Коллектив авторов - Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая
В остальных случаях обстановка совершения преступления как факультативный признак объективной стороны учитывается при индивидуализации наказания. Так, смягчающим наказание обстоятельством в силу п. «з» ч. 1 ст. 61 УК признается совершение преступления, вызванного противоправным или аморальным поведением потерпевшего, и, наоборот, отягчающим обстоятельством признается совершение преступления в условиях чрезвычайного положения, стихийного или иного общественного бедствия (п. «л» ч. 1 ст. 63 УК).
Глава 3. Субъект преступления
§ 1. Понятие субъекта преступления
Основанием уголовной ответственности по современному российскому уголовному праву является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, которые предусмотрены уголовным законом (ст. 8 УК РФ). Одним из обязательных элементов состава преступления выступает его субъект. Субъект преступления характеризуется определенным набором признаков.
По российскому уголовному праву субъектом преступления признается физическое лицо, достигшее определенного возраста, виновно совершившее запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие) и способное нести за него уголовную ответственность.
Таким образом, субъектом преступления в России может быть только человек как биосоциальное существо (а не вещи, животные, юридические лица), достигший установленного уголовным законом возраста и признанный вменяемым. Между тем из истории отечественного уголовного права известно, что в качестве субъектов преступлений в разные времена фигурировали не только одни физические лица. Так, в 1553 г. был осужден за крамолу, наказан бичеванием кнутом с усекновением языка и сослан в город Тобольск церковный колокол, известивший о бунте народа в Угличе.[160]
В первые годы советской власти понятие и характеристика отдельных преступлений часто подменялись описанием исключительно субъекта преступления. Различные нормативные правовые акты устанавливали уголовную ответственность в отношении «тех, кто совершил те или иные преступления». Анализ ряда нормативных документов позволяет сделать вывод о том, что уголовной ответственности подлежали не только физические лица.
Так, п. 9 постановления НКЮ от 18 декабря 1917 г. «О революционном трибунале печати» предусматривал, что «привлечение произведения печати к революционному трибуналу печати не исключает общеуголовной ответственности виновных лиц». Аналогичные положения содержались в декрете СНК от 28 января 1918 г. «О революционных трибуналах печати». Исследователи отмечают весьма необычную трактовку субъекта преступления, которая была дана в п. 8 постановления Совета рабочей и крестьянской обороны от 3 сентября 1919 г. «О мерах по искоренению дезертирства»: «…когда местное население упорно укрывает дезертиров или не оказывает содействия к их задержанию, губернским комиссиям по борьбе с дезертирством предоставляется право налагать штрафы на целые волости, села и деревни за круговой порукой всего населения или назначать для них принудительные общественные работы».[161]
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. основанием уголовной ответственности признавал также опасное состояние: «…лица, признанные судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасными, могут быть лишены по приговору суда права пребывания в определенной местности на срок не свыше трех лет».
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. в ст. 22 закрепили положение, согласно которому ссылку и высылку как меры социальной защиты могли применять и суды по предложению органов прокуратуры к лицам, признанным социально опасными, как независимо от привлечения их к судебной ответственности за совершение определенного преступления, так и в том случае, когда они, будучи привлечены по обвинению в совершении определенного преступления, будут судом оправданы, но признаны социально опасными. Другими словами, привлечение к уголовной ответственности лица допускалось в силу признания его социально опасным элементом – без предъявления конкретного обвинения, при отсутствии в его действиях признаков того или иного состава преступления, а также в случаях вынесения в отношении него оправдательного приговора.[162] Во всех перечисленных ситуациях такой «опасный элемент» приравнивался, по сути, к субъекту преступления.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. воспроизвел вышеприведенную позицию Основных начал Союза ССР и союзных республик. Однако в директивном письме НКЮ и Верховного Суда РСФСР от 15 января 1927 г. было отмечено, что меры социальной защиты применяются только в отношении лиц, совершивших конкретные преступления и осужденных судом. В случае же признания обвинения незаконным, т. е. оправдании подсудимого, суд не вправе применять меры социальной защиты.[163]
Лишь с принятием УК РСФСР 1960 г. субъект преступления в российском уголовном праве стал трактоваться уже как исключительно физическое, вменяемое, достигшее определенного возраста лицо.
