органов применить эти меры уголовного наказания и обязанность виновного субъекта подчиниться этим мерам.[190] Но при данном совершенном малозначительном преступлении личные особенности его субъекта, не являющиеся элементами состава преступления и поэтому не имеющие значения для решения вопроса о наличии состава преступления и, следовательно, возникновении уголовной ответственности, могут существенно сказаться на степени его общественной опасности и на решении вопроса о целесообразности применения к нему мер уголовного наказания. Как правильно пишут А. Л. Ременсон и А А Любавин, «возможность исправления виновного одними только мерами общественного воздействия не определяет степень опасности совершенного им деяния, не устраняет преступность содеянного, которое было и остается преступным»,[191] но вместе с тем суд, учитывая эту возможность, может освободить данное лицо от реального осуществления уголовной ответственности, от наказания. Такая возможность освобождения от наказания по указанным мотивам предусмотрена, во-первых, непосредственно в ряде статей Особенной части Кодекса, а, во-вторых, в виде общего правила зафиксирована в п. 3 ст. 51 УК.
Статья 52 УК РСФСР предусматривает случаи «освобождения от уголовной ответственности с передачей виновного на поруки». («Если по обстоятельствам дела совершенное лицом преступление и само это лицо не представляют большой общественной опасности и если деяние виновного не повлекло тяжких последствий, а сам он чистосердечно раскаялся, то по ходатайству общественной организации или коллектива трудящихся это лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и наказания и передано на поруки для перевоспитания и исправления той общественной организации или тому коллективу трудящихся, которые возбудили ходатайство»), а ст. 63 УК в развитие положений части третьей ст. 10 УК устанавливает, что если суд найдет целесообразным не применять уголовное наказание к несовершеннолетнему, совершившему в возрасте до 18 лет преступление, не представляющее большой общественной опасности, он может назначить определенные принудительные меры воспитательного характера. И здесь, как и в случае передачи дела на рассмотрение товарищеского суда, в действиях виновных наличествует состав определенного преступления, в котором закреплены общественная опасность и деяния, и деятеля, и возникает уголовная ответственность виновных, обязанность их отвечать за совершенное в уголовном порядке.
Итак, во всех указанных случаях (ст. ст. 51, 52 и 63 УК) в силу того, что виновным умышленно или по неосторожности было совершено общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, возникает уголовное правоотношение, возникает уголовная ответственность. При передаче же дела в товарищеский суд, виновного на поруки или при применении принудительных мер воспитательного характера к несовершеннолетнему государство отказывается – безусловно или условно (ст. 52) – от реализации своих прав по уголовному правоотношению, а конкретнее, от применения наказания к виновному.
Законодатель не случайно фиксирует в законе, что суд может (но не обязан) освобождать в подобных случаях от уголовной ответственности, ибо вопрос здесь упирается в целесообразность применения мер уголовного наказания. А решение вопроса о целесообразности в подобных случаях зависит, главным образом, от степени общественной опасности преступника, которая будет определяться на основе конкретных обстоятельств обстановки совершения преступления и личности виновного.
Если при наличии всех условий, требуемых для применения ст. ст. 51, 52, 63 УК РСФСР, суд все же приговорит виновного к отбытию наказания, то приговор может быть изменен или отменен вышестоящим судом как необоснованный, нецелесообразный ввиду несоответствия назначенного наказания тяжести преступления и личности осужденного (ст. ст. 342, 347, 350 УПК РСФСР),[192] но не как незаконный, что обязательно было бы, если бы гражданин был осужден при отсутствии в его деяниях состава преступления (стст. 5, 259, 342, 345 УПК РСФСР).[193]
Иные случаи предусмотрены ч. 2 ст. 7 и ст. 43 Основ (ст. 50 УК РСФСР).
Согласно ч. 2 ст. 7, «не является преступлением действие или бездействие, хотя формально содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».
Признак малозначительности выражает прежде всего крайне незначительный вред, ущерб (или возможность причинения незначительного ущерба), который данный поступок (и такие поступки вообще) причиняют социалистическим общественным отношениям, и при умышленных действиях – факт существования умысла на причинение именно незначительного ущерба. В результате подобный поступок не будет преступлением, так как, во-первых, само деяние не обладает той степенью общественной опасности, которая необходима для возникновения уголовной ответственности, и, во-вторых, субъект этого деяния не представляется общественно опасным, ибо совершенное не свидетельствует о наличии реальной возможности подлинно преступного поведения с его стороны.
Поэтому справедливо утверждение, что при совершении подобных деяний, несмотря на формальное наличие определенных признаков, предусмотренных в уголовном законе, степень развития этих признаков такова, что они не свидетельствуют о преступности данных деяний, и, следовательно, в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 7, отсутствует состав преступления.[194] В силу же отсутствия состава преступления уголовное правоотношение, право государства в лице соответствующих органов применить уголовное наказание и обязанность субъекта деяния подчиниться этому наказанию, отсутствуют вовсе.[195]
