Бахаудин Тангиев - Научный эколого-криминологический комплекс (НЭКК) по обеспечению экологической безопасности и противодействию экопреступности
– трактовка экологической ответственности как двуединого структурного подразделения, состоящего из правил охраны природы, которые становятся предметом нарушения, и природоохранительного правоотношения, возникающего в результате их нарушения;
– необходимость мер принуждения, предусмотренных санкциями соответствующих уголовных, административных, гражданско-правовых норм[101].
Вместе с тем среди ученых-правоведов, занимавшихся указанными проблемами, не было единой точки зрения. Так, например, в противовес вышесказанному Ю. С. Шемщученко считал, что природоохранная ответственность не может претендовать на роль самостоятельного вида ответственности, поскольку ее комплекс состоит из различных видов уголовной, административной, материальной, дисциплинарной ответственности[102]. Можно сказать, что в своих рассуждениях ученый основывается исключительно на классификации юридической ответственности по предусмотренным санкциям. Однако подобный подход не являлся общепризнанным, на что, например, указывал другой правовед Г. В. Миронов[103].
В целом обоснование эколого-правовой ответственности, как утверждал В. В. Петров, в виде комплексного межотраслевого института позволяет вычислить общие и особенные признаки, характеризующие функционирование этого института в системе общественных отношений, выработать однозначные понятия экологического правонарушения, его предмета, объекта и состава, установить основные условия, определяющие эффективность ее применения, провести анализ взаимодействия данного института с организационно-правовым, экологическим, идеологическим механизмами обеспечения качества окружающей среды[104].
В коллективной монографии, посвященной данной проблеме, Ю. С. Шемщученко, В. Л. Мунтян и Б. Г. Розовский[105] приходят к выводу, что отдельные виды ответственности в области охраны природы, в частности административная и гражданская, анализируются в комплексе с организационным и экономическим механизмами охраны окружающей среды. Юридическая ответственность оценивается как стимул к рациональному природопользованию, но только если она сочетается с системой экономических мер, повышающих материальную заинтересованность предприятий в выполнении планов и мероприятий по охране окружающей среды[106]. По утверждению других советских юристов, анализ ответственности по применяемым санкциям должен строиться применительно к ответственности уголовной, административной, имущественной. Что касается уголовной ответственности, применительно к ней теоретическая составляющая этого вида преследования за экологические правонарушения лежит в основе исследования составов экологических преступлений, проведения сравнительно-правового изучения данных составов, выявления пробелов уголовного законодательства, выработки мер совершенствования уголовно-правовой ответственности в области охраны природы на основе дополнения или изменения соответствующих статей уголовных кодексов, унификации экологических составов по союзным республикам, образования самостоятельной главы уголовных кодексов союзных республик, предусматривающей ответственность за нарушение правил охраны природы и ее отдельных объектов[107].
Развернувшаяся в юридической литературе дискуссия касалась и других видов ответственности за экологические правонарушения. Отмечалось, что прерогативой административной ответственности оставались основные признаки состава экологического правонарушения, влекущего применение мер административного принуждения, изучалась система мер, административного наказания и пресечения, уровень их эффективности, устанавливались признаки разграничения административного проступка в области охраны и преступления[108].
В области имущественной ответственности изучалось применение институтов гражданского права в отношениях по возмещению вреда, причиненного природной среде действиями предприятий, организаций, граждан, в том числе владельцами источников повышенной опасности. Материальная ответственность выделялась в особый вид имущественной ответственности, свойственный природоохранным отношениям[109]. Подчеркивалось, что ее специфика заключается в направленности на компенсацию вреда, причиненного природной среде, исчисленного определенным образом[110]. Материальная ответственность в области охраны природы выступала в качестве специфического вида имущественной ответственности. За ней признавались компенсационные функции. Вместе с тем отрицалась теоретическая и практическая ценность идеи ее самостоятельности[111].
Проводились исследования института экологической ответственности не только по применяемым санкциям, но и по предметно-отраслевому признаку – ответственность за нарушение законодательства об охране и использовании отдельных видов природных ресурсов (земель, недр, вод, атмосферного воздуха, лесов и животного мира)[112]. С учетом этих направлений изучения данной проблемы и в уголовном праве возникла тенденция закрепления норм, направленных на урегулирование отношений по охране отдельных компонентов природной среды[113].
