Муртаза Мутаххари - Правовой статус женщины в исламе
Но, к сожалению, дело не всегда обстоит подобным образом. В этом плане человечеству постоянно угрожают два опасных недуга: болезнь ограниченности и окостенелости и болезнь невежества. Результатом первой болезни являются застой и отставание от прогресса, а результатом второй – упадок и отклонения.
Ограниченный человек страдает отвращением ко всему новому и мирится только со старым, а невежественный человек воспринимает все новые явления как требования времени и как нововведения и прогресс. Ограниченный и окостенелый человек считает всё новое отклонением и развращённостью, а невежественный – всё без разбору воспринимает в качестве цивилизации и прогресса науки.
Ограниченный человек не делает различия между формой и содержанием, средством и целью; с его точки зрения, религия призвана охранять древние реликвии, а Коран ниспослан для того, чтобы приостановить ход времени и сохранить мир в первоначальном состоянии.
С его точки зрения, в качестве религиозных ритуалов должны быть сохранены такие обычаи, как чтение начальной стадии религиозных предписаний, использование при письме тростникового пера, использование картонной пеналы, омовение в бассейне бани, использование керосиновой лампы, жизнь в состоянии невежества и неграмотности. Невежда, наоборот, устремляет взоры только на то, что происходит в западном мире, следит за тем, какие там новые моды, новые традиции, чтобы затем слепо подражать всему этому, называя это модернизмом и велением времени.
Люди, что ограниченные, что невежественные, предполагают, что всякое положение, царившее в прежние времена, относится к религиозным необходимостям и ритуалам, но с той разницей, что ограниченный и окостенелый человек считает, что это положение следует сохранить, а невежественный утверждает, что религия служит в основном всему старому, застою и стагнации.
В течение последних веков на Западе часто рассуждали о противоречиях между религией и наукой. Идея о таких противоречиях основана на двух факторах: 1) церковь воспринимала некоторые научные и философские вопросы в качестве религиозных, долженствующих входить в категорию религиозных убеждений, а развитие науки доказало несостоятельность подобных воззрений; 2) наука изменила жизненные условия и внесла много перемен в образ жизни людей.
Кажущиеся религиозными ограниченные и окостенелые умом люди, необоснованно придавая некоторым философским вопросам религиозный оттенок, хотели причислить к религиозной категории также и материальную оболочку жизни людей. Невежественные и некомпетентные лица также думали подобным образом и считали, что религия предусмотрела определёные формы и для материальной жизни людей. Но поскольку, согласно вердиктам науки, материальную форму жизни людей можно менять, то, следовательно, эти научные вердикты могут служить средством для упразднения самой религии.
Ограниченность первой группы и невежество второй породили мнимую идею о противоречивости науки и религии.
Кораническая притча
Ислам – прогрессивная и мобилизующая на прогресс религия. Чтобы в свете ислама призывать мусульман к прогрессу, развитию и совершенству, в Священном Коране приведена соответствующая притча. В этой притче последователи Мухаммада уподобляются семенам, посеянным на земле. Каждое семя прорастает из земли тоненьким ростком, который постепенно наберёт силу и будет устойчиво держаться на своём месте. Этот процесс вегетации проходит так быстро, что вызывает у крестьян удивление[37].
Данная кораническая притча даёт своеобразное описание общества, создание которого является целью Корана. Коран предполагает общество, которое постоянно находится в состоянии развития, совершенствования и расширения.
Вилл Дюрант замечает:
Никакая другая религия не призывала своих последователей к усилению своего могущества таким образом, как это делалось исламом. История начальной эпохи ислама показала могущество ислама в деле формирования и обеспечения прогресса нового общества[38].
Ислам выступает как против ограниченности и окостенелости ума, так и против невежества, поскольку ему угрожает опасность именно из этих двух источников.
С одной стороны, именно ограниченность и окостенелость ума, а также чрезмерная привязанность к старым лозунгам, которые ничего общего с исламом не имеют, дают невежественным людям повод считать ислам противником всякого новшества.
