Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание
Актуальны устранение противоречий в действующем законодательстве о борьбе с преступностью, обеспечение его криминологической обусловленности, соответствия апробированным временем уголовно-правовым принципам, высоким юридико-техническим стандартам[58].
Глава III
Уголовное право и уголовно-правовая политика
§ 1. Понятие уголовно-правовой политики
Усиление политических аспектов в изучении проблем искоренения наиболее опасных форм отклоняющегося поведения требует, прежде всего, уточнения понятийного аппарата, рассмотрения общих, концептуальных вопросов. К таковым, безусловно, следует отнести вопрос о понятии уголовно-правовой политики и ее соотношении с уголовным правом.
Российская уголовная политика, являясь частью социальной политики и представляя собой политику государства в области борьбы с преступностью, с точки зрения ее структуры не есть нечто внутренне недифференцируемое. И внутри нее можно выделить несколько составных частей (элементов), а также различные направления, соответствующие структуре преступности: борьба с рецидивной преступностью, с преступлениями против личности, собственности, с преступлениями несовершеннолетних и т. д. Представляется, что дальнейшее исследование уголовно-политических проблем борьбы с отклоняющимся поведением, внедрение результатов исследования в практику этой борьбы немыслимы без системно-структурного анализа различных элементов уголовной политики. Только такой анализ позволит охватить и глубоко раскрыть все основные направления и стороны воздействия на преступность, которые в совокупности образуют довольно сложную систему тесно связанных между собой структурных подразделений. Между тем в литературе не только по поводу этих элементов, но и по вопросу о понятии уголовной политики, ее содержании не выработано еще единого мнения.
Можно указать на две крайние позиции по данному вопросу. Так, А. А. Герцензон, широко трактуя понятие уголовной политики, включал в ее сферу не только специальные меры (криминалистические, уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, исправительно-трудовые, криминологические), но и меры чисто социального характера (экономические, идеологические, медицинские и т. д.)[59]. Того же взгляда придерживаются М. И. Ковалев и Ю. А. Воронин, полагающие, что содержание уголовной политики составляет «направление государственной деятельности по осуществлению социально-политических, экономических мероприятий и выработке оптимальных уголовно-правовых средств в целях ликвидации преступности в нашей стране»[60].
Столь широкую трактовку содержания уголовной политики нельзя признать правильной, поскольку она ведет к «размыванию», диффузии ее предмета, делает его чрезмерно громоздким и аморфным, уводит в сферы, в которых хотя и оказывается определенное предупредительное воздействие на преступность, но происходит это опосредованно, на иных (общесоциальных) уровнях. При таком подходе вся социальная политика автоматически превращается в политику уголовную.
Несомненно, проведение мероприятий общесоциального характера в конечном счете отражается и на состоянии преступности. Но дает ли это основание включать общие мероприятия экономического характера в содержание уголовной политики? Очевидно, нет.
Несмотря на исключительную важность проблемы борьбы с преступностью ее нельзя гипертрофировать и превращать «в некую сверхзадачу, которой подчиняется вся деятельность государства». Следует поэтому вывести меры общесоциального характера за рамки уголовной политики, оставив ей только то, что непосредственно направлено на борьбу с преступностью. В противном случае истинные цели и задачи, стоящие перед социальной политикой и ее составной частью – уголовной, будут искажены.
