Джон Дикки - Cosa Nostra история сицилийской мафии
Труднее всего ответить на вопрос, сколько в то время существовало мафий – одна или множество. Невозможно установить, какие из сицилийских «мафий», упоминаемых в правительственных сообщениях 1860-х и 1870-х годов, являлись независимыми бандами; вполне вероятно, они копировали методы, получившие к тому времени широкую известность, или же рассматривали себя как членов того самого тайного братства, к которому принадлежал босс удиторской мафии Антонино Джаммона. Проблема состоит в том, как истолковывать исторические документы. В официальных бумагах мафия упоминается часто, однако далеко не все, что называется в них мафией, было таковой на деле. Некоторые полицейские чины охотно искажали факты, подгоняя их под «теорию заговора», чтобы политикам было чем стращать своих оппонентов.
Памфлет барона Турризи Колонны является ценным источником информации благодаря тесным связям барона с мафией; и Турризи Колонна пишет лишь об одной «многочисленной секте». Впрочем, его мнение могло основываться на кругозоре, ограниченном окрестностями Палермо, и потому не может считаться решающим для остальной Западной Сицилии. В полицейских рапортах периода 1860-1876 годов перечисляются разные банды, враждовавшие между собой в сицилийских городах и деревнях. Правда, отсюда нельзя cделать вывод о существовании многих мафий: ведь междоусобицы, о которых идет речь, легко могли возникнуть и внутри организации, как доказывают примеры из жизни современной Коза Ностры.
Как бы ни относиться к этим свидетельствам, сам факт их наличия заставляет задаться следующим вопросом: если мафия существовала уже в 1860-е и 1870-е годы и если современные историки располагают подтверждающими это данными, то неужели жившие в те времена не имели этих данных, позволяющих разобраться в том, что такое мафия, и изыскать способы борьбы с нею? К 1877 году в Италии имелись памфлет Турризи Колонны, результаты парламентского расследования восстания 1866 года, работа Франкетти об «индустрии насилия», меморандум доктора Галати, адресованный министру внутренних дел, и многие другие материалы. Почему же никто не сумел воспрепятствовать мафии? Отчасти ответ состоит в том, что у итальянского правительства было в ту пору слишком много иных забот. Но главная причина – куда более постыдного свойства. Год 1876 представляет собой своего рода водораздел: в этом году мафия сделалась неотъемлемой частью итальянской системы управления.
Глава 2 Мафия проникает в итальянскую власть: 1876-1890 гг.
«Инструмент местного управления»
Свидетельства о злоключениях доктора Галати от рук удиторской мафии не покрылись архивной пылью: они вошли в подготовительные материалы полномасштабного парламентского расследования относительно соблюдения законности и порядка на Сицилии, проведенного летом 1875 года; результаты, однако, были опубликованы только в январе 1877 года. Это парламентское расследование – первое, непосредственно касающееся мафии, – показывает, сколь многое относительно сицилийской мафии было известно итальянским властям. Вдобавок это расследование стало частью грандиозной политической драмы, разыгравшейся в стране в 1875-1877 годах; последняя стала прекрасной иллюстрацией того, что итальянская политическая система не только не сумела справиться с мафией, но и приняла активное участие в ее создании и развитии.
Карта итальянской политической жизни после объединения страны немного напоминала карту Палермо: лабиринт узких улочек под сенью прямых главных улиц. Полтора десятилетия после объединения Италией управляла аморфная коалиция так называемых «правых»; ее ядро составляли консервативные землевладельцы из северных районов страны. Оппозиция – еще более аморфная группировка «левых», опиравшаяся на Юг и на Сицилию, – требовала увеличения объемов государственной поддержки и большей демократии. Однако различия между этими двумя коалициями были не столько политическими, сколько культурными. «Правым» часто казалось – без всякого, следует признать, на то основания, – что многие члены парламента с Юга и с Сицилии обязаны своим присутствием в парламенте «грязной» избирательной политике и тем избирательным технологиям, которые подразумевают подкуп сторонников и запугивание противников. В глазах же «левых» оппоненты выглядели надменными лицемерами, предавшими идеалы, заложенные в основу итальянской государственности, и презиравшими Юг.
