Владимир Кудашкин - Правовое регулирование международных частных отношений
Доказывая полисистемную природу международного частного права, Р. А. Мюллерсон понимает, что теоретически это возможно только исходя из поли-, а не моносистемного правового опосредования указанных отношений. Именно поэтому он подчеркивает, что «горизонтальные… отношения (их можно было бы назвать международными отношениями невластного характера) не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства»[183]. Данный вывод теоретически весьма уязвим.
Те или иные общественные отношения не могут одновременнно регулироваться несколькими правовыми системами. Когда такая проблема возникает, то это говорит только о том, что не проведена квалификация этих отношений, не выявлена их природа, не применены коллизионные нормы и т. д. Либо возможен вариант, что эти отношения вообще не подвергаются правовому регулированию. Однако если эти отношения нуждаются в правовом регулировании, то оно должно носить конкретный характер. То есть конкретному общественному отношению соответствует конкретно-определенное правовое регулирование. При этом к указанному регулированию не могут относиться нормы, принадлежащие к различным правовым системам, так как конкретная надстройка (правовая система) соответствует определенному базису (системе социальных отношений – системе внутригосударственных отношений). Именно поэтому несостоятельно утверждение, что международные частные отношения не могут регулироваться исключительно национальным правом какого-либо одного государства. Неизбежным следствием такого вывода было бы наличие в реальной действительности третьей правовой системы, призванной опосредовать эти отношения. Однако такой системы нет и объективно быть не может, поскольку речь идет об общественных отношениях с иностранным элементом, имеющих строго определенную принадлежность к конкретной системе внутригосударственных отношений и, соответствующее правовое опосредование связанной с ней правовой системы. Именно поэтому указанные отношения регулируются одной, а не несколькими правовыми системами. Поиск этой системы и составляет сущность коллизионного права[184].
Исследуя системообразующие факторы международного частного права, Р. А. Мюллерсон отмечает: «…нормы, традиционно называемые нормами МЧП, в отличие от норм международного публичного права и национального права, характеризуются другими системообразующими факторами: особой сферой действия и специфическим методом регулирования»[185]. В целом необходимо подчеркнуть, что Р. А. Мюллерсон предлагает выдвинуть некие критерии, которые по своей сути являются только объективацией внешней функции системы при ее взаимодействии с другими системами. Любую целостность характеризует прежде всего особый способ связи, а также взаимопереплетение, взаимовлияние и взаимодействие отношений, возникающих между элементами системы. Как отмечает Э. А. Поздняков, в сложноорганизованной системе важны не ее элементы или части сами по себе, а те связи и отношения, в которых они находятся и которые как раз и характеризуют жизнедеятельность системы, важен особый для каждой системы способ связи ее элементов[186].
Именно свойства самих связей и отношений, взятые в совокупности, могут сформировать системную целостность, а не сфера, где они функционируют, и не способ их функционирования (метод регулирования). Это с одной стороны. С другой стороны, международное частное право – это особое социальное явление. Его специфика заключается в том, что по своей сути оно относится к надстройке, но не социально-экономических отношений общества, а системы внутригосударственных отношений, которая как раз и является надстройкой над социально-экономическими отношениями общества. То есть базисными отношениями правовой системы являются отношения и связи в системе внутригосударственных отношений. Таким образом, одним из системообразующих факторов правовой системы выступают базисные общественные отношения. Особенность правовой системы как социального явления в том и заключается, что, обладая, конечно, и собственной ценностью, она все же выполняет служебную роль по отношению к другим социальным явлениям. Именно это ее качество выделяется Д. А. Керимовым: «Правовая система представляет собой интеграцию однотипных по своей сущности правовых установлений и процессов в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью, автономностью функционирования и взаимодействием с внешней средой в целях регулирования соответствующих общественных отношений»[187].
Правовая система не может существовать сама по себе, как самоценность в силу своих собственных специфических свойств и целей. Она всегда опосредует специфичными правовыми средствами общественные отношения с целью их упорядочения, придания им объективно необходимой организованности и обязательности с точки зрения общества в целом через посредство государства, которое и формирует правовую систему, сообразуясь с объективными потребностями общества и осознанными им интересами. Такая служебная роль присуща не только национальной правовой системе, но и системе международного права, которая осуществляет правовое регулирование отношений, возникающих в системе межгосударственных отношений. Р. А. Мюллерсон верно отмечает, что регулируемые международным частным правом отношения имеют двойственный характер, и именно этим он обосновывает их несистемную природу. Однако предлагаемый им вариант обоснования несистемности международного частного права построен только на признании особенностей регулируемых этим правом отношений. Вместе с тем двойственность межгосударственных отношений невластного характера сама по себе не объясняет их несистемной природы. В системном подходе важны системные свойства социальных объектов, т. е. объективная возможность образовывать социальную целостность особым образом взаимосвязанных и взаимообусловленных связей и отношений. Когда Р. А. Мюллерсон пишет, что международное частное право не может представлять систему в силу двойственного характера межгосударственных отношений, он не идет дальше и не исследует эти отношения с точки зрения их системности. Для него – это является достаточным основанием для признания несистемного характера собственно международного частного права.
Следующим шагом в его рассуждениях является то, что, не исследуя системных свойств международных отношений невластного характера, он сразу же переходит к изучению системных характеристик, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем между собой и с международным правом. Однако такой подход страдает теоретической непоследовательностью и методологически не обоснован, что выше уже было отмечено. Мы не видим истинных причин взаимодействия указанных систем, а следовательно, и специфики возникающих связей и отношений. Диалектический метод требует рассматривать те отношения и особенности их функционирования, которые лежат в основе надстроечных отношений. Базисными применительно к правовым системам являются – межгосударственные отношения для международного права и внутригосударственные отношения для национальной правовой системы. Когда Р. А. Мюллерсон проводит деление всех возникающих общественных отношений на межгосударственные отношения, международные отношения негосударственного характера и внутригосударственные отношения[188], он определяет место межгосударственных и внутригосударственных отношений в социальной действительности как системных явлений. Однако на этом применение им системного подхода заканчивается. Он не исследует с точки зрения системности международные отношения невластного характера. Этот вопрос является принципиальным для дальнейшего анализа социальной природы международного частного права. Именно объективная невозможность для международных частных отношений как особой части внутригосударственных отношений, находится вне конкретно-определенной системы, а также их объективно обусловленные системные качества предопределяют национально-правовой характер их правового регулирования, т. е. международного частного права.
2.3.3. Международное частное право – подсистема национальной правовой системы
В рамках настоящего исследования теоретически важно ответить на вопрос об институализации международных частных отношений в системе внутригосударственных отношений и, соответственно, природе международного частного права как инструмента правового опосредования этих отношений.
Методологической основой для изучения этих вопросов является использование категорий «часть» и «целое», а также «подсистема» и «система».
