Анатолий Кони - Собрание сочинений в 8 томах. Том 5. Очерки биографического характера
КОММЕНТАРИИ
В пятый том Собрания сочинений А. Ф. Кони включены очерки биографического характера.
Вначале помещены воспоминания о судебных деятелях: Д. А. Ровинском, В. Д. Спасовиче, А. И. Урусове, Ф. Н. Плевако, К. К. Арсеньеве, А. Л. Боровиковском, С. А. Андреевском. Незаурядные специалисты в своей области, они в то же время не замыкались в рамках непосредственных служебных обязанностей. Одни из них получили широкую известность как публицисты, другие как литературные и театральные критики, поэты, искусствоведы. В воспоминаниях А. Ф. Кони много ярких страниц отведено и этой стороне их деятельности.
Другую группу очерков составляют воспоминания об известных государственных деятелях второй половины XIX — начала XX вв. а М. Т. Лорис-Меликове, Д. А. Милютине, С. Ю. Витте, П. А. Шувалове. Здесь можно найти немало едких замечаний по адресу сановно-бюрократической верхушки, острых наблюдений и любопытных эпизодов, характеризующих эпоху. Однако современный читатель далеко не всегда может согласиться с политическими оценками А. Ф. Кони, в них ясно видны либеральные пристрастия автора. Необходимые коррективы к воспоминаниям содержатся в примечаниях.
Особняком стоит большая работа А. Ф. Кони о Ф. П. Гаазе, главном враче тюремных больниц в Москве.
Комментарии к пятому тому написаны: к очеркам «Дмитрий Александрович Ровинский» и «Константин Константинович Арсеньев» В. Н. Гиневым и Л. Н. Чертковым (литературоведческая часть); «Владимир Данилович Спасович» и «Князь А. И. Урусов и Ф. Н. Плевако» — М. М. Выдрей и В. Н. Гиневым; «Александр Львович Боровиковский» и «С. А. Андреевский» — Г. М. Мироновым; «Граф М. Т. Лорис-Меликов», «Граф Дмитрий Алексеевич Милютин», «Петр IV» — В. Н. Гиневым; «Сергей Юльевич Витте» — Б. В. Ананьичем, Р. Ш. Ганелиным и М. М. Выдрей (к стр. 238); «Федор Петрович Гааз» — Г. М. Мироновым и Л. Н. Чертковым.
Дмитрий Александрович Ровинский
Очерк впервые напечатан в 1896 году в журнале «Вестник Европы» за январь — февраль и в том же году в сборнике «За последние годы». Часть очерка, касающаяся судебной деятельности Д. А. Ровинского, представляет собой речь А. Ф. Кони на публичном собрании Академии наук 10 декабря 1895 г. В 1896 году эта речь была опубликована в специальном выпуске — «Публичное собрание императорской Академии наук в память ее почетного члена Дмитрия Александровича Ровинского».
В сильно сокращенном виде очерк напечатан в сборнике «Главные деятели и предшественники судебной реформы» (СПб., 1904). Полный вариант вошел в книги А. Ф. Кони «За последние годы», 2-е изд., СПб., 1898; «Очерки и воспоминания», СПб., 1906, и «Отцы и дети судебной реформы», М., 1914. Искусствоведческая часть вновь была перепечатана в четвертом томе «На жизненном пути», изд. «Библиофил», Ревель — Берлин. Все публикации (за исключением сокращенного текста 1904 г.) не имеют существенных разночтений. В настоящем издании искусствоведческая часть очерка перепечатывается из четвертого тома «На жизненном пути», а остальные разделы — из книги «Отцы и дети судебной реформы».
Д. А. Ровинский (1824–1895) вошел в историю нашей культуры как видный судебный деятель и выдающийся искусствовед, создатель капитальных трудов по истории русской и западноевропейской гравюры и народного лубка; с полным правом он может считаться основоположником русской иконографии.
Служба Ровинского на судебном поприще началась в 1844 году после окончания Петербургского училища правоведения. До 1870 года он жил в Москве, постепенно продвигаясь по служебной лестнице судебного ведомства. В мае
1870 года его назначают сенатором уголовного кассационного департамента Сената и он переезжает в Петербург. Еще будучи губернским прокурором в Москве, Д. А. Ровинский получил известность как решительный противник телесных наказаний. Отрицательное отношение к старому феодально-крепостническому суду привело его в ряды активных деятелей судебной реформы. Именно Ровинский поставил вопрос о введении суда присяжных.
