Джон Дикки - Cosa Nostra история сицилийской мафии
На Сицилии больше нет фабрик по очистке героина. В последнее время наблюдается тенденция изготовлять наркотики там, где выращивают мак. Но Сицилия все еще остается главным перевалочным пунктом на пути к североамериканскому рынку. После того как в 1981-1982 годы были ликвидированы главные наркодилеры, корлеонцы немедленно передали так называемые «лицензии» оставшимся, чтобы те действовали от их имени. Есть сведения о связях в сфере наркобизнеса, существующих между сицилийской мафией и новыми преступными организациями Восточной Европы. Итальянские и российские секретные службы слышали о первой, случайной встрече между влиятельными «людьми чести» и российской мафией. Эта встреча состоялась в 1992 году в Праге. Похоже, что состоялась и вторая встреча (на которой речь снова шла о торговле наркотиками и оружием) в Швейцарии, на которой присутствовали и американские мафиози.
Утаить доходы от всей этой противозаконной деятельности, пустить их в оборот, перевести в офшор или куда-либо вложить теперь намного легче, чем это было во времена Стефано Бонтате, Тото Риины и «Божьих банкиров». Будь то торговля цитрусовыми или международные финансы, мафия всегда могла воспользоваться опытом высококвалифицированных специалистов. Ныне эта тенденция только усилилась, поскольку сыновья и дочери «людей чести» получают образование, вполне достаточное для того, чтобы самим стать юристами, банкирами и коммерсантами.
Главное достижение Провенцано заключается в том, что он сумел приостановить массовый переход мафиози на сторону властей. Он отказался от политики искоренения отступников и их семей, вместо этого стал подкупать тех, кто подался в свидетели обвинения, чтобы уговорить их отречься от своих показаний и вернуться в лоно единомышленников. В то же самое время Провенцано начал проявлять заботу о заключенных, вернул ей традиционно высокое место в списке приоритетов Коза Ностры. В хаосе середины 1990-х годов многие из взятых под стражу «людей чести» не получали своего жалования. Некоторое представление о том, как боссы отреагировали на эту проблему, дают выдержки из писем, которые находившийся в тюрьме босс клана Бранкаччо писал одному из своих помощников:
«Двадцать наших людей разорили эти суды. У них нет средств для того, чтобы выжить. Значит, надо найти возможность предоставить каждому из них 3 или 4 квартиры, чтобы обеспечить им и их семьям сносное будущее…
Ребята в тюрьме всегда спрашивают меня, почему после того как меня арестовали, были урезаны суммы ежемесячных выплат… Я имею в виду, что два миллиона (600 фунтов. – Лет.) в месяц едва ли покрывают сумму… Я платил пять миллионов (1500 фунтов. – Лет.)… Настоятельно советую тебе платить по меньшей мере столько же, сколько платил я… Когда я стоял у руля, у нас был фонд ежегодных выплат в размере двухсот миллионов (66 тысяч фунтов. – Лет.) и где-то от миллиарда до полутора миллиардов (330-500 тысяч фунтов. – Лет.) шло на дополнительные выплаты… Те, кто занимается строительством, должны предоставить ребятам квартиры… Любого, кто будет препятствовать, надо заставить платить. А кто воспользуется тем, что ребята оказались за решеткой, тот бесчестный подонок».
При Провенцано был воссоздан фонд оказания помощи заключенным, формировавшийся за счет отчислений части доходов всеми подразделениями Коза Ностры. Поэтому, как указывает влиятельный судья Гвидо Ло Форте, не удивительно, что «между выгодами, которое предлагает государство, и теми, которые гарантирует мафия, заключенные выбирают последние».
Во время кризиса 1990-х годов, когда казалось, что Коза Ностра вот-вот потерпит полное поражение, мафиози-отцы весьма неохотно позволяли своим сыновьям вступать в организацию. Теперь возобновились обряды посвящения, хотя отбор кандидатов стал более тщательным. Чтобы воспрепятствовать проникновению потенциальных отступников, отдается предпочтение молодым людям из семей с давними мафиозными традициями. Как говорит Скарпинато, «семейные узы являются иммунитетом от сотрудничества с государством».
Провенцано собрал вокруг себя плеяду боссов старшего поколения, в отличие от Риины, который приближал к себе молодых убийц. Ярким примером последних может служить Джованни Бруска. Иногда следственные судьи называют возглавляемую Провенцано Комиссию «сенатом». Причиной тому возраст ее членов, которым, за незначительными исключениями, всем уже далеко за пятьдесят, а то и шестьдесят. Эти перемены также вызваны опасениями перед потенциальными отступниками. «Люди чести» солидного возраста больше думают о будущем: у них есть дети, о которых надо заботиться, и наследство, которое надо передать этим детям.