С другой стороны, такие тенденции, как ревностное подражание западной моде, преклонение перед Западом, убеждённость в том, что счастливые жители Востока телом, духом, внешностью должны быть европейцами и принимать все обычаи и традиции европейцев, а свои гражданские кодексы и социальные законы вслепую идентифицировать с западными законами, сыграли на руку ограниченным людям. И они стали разжигать ненависть ко всему новому и считать все новшества опасными для религии, независимости и этнической идентичности своей нации.
От амбиций этих двух групп людей ислам только страдает. Недальновидность ограниченных людей даёт невеждам повод быть более активными в своих утверждениях, а тупость группы невежественных лиц побуждает ограниченных людей быть более стойкими в своих необоснованных убеждениях.
Удивительно, что эти кажущиеся цивилизованными невежды думают, будто эпоха «непорочная». Разве изменения в эпохе проводятся кем-либо иным, кроме самого человека? С какого времени человечество стало столь защищённым от совершения ошибок, чтобы можно было изменения в эпохе считать безошибочными?
Человечество, оказавшееся под воздействием научных, нравственных, эстетических, религиозных учений и временами предпринимавшее попытки для реформирования человеческого общества, с таким же успехом может оказаться и под воздействием эгоистических, карьеристских, меркантильных и эксплуататорских устремлений. Человечество, которому удалось совершить новые открытия, найти наилучшие пути и более совершенные орудия, иногда подвергается также ошибкам и промахам. Но потерявший себя невежда не в состоянии понимать суть данного положения, он рассуждает о сиюминутном положении в мире, не задумываясь над соответствующими аргументами.
Ещё более удивительным является то, что подобные люди рассуждают о принципах жизни, исходя из состояния своих туфель, шляпы и одежды. Туфли и шляпы, естественно, бывают новыми и старыми; пока они новые, их следует покупать и надевать, а устаревшие шляпы и туфли надо выбрасывать. Точно таким же образом следует относиться и ко всем мировым реалиям. С точки зрения этих невежд, хорошее и плохое – это то же самое, что старое и новое. Так, феодализм (при котором конкретное могущественное лицо объявляет себя хозяином, и сотни людей должны работать, чтобы прокормить его и обеспечить его благосостояние) является плохим по той причине, что он уже устарел, новый мир его не признаёт и время его истекло. Но в первый день своего возникновения, когда он только что был представлен мировому рынку, этот строй был хорошим.
С точки зрения этих людей, эксплуатация женщин – плохое явление, ибо современный мир больше не признаёт и не воспринимает подобную эксплуатацию. Но вчера, когда женщине не полагалось получать наследство, она не имела права на собственность, а её воля и убеждения не уважались, всё было хорошо, ибо всё это было в рамках нового для той поры положения, только что представленного на рынке межчеловеческих отношений.
На взгляд этих лиц, поскольку XX век – это век космоса, нельзя, отказавшись от самолетов, предпочесть для поездки осла; невозможно отказаться от электричества и использовать керосиновые лампы; не следует забыть мощные прядильные машины и вернуться к веретену; нереально предпочесть рукописные книги мощным современным типографиям, и равно так же нельзя отказаться ходить на балы, а посещать дорогие кафе и рестораны, нет нужды запрещать пьянство и пьяные крики, ибо всё это явления нового века и в случае отказа от них происходит возвращение назад, в век гужевого транспорта.
Утверждают, что это век науки, век атома, эпоха искусственных спутников Земли и космических кораблей. Люди мечтают о том, чтобы удалось в максимальной степени воспользоваться достижениями науки и технологии. Но разве в этой эпохе все источники, кроме источника науки, высохли? Разве все явления этой эпохи являются результатом научного прогресса? Разве наука может претендовать на то, что может влиять на природу учёного таким образом, чтобы эта природа полностью стала покорной и гуманной?
Сама наука не претендует на подобную роль, но бывает и так, что группа учёных с добрыми намерениями занимаются научными изысканиями и открытиями, а группа похотливых карьеристов использует результаты их работы в своих меркантильных целях. Мы регулярно слышим стоны науки, сетующей на то, что она становится предметом злоупотреблений со стороны непокорного человечества. В этом и заключается несчастье нашего века.