Как искусствовед Ровинский впервые выступил на страницах «Отечественных записок» в 1853 году. Большое влияние на его работы оказал историк И. Е. Забелин. Так, по совету Забелина, Ровинский первый систематизировал русские иконы, первый занялся историей русской гравюры. В своей искусствоведческой деятельности Ровинский был тесно связан с В. В. Стасовым, который часто рецензировал работы Ровинского. Одна из рецензий Стасова сыграла решающую роль в присуждении Ровинскому в 1864 году Академией наук Уваровской премии. В речи памяти Ровинского, которая была прочитана в Археологическом обществе 17 ноября 1895 г., Стасов сказал: «В продолжение более 35 лет я был свидетелем того, что делал Ровинский, иногда бывал порицателем, но чаще радостным одобрителем его необычайных трудов и великолепных достигнутых им результатов, а в последние 25 лет, начиная со времени переезда Ровинского в 1870 году в Петербург, т. е. со времени назначения его сенатором кассационного департамента, я был уже постоянно его как бы товарищем во всех его превосходных художественно-исторических начинаниях…» (В. В. Стасов, Статьи и заметки, т. I, М., 1952, стр. 182).
Д. А. Ровинский был избран почетным членом Академии наук и Академии художеств, целого ряда научных обществ. Средства, оставшиеся после смерти Ровинского, были завещаны им на содержание народных школ и поощрительные премии за лучшее иллюстрированное издание для народа. Огромное художественное собрание Ровинского в настоящее время входит в фонды крупнейших советских музеев и библиотек.
Работы Ровинского были продолжены искусствоведом В. Я. Адарюковым (1863–1932) (см., например, его «Добавления и исправления» к «Подробному словарю русских гравированных портретов», СПб., 1911; «Гравер И. В. Ческий», М., 1924; а также статьи — «Д. А. Ровинский» — «Старые годы» 1916 г. № 4–6; «Д. А. Ровинский — коллекционер» — «Среди коллекционеров» 1921 г. № 2; «Архив Д. А. Ровинского»— «Среди коллекционеров» 1921 г. № 6–7).
Стр. 7 Губернский казенных дел стряпчий исполнял обязанности помощника губернского прокурора (до судебной реформы 1864 г.).
Стр. 13 Имеется в виду московский губернский тюремный комитет Общества попечительного о тюрьмах — своеобразного филантропического учреждения, образованного в 1819 году. Тюремные комитеты, состоявшие вначале из частных, но влиятельных лиц, ставили своей целью заботу об улучшении состояния тюрем и пытались оказывать нравственное влияние на заключенных. С 1895 года президентом Общества стал считаться министр юстиции.
Стр. 18 См. комментарий к стр. 111 первого тома настоящего Собрания сочинений.
Стр. 29 См. об этом настоящий том, стр. 117, 428.
Стр. 31 См. об этом очерк «Федор Петрович Гааз».
Стр. 38 В 1767 году в наказе комиссии по составлению нового уголовного уложения Екатерина II высказалась за уничтожение пыток. Однако многие сенаторы и большая часть депутатов от дворян настаивали на их сохранении. В итоге секретная императорская инструкция лишь в слабой степени ограничивала применение пыток и практически не имела серьезного значения. Только с 1832 года применение пыток при следствии стало рассматриваться как уголовное преступление, но телесные наказания по приговору суда сохранились еще более 30 лет.
Телесные наказания не были совершенно отменены и законом 17 апреля 1863 г. Наказание розгами допускалось по приговорам волостных судов для определенной категории крестьян; розги и плети по-прежнему могли назначаться арестантам и сосланным на каторгу и поселение.
Стр. 54 В 1869 году округ Московской судебной палаты включал в себя Московскую, Владимирскую, Костромскую, Рязанскую, Тверскую, Тульскую и Ярославскую губернии.
Стр. 71 Незадолго до смерти (17 октября 1740 г.) императрица Анна Иоанновна объявила своим преемником сына своей племянницы Анны Леопольдовны и герцога Брауншвейгского — двухмесячного Ивана Антоновича. Регентом был назначен Бирон. Но в ноябре 1740 года Бирон был смещен фельдмаршалом Минихом и его придворной группировкой. Правительницей при малолетнем императоре стала его мать Анна Леопольдовна. Однако через год — 25 ноября 1741 г. гвардия произвела новый дворцовый переворот в пользу младшей дочери Петра I — Елизаветы.,
Стр. 75 До ссылки в Илимск А. Н. Радищев не жил в деревне и не имел крепостных крестьян. После возвращения из ссылки он был поселен в деревне Немцово, принадлежавшей его отцу. Там, по свидетельству сына Радищева, Павла Александровича, А. Н. Радищев старался сблизиться с крестьянами, изучал их быт, занимался хозяйством. А. Н. Радищев демонстративно избегал знакомства с теми соседями-помещиками, которые проявляли жестокость по отношению к своим крестьянам («Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями», М. — Л., 1959, стр. 89–94).