В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г.[114] нормы, определяющие ответственность за экологические преступления, были расположены в основном в гл. 6 «Хозяйственные преступления» и гл. 10 «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения».
По сравнению с предыдущим, новый кодекс был дополнен рядом статей, в числе которых ст. 223, предусматривающая ответственность за загрязнение водоемов и воздуха. Но применять данную статью приходилось крайне редко (в 1963 г. по ст. 223 было осуждено 5 человек, в 1966 г. – 10, в 1967 г. – 12 человек)[115], так как в условиях плановой экономики в Советском Союзе интересы охраны и защиты природы оказались далеко не приоритетными. Гораздо больший интерес вызывало то, насколько рационально используются природные ресурсы. Хотя позднее точка зрения на значимость свойств окружающей среды стала пересматриваться. Это был, несомненно, большой шаг вперед, но вместе с тем подобные взгляды весьма далеки еще от осознания необходимости охраны самой природы вне связи с защитой интересов людей[116]. Среди наиболее существенных причин экологических преступлений специалисты отмечали обусловленность их безнадежно устаревшими концепциями приоритета экономических интересов над экологическими, а также недостатки законодательного формулирования их составов[117].
Нормы, предусматривающие наказание за действия, повлекшие негативные последствия для состояния окружающей среды, содержались в различных актах. К примеру, принятый в 1960 г. Закон РСФСР «Об охране природы в РСФСР»[118] указывал на ответственность руководителей ведомств, предприятий и отдельных граждан за неправомерное использование и порчу природных богатств. Инструкция о порядке привлечения к ответственности за лесонарушения в лесах СССР была утверждена приказом председателя Государственного комитета лесного хозяйства при Совете министров СССР № 73 от 26 марта 1969 г.[119]
В принятом в 1970 г. Земельном кодексе РСФСР[120] содержалась ст. 137, согласно которой к юридической ответственности привлекались лица, совершившие противоправные деяния, в том числе: несвоевременный возврат временно занимаемых земель или невыполнение обязанностей по приведению их в состояние, пригодное для использования по назначению; уничтожение межевых знаков границ землепользования; отступление без надлежащего разрешения от утвержденных в установленном порядке проектов внутрихозяйственного землеустройства; непринятие мер по борьбе с сорняками; невыполнение условий снятия и хранения плодородного слоя почвы; самовольное занятие земельных участков; бесхозяйственное использование земель и использование их в целях извлечения нетрудовых доходов; порча сельскохозяйственных и других земель, загрязнение их производственными и иными отходами и сточными водами; невыполнение обязательных мероприятий по улучшению земель и охране почв от ветровой и водной эрозии и других процессов, ухудшающих состояние почв.
По мере усиления негативного воздействия на окружающую среду экономики СССР, отличавшейся расточительностью и неэффективностью подхода к использованию природных ресурсов, руководство страны было вынуждено принимать меры в данной области. Одним из проявлений этого стало принятие Постановления Верховного Совета СССР от 20 сентября 1972 г. «О мерах по дальнейшему улучшению охраны природы и рациональному использованию природных ресурсов». В нем говорилось о необходимости сочетания развития научно-технического прогресса с бережным отношением к природе и ее ресурсам, об актуальности создания наиболее благоприятных условий для жизни и здоровья, для работы и отдыха трудящихся. Документ утверждал, что одной из важнейших государственных задач является неустанная забота об охране природы и лучшем использовании природных ресурсов, строгое соблюдение законодательства в этой сфере. В Постановлении уделялось внимание предотвращению выбросов вредных веществ в атмосферу и сброса загрязненных сточных вод, своевременному строительству очистных сооружений, разработке и освоению производства новых видов оборудования и приборов для газоочистки и пылеуловления, обеспечению биологической очистки водоемов. Данный документ поднимал вопрос о том, что в качестве одного из средств достижения поставленных целей следует применять повышение личной ответственности «за осуществление мероприятий по предотвращению загрязнения почвы промышленными отходами и ядохимикатами, водоисточников – промышленными и коммунально-бытовыми сточными водами, атмосферного воздуха – промышленными выбросами и выхлопными газами автотранспорта, а также за безусловное соблюдение санитарно-гигиенических норм и правил»[121].
