Юрий Андреев - Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам: Теория и судебная практика
3. обратился в Центральный районный суд г. Воронежа с иском к Министерству финансов РФ о компенсации морального вреда и взыскании расходов на оказание юридических услуг. В судебном заседании он утверждал, что был незаконно осужден. Однако суд первой инстанции отказал в иске. Оставляя без изменения решение суда, Судебная коллегия по гражданским делам Воронежского областного суда отметила, что суд первой инстанции правильно исходил из того, что не было установлено ни одного обстоятельства, дающего право на компенсацию морального вреда. Истец был привлечен к уголовной ответственности и ему было назначено наказание в виде лишения свободы в соответствии с законом, он не был оправдан ни по одному эпизоду преступления. Переквалификация его действий вышестоящей судебной инстанцией не является тем обстоятельством, которое в соответствии со ст. 1070 ГК дает право на компенсацию морального вреда.[144]
По приговору Калачеевского районного суда Воронежской области от 17 ноября 2003 г. Б. была признана виновной по ст. 159, ч. 2, п. «а», «в» УК РФ за совершение мошенничества группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения и подвергнута уголовному наказанию в виде штрафа. Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда определением от 29 января 2004 г. отменила этот приговор и прекратила производство по уголовному делу на основании ч. 2 ст. 24 УПК РФ в связи с декриминиализацией преступления, поскольку до вступления приговора в законную силу изменения Уголовного кодекса РФ устранили преступность и наказуемость за деяния, совершенные Б. В то же время 10 марта 2004 г. мировой суд Калачеевского района признал совершенные Б. действия административным правонарушением (ст. 7.27 КоАП РФ) и подверг ее административному наказанию в виде штрафа. Известно, что с 1 июля 2002 г. вступил в действие КоАП РФ, который рассматривает мелкое хищение (мошенничество) чужого имущества на сумму менее 5 МРОТ административным правонарушением. Б. обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда и о возмещении утраченного заработка в связи с незаконным отстранением от работы постановлением следователя в период предварительного расследования (с 20 мая 2002 г. по 20 апреля 2004 г.). В исковые требования Б. вошли и требования о взыскании ежемесячных государственных пособий в размере 5 минимальных размеров оплаты труда, выплачиваемых временно отстраненным от работы обвиняемым на основании ст. 131 УПК РФ в порядке ст. 114 УПК РФ. Суд первой инстанции удовлетворил иск Б. о компенсации морального вреда в сумме 7000 руб. (решение суда от 8 июня 2004 г.), указав при этом, что Калачеевский районный суд незаконно признал действия Б. преступлением: на момент вынесения приговора действия Б. должны были расцениваться как административное, а не уголовное правонарушение в связи с изменением минимального размера оплаты труда: на момент совершения хищения стоимость похищенного составила менее 5 минимальных размеров оплаты труда, установленных федеральным законом. В своем исковом заявлении истица указывала, что в период 2-летнего расследования уголовного дела ее честь и репутация были запятнаны, она пережила глубокие нравственные страдания, потеряла престижную работу заведующей лабораторией переливания крови. В кассационном и надзорном порядке дело не пересматривалось.[145]
Представляется, что число оснований для реабилитации следует расширить, в частности, включением в круг реабилитируемых лиц, пострадавших от незаконных действий в ходе оперативно-розыскных мероприятий, в том числе выполняемых после возбуждения уголовного дела по поручению лица, ведущего расследование.
Право на реабилитацию не получают лица, уголовное преследование (производство по уголовному делу) в отношении которых прекращено по нереабилитирующим основаниям.
Так, согласно ч. 4 ст. 133 УПК РФ такое право не возникает у лиц, когда постановленный обвинительный приговор отменен или изменен ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.
Судебная практика содержит много примеров по реализации изложенного положения ч. 4 ст. 133 УПК РФ.
Так, гражданин С. обратился в Кунцевский межмуниципальный районный суд г. Москвы с исковым заявлением о возмещении материального и морального вреда, причиненного незаконным осуждением. Как следовало из материалов дела, С. в 1983 г. был осужден по ст. 171, ч. 2 (превышение власти и служебных полномочий), и ст. 173, ч. 2, УК РСФСР (получение взятки) к 8 годам лишения свободы. В местах лишения свободы пробыл 5 лет с ноября 1982 г. по ноябрь 1987 г., когда был освобожден по амнистии. Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 1994 г. вышеуказанный приговор был изменен и действия С. переквалифицированы со ст. 173, ч. 2, УК РСФСР на ст. 170, ч. 1, УК РСФСР. По совокупности было определено наказание в виде 3 лет лишения свободы. С. пришел к выводу, что пробыл в местах лишения свободы лишних два года и обратился в суд с требованиями о реабилитации (в частности о возмещении имущественного и неимущественного вреда, связанного с пребыванием в местах лишения свободы). Суд отказал в удовлетворении исковых требований, приведя следующие основания к отказу.
В соответствии с п. 2 вышеназванного Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей» право на возмещение ущерба возникает при постановлении оправдательного приговора, прекращении уголовного дела за отсутствием события преступления, за отсутствием в деянии состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления. Между тем истец был только амнистирован, а в дальнейшем действия истца были переквалифицированы с одной статьи УК РСФСР на другую статью УК РСФСР, т. е. виновность истца в совершении преступления была подтверждена.[146]
Пунктом 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ закреплено такое дополнительное основание реабилитации пострадавшего лица, как полная или частичная отмена вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела в случаях установления непричастности подсудимого к совершению преступления, прекращения уголовного дела из-за отсутствия события (состава) преступления, истечения сроков давности уголовного преследования, смерти подсудимого, отсутствия заявления потерпевшего, если уголовное дело не может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, из-за отсутствия заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п. 1, 3–5, 9, 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, либо из-за отсутствия согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела (привлечение в качестве обвиняемого).
В юридической литературе обоснованно отмечается, что, формулируя п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ названным выше образом, законодатель необоснованно включает в число реабилитирующих оснований такой случай, как истечение сроков давности уголовного преследования, так как это основание справедливо отнесено ч. 4 ст. 133 УПК РФ к числу нереабилитирующих оснований.[147]
Особой (специфической) разновидностью незаконного привлечения к уголовной ответственности, влекущего возникновение гражданско-правовой ответственности государства независимо от вины его государственных органов, должностных лиц, является незаконное применение принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим запрещенные уголовным законом деяния будучи в невменяемом состоянии или психическое состояние которых сделало невозможным назначение им уголовного наказания.
В юридической литературе вполне обоснованно отмечается, что «принудительные меры медицинского характера относятся к иным мерам уголовно-правового характера за совершение преступного деяния».[148]
Согласно ст. 97 УК РФ принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам: а) совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ, в состоянии невменяемости; б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; в) совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Лицам, указанным в ч. 1 настоящей статьи, принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Порядок исполнения принудительных мер медицинского характера определяется уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации и иными федеральными законами. В отношении лиц, указанных в ч. 1 настоящей статьи и не представляющих опасности по своему психическому состоянию, суд может передать необходимые материалы органам здравоохранения для решения вопроса о лечении этих лиц или направлении их в психоневрологические учреждения социального обеспечения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о здравоохранении.
