Микеле де Сальвиа - Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г.
38. Личная жизнь: жестокое сексуальное обращение с детьми. «Жестокое сексуальное обращение представляет собой, бесспорно, отвратительный вид злодеяния, которое делает жертв слабыми. Дети и другие уязвимые лица имеют право на государственную защиту в форме эффективного предупреждения, ставящего их под укрытие от таких серьезных форм вмешательства в существенные стороны их личной жизни». (Stubbings et al., 64).
39. Личная жизнь и сексуальное поведение. «Любая сексуальная практика, которая ведется при закрытых дверях, не относится с необходимостью к сфере применения статьи 8. (…) Несомненно, что сексуальные наклонности и поведение относятся к интимной стороне личной жизни». (Laskey, Jaggard et Brown, 36).
40. Свобода усмотрения. Сфера сексуальной жизни. «Суд напоминает, что свобода усмотрения была расценена узко, в том, что касается вмешательства в интимную сферу сексуальной жизни индивидов». (Pretty, 71).
41. Риск уголовных преследований за гомосексуальное поведение. «Оспариваемое законодательство, пока оно остается в силе, является постоянным вмешательством в право заявителя на уважение его личной жизни (включая и его половую жизнь) в смысле статьи 8 п. 2». (Dudgeon, 41).
42. Риск уголовных преследований за гомосексуальное поведение. «Подтверждая право, которое ставит под сомнение рассматриваемые законы, Конвенция стремится защитить сугубо личные проявления человеческой личности». (Dudgeon, 60).
43. Уголовно–правовая регламентация гомосексуализма. «Определенная уголовно–правовая регламентация мужского гомосексуализма, равно как и других форм сексуального поведения, посредством норм уголовного права может быть оправдана как "необходимая в демократическом обществе"». (Dudgeon, 49).
44. Личная жизнь. Призыв в армию. Расследования по поводу гомосексуализма призывников и последующее увольнение, мотивированное только их сексуальной ориентацией. Связь между понятием «необходимость» и понятием «демократическое общество». Национальная безопасность и оперативная действенность армии. «Если ограничения, о которых идет речь, касаются одной из самых интимных сторон личной жизни, должны существовать особые основания, чтобы эти вмешательства отвечали требованиям статьи 8 п. 2 Конвенции.
Если целью национальной безопасности является, главным образом, оперативная действенность армии, то допускается, чтобы каждое Государство имело компетенцию организовать свою систему военной дисциплины и пользовалось в этой сфере определенной свободой усмотрения. Суд полагает также, что Государство может наложить ограничения на право индивида на уважение его личной жизни там, где существует реальная угроза оперативной действенности вооруженных сил, причем надлежащее функционирование армии не понимается отныне без юридических правил, предназначенных препятствовать военному персоналу наносить ей вред. Национальные власти не могут, однако, опираться на такие правила, чтобы препятствовать осуществлению членами вооруженных сил их права на уважение личной жизни, которое применяется к военным, как и к другим лицам, находящимся под юрисдикцией Государства. Кроме того, утверждения, касающиеся существования риска для оперативной действенности, должны быть подкреплены конкретными примерами». (Smith et Grady, 89).
45. Личная жизнь и транссексуализм: сфера, в которой Договаривающиеся Государства пользуются широкой свободой усмотрения. «В настоящее время нужно позволить Государству определить, до какого предела оно может отвечать другим требованиям транссексуалов. Суд осознает важность проблем, с которыми сталкиваются последние. Конвенция должна всегда толковаться в свете актуальных условий (…). Следовательно, необходимость в соответствующих юридических мерах должна породить постоянное исследование, в частности, эволюции (развития) общественного сознания». (Rees, 47; см. также Cossey, 40).