Другие авторы (С. В. Бородин, И. М. Гальперин, В. И. Курляндский, А. С. Сенцов, Н. А. Стручков) относят к содержанию уголовной политики только те специальные меры борьбы с преступностью, которые регламентированы нормами уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права. Сходное определение уголовной политики предлагает Н. А. Беляев: «Уголовная политика имеет отношение не ко всем направлениям борьбы с преступностью. При помощи нее государство направляет деятельность только органов, ведущих борьбу с преступностью с помощью наказания». В последних своих работах он уже включает в сферу уголовной политики применение заменяющих наказание мер административного или общественного воздействия, а также предупреждение преступлений при помощи угрозы применения наказания[61]. Однако за ее рамками по-прежнему остается профилактика. В целом указанная позиция отличается как раз тем, что из предмета уголовной политики «изгоняются» специально-криминологические меры борьбы с преступностью. «При таком подходе, – справедливо отмечал П. С. Дагель, – вне сферы уголовной политики остается главное направление борьбы с преступностью – предупреждение, профилактика»[62]. Возникает вопрос, насколько такая позиция обоснованна? Известно, что уголовная политика реализуется в деятельности правоохранительных органов на основе норм ряда отраслей права. Каждая из них, обладая своей спецификой, накладывает определенный отпечаток на формы и методы реализации. В теоретическом плане это дает основание для выделения в рамках единой уголовной политики как целостной социально-регулятивной системы отдельных ее подсистем – уголовно-правовой, уголовно-процессуальной и уголовно-исполнительной политики. Нетрудно убедиться, что в основу приведенной классификации положена та или иная отрасль права, регламентирующая практику борьбы с преступностью. Такой взгляд на структуру уголовной политики получил широкое признание в литературе.
Политике в области профилактики преступлений «не повезло», и она в указанную систему не вписалась. Возможно, произошло это потому, что профилактика преступлений до сих пор не оформилась в особую комплексную отрасль права, а профилактическая (лучше сказать, криминологическая) политика не имеет единой законодательной основы. Парадокс, однако, состоит в том, что профилактика является и всеми признается главным направлением борьбы с преступностью.
Разрешить отмеченное противоречие попытался М. М. Бабаев, предложив ввести в научный оборот понятие «криминологическая политика». По мнению автора, данная разновидность «социальной политики ликвидации преступности» существует самостоятельно, наряду с уголовной политикой, не поглощаясь последней и даже с ней не пересекаясь. Анализ содержательной стороны криминологической политики, предпринятый М. М. Бабаевым, представляется нам плодотворным и заслуживающим самого серьезного внимания. И, напротив, крайне спорно выглядит мысль автора о том, что методы и средства уголовной и криминологической политики находятся в определенной конфронтации, что «первая борется со злом, наказывая зло, а вторая – насаждая добро и обучая добру»[63].
Думается, что бороться со злом, лишь наказывая его, а не предупреждая, есть труд, настолько же бессмысленный, насколько и бесполезный. «Еще история, – писал К. Маркс, – и такая наука, как статистика, с исчерпывающей очевидностью доказывают, что со времени Каина мир никогда не удавалось ни исправить, ни устрашить наказанием. Как раз наоборот!»[64] Может ли российская уголовная политика для достижения своих целей избирать заведомо неэффективные средства? Вправе ли она ограничивать свой предмет лишь карательными элементами? Допустимо ли сводить ее только к репрессии? На все поставленные вопросы ответ может быть только отрицательным.
Отрыв криминологической политики от уголовной выглядит искусственным. Они не могут рассматриваться как однопорядковые категории хотя бы потому, что уголовная политика определяет все основные направления, цели и средства борьбы с преступностью, в том числе меры ее предупреждения. «Разлучить» уголовную и криминологическую политику, в принципе, конечно, возможно. Но нельзя не видеть того, к чему это может привести: утрате уголовной политикой своего главного, стратегического направления и одновременно важнейшего средства достижения стоящих перед ней целей, преувеличению роли принуждения в борьбе с преступностью, усилению карательных притязаний на практике.
Вместе с тем едва ли продуктивным можно признать прямо противоположное предложение С. Ф. Милюкова рассматривать уголовную политику в рамках предмета криминологии[65].
В связи с изложенным конструктивной представляется мысль В. Н. Кудрявцева о том, что политика в сфере борьбы с преступностью включает не только уголовно-правовую, но и судебную политику, политику в сфере социальной профилактики правонарушений, уголовно-исполнительную политику[66]. Необходимо лишь уточнить, что к политике в области профилактики правонарушений как части уголовной политики относятся только меры специально-криминологического и индивидуального предупреждения. Профилактические мероприятия общесоциального характера, могущие в конечном счете влиять и на преступность, лежат, как мы уже показали выше, за рамками уголовной политики.
