Р. Авакян - Уголовный кодекс Республики Армения
Тем не менее новый УК РА представляет собой лишь начало радикальной реформы всего уголовно-правового законодательства, поскольку оставляет за собой целый комплекс нерешенных, но весьма важных проблем. Среди этих проблем наиболее важной является, пожалуй, определение основных критериев дифференциации преступлений на конкретные категории и виды в зависимости от элементов их состава (corpus delicti), в частности от правоохраняемых объектов, особенностей субъекта, формы вины, способа, места, времени совершения преступления, степени его общественной опасности и тяжести последствий, а также других обстоятельств его совершения.
Категория тяжести преступлений зависит именно от характера и особенностей элементов состава преступления, а не от произвольно установленных видов и размеров санкций, как это нынче принято считать. Этим и объясняется наличие в действующих уголовных законах ряда стран множества неправомерных, несоразмерных и дисфункциональных санкций, снижающих эффективность применяемых наказаний.
Степень тяжести того или иного преступления обусловлена духовным, идеологическим, политическим, экономическим и общекультурным состоянием каждого общества. От этого зависят, в частности, законодательная оценка отдельных элементов состава преступления – криминального возраста или степени вменяемости субъекта преступления, форм его умысла, тяжести последствий данного преступления и т. д. Следует отметить, что законодатель не может произвольно устанавливать различные виды и размеры наказаний за совершение тех или иных преступлений, а затем по установленным санкциям определять категорию тяжести этих преступлений. Именно по причине такого произвола определенные положения уголовного законодательства предусматривают более суровые наказания.
Армения исторически уже прошла так называемую советскую эпоху неправомерных идеологических установок, которые навязывали обществу определенную систему ценностей, в которой жизнь и судьба человека с его правами и свободами стояли гораздо ниже, чем интересы государства. К великому сожалению, такой грубый идеологический подход и связанные с ним суеверные предрассудки отразились на духе и содержании нового уголовного законодательства Армении, которое формально провозгласило приоритет ценности жизни человека, его достоинства, прав и свобод. Например, за хищение предметов, имеющих особую ценность, УК устанавливает более строгую меру наказания, нежели за похищение человека. За незаконное лишение свободы установлено менее строгое наказание, чем за кражу имущества в особо крупных размерах. По сути выходит, что жизнь и свободу человека действующий уголовный закон ценит менее, чем предназначенное для удовлетворения его нужд тленное имущество. Впрочем, такие законодательные парадоксы и курьезы можно встретить сплошь и рядом, например, когда узурпация власти наказывается более строго, чем насильственное лишение человека жизни. Стоит ли удивляться, что после такого законодательного «внушения» официально провозглaшенных ценностей многие, рискуя своей жизнью, достоинством, свободой, безудержно рвутся к власти, материальному богатству и готовы пожертвовать жизнями, достоинством и свободой целых народов для приобретения и сохранения своей власти и богатства.
Перечень подобных законодательных недоразумений можно продолжить. Но в то же время очевидно, что материально-мирские объекты закон фактически ценит больше, чем жизнь, достоинство, здоровье и свободу человека. В действующем УК РА проявляется также слабость видов и размеров наказаний по сравнению с социальной важностью правоохраняемых объектов (например, чести и достоинства граждан, окружающей природной среды, экономических основ государства, т. е. за злостное уклонение от уплаты налогов, таможенных пошлин и иных платежей). Вряд ли правомерно устанавливать одинаковые виды и размеры наказания за посягательства на разнохарактерные уголовно охраняемые объекты и при разных формах и интенсивности проявления преступного умысла и воли субъекта преступления (скажем, за лишение жизни по неосторожности и за умышленное причинение физических или психических страданий другому человеку путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, т. е. за истязание). Законодатель обязан устанавливать по возможности одинаковые, или по крайней мере сопоставимые наказания за совершение одинаковых по своим объективным и субъективным сторонам преступлений (например, при неосторожном причинении тяжких и средней тяжести телесных повреждений или нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств), чтобы избежать столь существенного разброса уголовно-правовых санкций в действующем законодательстве.