Связи внутри кланов мафии и mandamenti тоже стали намного более закрытыми, и только немногие «люди чести» выполняют роль каналов связи между отдельными группами. Похоже, что у «людей чести» вошло в привычку скрывать занимаемое ими положение даже от других мафиози.
Реакция Провенцано на кризис, спровоцированный перебежчиками, оказалась единственно правильной. С 1997 года только один занимавший довольно высокое положение «человек чести» решился стать свидетелем обвинения (о нем будет сказано ниже). Между тем законодатели пытаются ввести строгий контроль за pentiti. Так называемое pentitisimo является весьма спорным оружием судебных слушаний. Вердикт первого суда над Андреотти укрепил позиции тех, кто считает, что отступникам, в сущности, нельзя доверять. В ходе этого дела возникли разногласия, вызванные тем, что один из важнейших свидетелей обвинялся в убийстве другого гангстера, но находился под защитой полиции. С тех пор были урезаны льготы, которые судьи могут предложить отступникам в обмен на их показания. Любые сведения, предоставленные отступником более чем через шесть месяцев после ареста, теперь считаются не заслуживающими внимания. Проблема в том, что шесть месяцев – слишком малый срок для того, чтобы сведения о продолжающейся изо дня в день преступной деятельности могли устареть.
Провенцано установил pax mafiosa, дабы выиграть время и перестроить организацию, подвергшуюся серьезной опасности в 1980-е годы и в начале 1990-х. Поскольку пушки Коза Ностры на время умолкли, некоторые комментаторы даже высказывали предположение, что мафия умирает и что новый мир Интернета и глобализации слишком современен для того, чтобы в нем мог существовать «полуграмотный головорез» Провенцано. Но за минувшие полтора века мафия успешно отвечала на все вызовы современности, среди которых были и капитализм, и возникновение единого национального государства, утверждение демократии, взлеты и падения великих идеологий (социализма и фашизма), мировые войны, индустриализация и деиндустриализация. Ни девятнадцатый, ни двадцатый век не могли предложить ничего такого, с чем не сумела бы справиться сицилийская мафия. Впрочем, есть небольшая надежда на то, что, продолжая полагаться на традиционные методы, Коза Ностра не сумеет ответить на вызовы двадцать первого века. Но эта надежда невелика. Судья Скарпинато называет мафию «коллективным разумом, способным учиться на собственных ошибках, адаптироваться и противостоять различным методам, используемым в борьбе с ним».
Судьба этого «коллективного разума» все еще под вопросом. Противодействие, которое оказывает Коза Ностре итальянская правоохранительная система, теперь стало более согласованным и эффективным, чем когда-либо прежде. Например, в июле 2002 года, воспользовавшись миниатюрными маячками глобальной системы навигации и определения местоположения (GPS), вмонтированными в автомобили подозреваемых, полиция арестовала группу людей, которая оказалась Комиссией Коза Ностры в провинции Агриженто. Был арестован весь состав этой Комиссии – пятнадцать человек, в том числе врач, аристократ и член провинциального совета. Предполагалось, что боссы собрались, чтобы избрать нового главаря.
Но, как часто бывало в прошлом, судьба сицилийской мафии в большей степени зависит не от правоохранительной системы, а от политики, которая оказывает влияние как на равновесие сил внутри мафии, так и на ее связи с избранными народом представителями. Перед Бернардо Провенцано стоит важнейшая политическая задача. Он должен найти способ урегулировать конфликт интересов между боссами, которые все еще на свободе, и исторически сложившейся руководящей группой корлеонцев: людей подобных Риине и Баджа-релле, людей, которые не стали свидетелями обвинения и уже почти десятилетие отбывают пожизненное заключение. Боссам, которые на свободе, нужны мир и «погружение», чтобы осуществить долгосрочную стратегическую программу восстановления мафии. Боссам, которые за решеткой, срочно требуются изменения в законодательстве, в первую очередь реформа условий тюремного заключения (так называемый закон 41-бис), которые не позволяют им действовать из тюрьмы, а также изменение законов о конфискации имущества и даже отмена прецедентов, утвержденных на «максипроцессе», возможно, через законы с обратной силой, снижающие ценность показаний перебежчиков. Другими словами, требования, которые в 1980-е и 1990-е годы привели к войне с государством, все еще не удовлетворены.