История о парламентском расследовании началась в 1874 году, когда коалиция «правых» столкнулась с серьезными неприятностями. Основной причиной этих неприятностей оказалась, конечно же, Сицилия, где «правые» традиционно почти не имели поддержки. К 1874 году по ряду обстоятельств (прежде всего в связи с налоговой политикой центра) Сицилия выскользнула из политической упряжки «правых». На ноябрьских выборах сорок из сорока восьми избирательных округов острова поддержали представителей оппозиции и дали им места на парламентских скамьях в Риме. Среди тех, кто возглавлял избирательную кампанию на острове, был и специалист по «секте» Николо Турризи Колонна. Ему помогал Антонино Джаммона – правая рука барона и злой гений доктора Галати. Влияние Джаммоны обеспечило «левым» около пятидесяти голосов – и это в годы, когда лишь два процента населения имели право выбирать и быть избранными, а нескольких сотен голосов обычно оказывалось достаточно для победы.
Несмотря на поражение на выборах в ноябре 1874 года, «правые» в Риме цеплялись за власть. Во время выборов и сразу после них коалиция прибегала к ранее опробованной тактике: раздувала «криминальный след», дабы дискредитировать соперников. В ноябре 1874 года «правые»- гораздо резче, чем прежде – обвинили сицилийских парламентариев в стремлении разрушить единство страны, в коррупции, в использовании наемных бандитов для получения нужного результата на выборах и даже в принадлежности к мафии.
В рамках этой тактики правительство вскоре после выборов предложило парламенту ратифицировать ряд весьма суровых антикриминальных законов: в частности, одно из предложений гласило, что подозреваемым в связях с преступными организациями и их политическим покровителям грозит тюремное заключение без суда и следствия сроком до пяти лет. Комитету, на рассмотрение которого были переданы эти предложения, представили целую гору доказательств, собранных префектами, магистратами и полицейскими. Указывалось, к примеру, что на протяжении 1873 года в северной области Ломбардия одно убийство приходилось на 44 674 человека, тогда как на Сицилии одно убийство совершалось почти в пятнадцать раз чаще (на 3194 человека). Официальные доклады извещали, что мафия контролирует всю Западную Сицилию и даже несколько городов на востоке, наподобие Мессины – крупного порта, задействованного в импорте цитрусовых. Относительно того, является ли мафия единым целым и какую роль в ней играет пресловутый сицилийский менталитет, мнения префектов разделились. Впрочем, большинство сходилось в том, что сила мафии – в рэкете и в запугивании свидетелей, и что среди мафиози можно встретить сицилийцев любого социального статуса. Префект Агриженто, города на юго-западе острова, считал мафиози особой «разновидностью» людей.
«Мафиозо можно стать, лишь выказав храбрость, как ее понимают эти люди, – незаконно носить оружие, сражаться по любому поводу и без повода, предавать, убивать, делать вид, что прощаешь, чтобы отомстить в другое время и в другом месте (личная месть за полученные раны – основной принцип мафии), хранить гробовое молчание относительно совершенных организацией преступлений, отрицать перед властями свою осведомленность о чем бы то ни было, приводить фальшивых свидетелей, дабы добиться осуждения невиновных, и мошенничать всегда и везде».
Хорошо осведомленный и не склонный к фантазиям корреспондент «Тайме» в Риме тщательно изучил подобные свидетельства и сделал тревожный вывод: мафия представляет собой «тайную секту, с организацией столь же совершенной, как у иезуитов или у франкмасонов, а ее секреты охраняют как зеницу ока».
Предъявив парламенту все эти данные и инициировав рассмотрение нового уголовного законодательства, «правые» изо всех сил стремились внушить итальянскому народу: они – антимафиозное правительство, уступающее напору промафиозной оппозиции. «Левые» же, вполне естественно, сочли, что «правые» зарвались. Под юрисдикцию предложенных правительством законов попадали не только люди наподобие барона Турризи Колонны, цо и большинство сицилийских собственников – истинных жертв мафии. После объединения страны они рассчитывали на помощь правительства в борьбе с организованной преступностью, но надежды эти оказались тщетными. Теперь, когда их терпение почти иссякло и они дружно проголосовали за оппозиционных кандидатов, им дали понять, что государство сомневается в их благонадежности. Так были возведены декорации для принципиальной политической конфронтации.