46. Транссексуализм. Непризнание в юридическом плане нового пола. Обязанность заинтересованного лица обозначиться, в некоторых случаях, под своим прежним полом. Личный путь. «Можно признать, что иногда могут появиться разумные причины пригласить лицо представить доказательство своего пола или свое медицинское прошлое. Это так проходит в сфере договоров страхования жизни, которые являются uberrimae fidei. Это может быть также в сфере страхования автомашин, где страховщик может учесть пол водителя, чтобы смочь осуществить актуальную оценку риска. Впрочем, кажется оправданным, что судебная практика проверяет, имеет ли лицо прошлую судебную жизнь, под своей настоящей или прошлой личностью, перед тем, как принять это в качестве поручительства за обвиняемого в уголовном деле. Однако, независимо от этих соображений, ситуации, в которых заявители могут предать огласке свой прежний пол, часто не являются таковыми, что можно было бы посчитать, что они наносят несоразмерное посягательство на права заинтересованных лиц на уважение их личной жизни». (Sheffield et Horsham, 59).
47. Личная жизнь. Транссексуализм. Прогрессирующее толкование и резкое изменение в судебной практике. «В рассматриваемом контексте Суд с 1986 года неоднократно объявлял себя осознающим серьезность проблем, с которыми столкнулись транссексуалы, и подчеркивал важность постоянного исследования необходимости осуществления соответствующих юридических мер в этой области». (Christine Goodwin, 74; I. с. Royaume—Uni, 54).
48. Личная жизнь. Транссексуализм. Положительные обязательства. Непризнание сексуального превращения заинтересованного лица в юридическом плане. Стресс и отчуждение. «Стресс и отчуждение, которое порождает несоответствие между ролью, принятой в обществе лицом–транссексуалом, перенесшим операцию, и условием, установленным правом, которое отказывается закрепить сексуальные превращения, не должны рассматриваться, по мнению Суда, как мелкое препятствие, вытекающее из формальности. Мы имеем конфликтное дело между социальной реальностью и правом, которое помещает транссексуала в аморальное положение, придавая ему чувство уязвимости, унижения и беспокойства». (Christine Goodwin, 77; I. с. Royaume—Uni, 57).
49. Личная жизнь. Транссексуализм. Положительное обязательство. Сексуальное превращение, взятое под ответственность национальной службой здравоохранения. Непризнание сексуального превращения заинтересованного лица в юридическом плане. «Суд напуган тем фактом, что сексуальное превращение, которое было осуществлено на основании закона, не приводит, тем не менее, к полному признанию права, которое могло бы рассматриваться в качестве последнего этапа и завершения трудного процесса, которому подверглось заинтересованное лицо. Для осуществления оценки в свете статьи 8 Конвенции можно включить административную и судебную практику во внутренний правопорядок. Когда Государство разрешает лечение и хирургическое вмешательство, позволяющее облегчить положение транссексуала, финансирует всю или часть операции и соглашается на искусственное оплодотворение женщины, которая живет с транссексуалом, кажется нелогичным то, что оно отказывается признать юридические выводы результата, к которому привело лечение». (Christine Goodwin, 78; I. с. Royaume—Uni, 58).
50. Личная жизнь. Транссексуализм. Положительные обязательства. Непризнание сексуального превращения заинтересованного лица в юридическом плане. Общность взглядов между Государствами в этой сфере. Отсутствие общего европейского подхода, касающегося обсуждения последствий, которые может иметь юридическое признание изменения пола в других вопросах права, таких как брак, усыновление или защита личной жизни или данных. Новая судебная практика. «Отсутствие подобного общего подхода в 43 Договаривающихся Государствах не является удивительным, учитывая разнообразие правовых систем и традиций. В соответствии с принципом субсидиарности Государствам, прежде всего, надо определить меры, необходимые для обеспечения признания прав, гарантированных Конвенцией каждому лицу, подпадающему под их юрисдикцию, и для разрешения в их внутреннем правопорядке конкретных проблем, вызванных юридическим признанием сексуального поведения транссексуалов, перенесших операцию, причем Государства должны пользоваться широкой свободой усмотрения. Также Суд придает значение отсутствию элементов, указывающих на европейский консенсус, относящийся к способу разрешения юридических и практических проблем, а также существованию четких и бесспорных элементов, показывающих международную тенденцию не только по направлению к возросшему общественному принятию транссексуалов, но и по направлению к юридическому признанию новой сексуальной личности транссексуалов, перенесших операцию». (Christine Goodwin, 85; I. с. Royaume—Uni, 65).
