Нильс Кристи - Пределы наказания

Но эта же система создает специфические труд­ности для социального контроля. Часть люмпен-про­летариата потеряла почти все. Наказание уже ничего по может отнять у этих людей. На них нельзя воздей­ствовать угрозой потери работы, так как они уже вне ее. На них нельзя воздействовать угрозой утраты се­менных отношений, так как они уже лишены их. На них нельзя воздействовать тем, что их родственники будут страдать, поскольку предполагается, что о родствениках позаботится государство всеобщего благо-цеиствия. Вера в то, что оно существует, устраивает как тех, кто принадлежит к самым низшим слоям об­щества, так и тех, кто принадлежит к его более благо­получным слоям, в тех случаях, когда хотят успокоить совесть в связи с тем, что не навещают родственников или друзей, нуждающихся в заботе. И наконец, нельзя запугать голодом тех люмпен-пролетариев, которые готовы довольствоваться абсолютным минимумом. Они будут иметь этот минимум, несмотря на то что им часто приходится менять его на наркотики и алкоголь.

У меня есть свободное время и какая-то малость и денег (и их нельзя отнять, не сотрясая при этом сами основы государства всеобщего благоденствия), и я ни­кому нисколько не нужен. Почему бы мне не пить и нe употреблять наркотики, как я хочу? И доводить себя до любого состояния, включая свою собственную смерть.

В дополнение к этому нужно вспомнить недавнюю историю контроля над преступностью, описанную в настоящей книге. Некарательное воздействие, по-види­мому, вышло из употребления. Наука и социальное развитие убили его. Принудительное лечение от деви-антного поведения не дает эффекта, и было ясно по­казано, что идея некарательного воздействия на прак­тике оборачивается серьезной несправедливостью по отношению к представителям рабочего класса. Спе­циальные учреждения для оказания некарательного воздействия на молодых преступников, опасных пре­ступников и психопатов почти все ликвидированы. В среде врачей судебная психиатрия занимает весьма невысокое положение. В настоящее время почти все молодое поколение против принудительного лечения от девиантного поведения в большинстве его форм. В ка­честве реакции на злоупотребления во имя некаратель­ного воздействия и в целях предупреждения возмож­ных злоупотреблений со стороны теории удержания мы получили более легалистскую теорию, воплощен­ную в неоклассицизме.

Мы еще в состоянии справиться с тяжкими пре­ступлениями, то есть можем во имя справедливости и порядка убрать с улиц опасных преступников. Но ког­да дело касается лиц, совершающих мелкие преступ­ления, мы бессильны. Они достаточно заметны. Они вызывают отвращение. Они пьют или одурманивают себя наркотиками до смерти. Некоторые живут на по­собие, другие — за счет мелких преступлений, совер­шение которых трудно доказать. Некарательное воз­действие не поможет.

8.2. Сторонники контроля

Не только тем, кто приезжает из других стран, трудно понять феномен порочных отклонений, так бросающийся в глаза на поверхности скандинавской жизни, отличающейся упорядоченностью в остальных отношениях. Мы все испытываем трудности, но неко­торые из нас переживают их острее, чем другие. Осо­бенно обеспокоены три группы.

Во-первых, это родители и близкие тех молодых людей, которые погрязли в наркотиках, алкоголе и преступной деятельности. В прежние времена те, кто но подчинялся родительской власти, могли быть воз­вращены в ее лоно страхом перед голодной смертью. Теперь такая молодежь может выжить на отходах и:и»билия и средствах, предоставляемых социальным обеспечением. Поэтому все громче звучат требования применять другие меры контроля. Мы не можем поз­волить молодежи одичать полностью. Обязательное посещение школы, специальные учреждения и, нако­нец, тюремное заключение становятся признанными альтернативами. Некоторые старые либералы пытаются противостоять этому течению, указывая на опасность стигмы и ужасы тюрьмы. Но их легко нейтрализуют опасения родителей, считающих, что злоупотребле­ние наркотиками погубит детей. Родители согласны видеть их пусть в тюрьме, Но живыми. Их можно попять.