Нам представляется, что в УК Республики Армения также необходимо установить взаимосвязь наказания и иных мер уголовно-правового воздействия. Как известно, наказание является основным, но не единственным средством исправления преступников и предупреждения преступлений, поскольку существует ряд других мер гарантии социальной безопасности – задержание, заключение под стражу и другие меры пресечения, в том числе принудительные меры медицинского и воспитательного характера.
Несмотря на то что наказание и все меры безопасности и пресечения имеют много общего (цели обеспечения частной и общей превенции, ограничение свободы, исправление и поддержание правопорядка применяются принудительно правоохранительными органами государства вопреки воле преступника), тем не менее, они применяются разными органами при различной правовой процедуре и имеют разный порядок своего обжалования. Даже в тех случаях, когда меры безопасности по своему содержанию совпадают с соответствующими наказаниями (например, с ограничением свободы передвижения, выбора места жительства, лишением водительских прав и т. д.), все же по своим перспективным целям и характеру воздействия они существенно отличаются друг от друга.
При всем этом меры безопасности, в отличие от мер пресечения, могут как предшествовать, так и сопутствовать или следовать за назначенным судом наказанием в зависимости от обстоятельств рассматриваемого уголовного дела.
Ввиду того, что некоторые виды наказания и меры безопасности и пресечения неразрывно связаны между собой, а иногда по своему содержанию трудноотличимы, то в действующее уголовное законодательство следовало бы ввести определенные ориентирующие начала для их правомерного и целесообразного применения на практике.
Подобное законодательное дополнение призвано предотвратить правоохранительные органы от произвольного совершения множества досадных ошибок и злоупотреблений, в частности не допустить, чтобы срок заключения под стражей во время предварительного и судебного следствия превышал срок назначенного судом наказания в виде ареста или лишения свободы.
Очевидно, что правопорядок есть система общепризнанных действующих императивов и взаимосогласованных условий, определяющих образ жизни различных наций и народов и составляющих часть реального миропорядка, а она гораздо стабильнее там, где имеется больше истинной веры и любви человека к Богу и своим ближним, т. е. устойчивых добрых нравов (стабильный «нравопорядок»). В связи с соблюдением требований и условий правопорядка, исходя из христианских традиций армянского народа, постепенно надо криминализовать ряд правонарушений, которые существенно подрывают основы стабильного правопорядка. Например, так называемые «преступления без жертв» – инцест, кровосмешение, содомия, гомосексуализм, адюльтер, полигамия, проституция, сводничество, клонирование, произвольные аборты, эвтаназия и т. п. Разумеется, подобные преступления хотя и наводят существенную порчу на нравственный и правовой порядок, однако это вовсе не означает, что их не следует порицать на законодательном уровне, поскольку именно с них и берут свое начало многие другие многожертвенные преступления. Законодательно умалчивать их – означает не что иное, как попустительствовать их распространению и утверждению анархии социальных взаимоотношений. Если законодатель убежден, что его молчание в подобных случаях является гарантией свободного самоопределения людей, то он тем самым отрицает или предает забвению факт наличной предопределенности половых взаимоотношений, установленных для объективного блага самих же людей. Более того, некоторые образцы суеверий, предрассудков и заблуждений нередко находят свое отражение на законодательном уровне.
В частности, законодатель должен быть убежден, что никогда распространение порнографических материалов не может быть законным, и потому из соответствующей статьи следует исключить слово «незаконное». Создается впечатление, что закон как бы поощряет, так сказать, законное распространение порнографии, под которым суетно подразумевается использование порнофильмов и журналов в терапевтических целях при лечении сексуальных патологий и расстройств. Однако сам законодатель без чьей-либо посторонней подсказки должен знать, что причины сексуальных расстройств имеют прежде всего психофизиологический характер и потому их невозможно лечить порнографией посредством ее продажи в определенных местах. Ведь то, что может, как нечто непотребное для здорового духа человека, калечить душу, не может лечить ее искусственным и временным раздражением человеческой похоти.