В УК РФ 1996 г. наметившаяся линия на закрепление и четкое описание в самом уголовном законе признаков субъекта преступления нашла свое дальнейшее продолжение. Это выразилось не только в формулировании законодателем понятий «возраст, с которого наступает уголовная ответственность» (ст. 20 УК), «невменяемость» (ст. 21 УК) «уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости» (ст. 22 УК), «уголовная ответственность лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения» (ст. 23 УК), но и в использовании им целого ряда синонимических выражений, которые так или иначе отражают понятие субъекта преступления: «гражданин, совершивший преступление» (ст. 12, 13 УК); «лицо, подлежащее уголовной ответственности» (гл. 4 УК), «вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного в уголовном законе» (ст. 19 УК), «виновный» (ст. 64 УК), «признанный виновным» (ст. 65 УК), «лицо, виновное в совершении преступления» (ст. 24, 57, 60 УК), «личность виновного» (ст. 47, 48, 60 УК), «осужденный» (ст. 44, 49–58, 72–74, 86, 88, 92, 93 УК), «лицо, впервые совершившее преступление» (ст. 801 УК), «лицо, осужденное за совершение преступления» (ст. 83–86 УК), «лицо, освобожденное от наказания» (ст. 86 УК), «лицо, отбывающее наказание» (ст. 10, 50, 79 УК), «лицо, ранее отбывавшее наказание» (ст. 93 УК).
Из изложенного следует, что общими признаками субъекта преступления являются: а) принадлежность его к категории физических лиц, б) достижение определенного возраста, в) вменяемость. Лишь совокупность всех упомянутых признаков делает человека способным осознавать фактический характер и общественную опасность своего поведения, руководить своими поступками, а стало быть, и нести ответственность за совершение уголовно наказуемых деяний.
Однако в определенных, специально оговоренных уголовным законом случаях субъект преступления должен обладать еще и некоторыми дополнительными признаками, наличие которых переводит его в категорию специальных субъектов.
Специальный субъект преступления – это вменяемое физическое лицо, достигшее установленного законом возраста, наделенное или обладающее дополнительными признаками, присущими ему на момент совершения общественно опасного деяния, и способное нести уголовную ответственность за преступление.[164]
С включением дополнительных признаков в диспозицию уголовно-правовой нормы они становятся обязательными признаками субъекта преступления и подлежат установлению и доказыванию по каждому уголовному делу, ибо только в этом случае можно говорить о наличии всех признаков субъекта преступления как одного из элементов его состава.
Указанные дополнительные признаки могут характеризовать: социальную роль и правовой статус лица – ст. 275, 276, 359 УК; его служебное положение – ст. 201, 203, 285–293 УК; род занятий – ст. 263, 264 УК; профессию – ст. 123, 124 УК; особенности выполняемой работы – ст. 266, 269 УК; отношение к правосудию – ст. 299–303, 305, 307, 308 УК; отношение к военной службе – ст. 331–352 УК; родственные – ст. 106, 156, 157 УК и иные отношения с потерпевшим – ст. 133, 150, ч. 2, 151, ч. 2, 156 УК; демографические (пол, возраст) – ст. 131, 132, 150–152, 331–352 УК; психофизические свойства и качества лица (состояние здоровья и пр.) – ст. 121, 122 УК; правовое положение привлеченного к уголовной ответственности – ст. 313, 314, 321 УК и др.
Понятие субъекта преступления необходимо отграничивать от категории «личность преступника». Анализ упомянутых категорий показывает, что уже в 60-е годы ХХ столетия в российской правовой литературе стали выдвигаться предложения, направленные на отказ от правового понятия «субъект преступления», на исключение признаков, его характеризующих (вменяемости и возраста), из состава преступления. Так, например, С. В. Бородин утверждал, что «возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления»[165]. Критикуя традиционное понятие субъекта преступления, Б. С. Утевский высказался за замену понятия субъекта преступления понятием личности преступника[166]. Тем самым было поставлено под сомнение значение состава преступления как единственного основания уголовной ответственности. И. И. Карпец же, напротив, предложил отказаться от термина «личность преступника», заметив, что «для уголовного права вполне достаточно традиционного и очень точного по своему содержанию понятия «субъект преступления»[167]. Между тем понятия «субъект преступления» и «личность преступника» – категории нетождественные, несовпадающие, хотя тесно взаимосвязанные. Они выполняют в уголовном праве различные функции.