Вторую заметную группу составляют жертвы оче-дпых преступлений — реальные и потенциальные. Нельзя сказать растет преступность или не растет. Но, но видимому, нет сомнений, что растет тревога по пововоду преступности. Преступность представляет собой разновидность товара, продаваемого при помощи средств массовой информации. В то же время социальая струк­тура изменилась таким образом, что невозможно определить, насколько показательны передаваемые средст­вами массовой информации сообщения. Известно, что страх оказаться жертвой преступления возрастает с увеличением социальной изоляции индивида (Ф. Вал­ит, 1979). Одинокая пожилая женщина видит в центре Стокгольма то же самое, что видит иностранный турист. В дополнение к этому она читает газеты и находит в них подтверждение своих наблюдений. Но дело не только в пожилой женщине. В основе беспокойства лежат реальные факты. Государство всеобщего благоденствия добилось значительного успеxa в распределении собственности. Мало у кого из взрослых людей нет вещей, которые могут стать объектом кражи, имущества, которое они требуют защищать путем при­нятия строгих мер, направленных против правонару­шителей.

И в этом случае кое-кто из старых либералов пы­тается вмешаться, говоря пожилой женщине, что не все так страшно, и объясняя нынешним хорошо обес­печенным рабочим, что те, кто угрожает их имущест­ву, — жалкие люди, находящиеся в затрудненных об­стоятельствах, бедные и больные, которых скорее нуж­но понять, а не наказывать. Бывший министр юсти­ции Норвегии, социал-демократ, уже высказался по­добным образом и в результате лишился своего поста. Крайне левые политики, по-видимому, смущены и не знают, как подходить к этому вопросу в настоящее время.

Еще в 60-е годы заключенные и бывшие заключен­ные провели в Швеции свое первое общее собрание, которое пресса назвала «воровским парламентом». Это было как шок. Ведь заключенные должны были бы вести себя смирно, не выдвигать требований, не вме­шиваться в процесс исполнения наказания. Несколько лет спустя во всех скандинавских странах возникли свои организации заключенных. Они оказались в цен­тре внимания общества. Они боролись за улучшение условий содержания в тюрьмах, организовывали заба­стовки. Это хорошо описал Т. Матиесен (1974). Они испытали множество поражений, но и одержали ряд побед. Наиболее важный результат этого движения, по всей вероятности, заключался в том, что у его участ­ников возросло чувство собственного достоинства и уве­ренности в своих силах.

Сегодня ситуация резко изменилась. Теперь деятель­ность движения заключенных направлена по преиму­ществу на защиту позиций, завоеванных в начале 70-х годов. Движение уже не находится в центре вни­мания общества. Климат стал другим. Прежние союз­ники стали врагами, либо поутихли или уже не у власти. Экономический спад уменьшает готовность к экспериментам. Столь заметные грязные пятна на фа­саде здания всеобщего благоденствия подкрепляют ар­гументацию тех сил, которые требуют действий, а не мягкости. Лозунг «закон и порядок» имел успех также и в Скандинавии. И это не удивительно. Промышленно развитое общество неизбежно приходит к положению, когда это должно произойти. На первых этапах всего было больше, было что распределять, и мы могли рас­слабиться, либерализм мог господствовать, проблемы могли рассматриваться как временные. Теперь они приобрели постоянный характер. Объем распреде­ляемых благ уже не увеличивается с каждым годом. Положение изменилось: от ощущения неограничен­ности прогресса мы перешли к защите того, что уже достигнуто.

Но более других огорчены и смущены архитекторы этого здания, которые, будучи молодыми и бедными, боролись за идеи социализма, а затем за социал-демо­кратические идеи, впоследствии нашедшие воплощение в концепции государства всеобщего благоденствия. По сравнению с нашей прежней бедностью наше ны­нешнее изобилие поражает. Это показывают исследо­вания (см., например, Рамсей, 1977), но нам даже не нужно исследований, так как многие еще помнят прошлое. По сравнению с прежней необеспеченностью наша нынешняя система социального обеспечения об­ладает многими ценными качествами. Разве не оче­видно, что мы достигли цели, что мы уже там? Откуда же тогда эти худосочные бледные юноши, обосновав­шиеся перед зданием дворца, на виду у короля и всей королевской рати?

Соблазн огромен. Всего лишь несколько решений парламента — и грязное пятно исчезнет. Совсем не­обязательно называть это законом против хулиганства; такое решение может быть понято превратно. Можно назвать это законом о защите трудных подростков. Они нуждаются в защите. Их родители нуждаются в этом. Их жертвы нуждаются в этом. Теперь нуждается в этом и государство всеобщего благоденствия, так как оно настолько приблизилось к совершенству, что поте­ряло контроль.