Николай Замяткин - Вас невозможно научить иностранному языку
слушание, слышание, анализ, подражание.
Так давайте же действительно начнём изучать иностранный язык как дети, но не будем при этом надевать на себя подгузники с пелёнками и пускать пузыри, посасывая тёплое молочко из бутылочки! У нас с вами, мой улыбающийся и такой взрослый собеседник, этого всё равно не получится — наше с вами золотое времечко, увы, ушло в прошлое безвозвратно…
Физический процесс, или Ваш чёрный пояс
Изучение иностранного языка — это настолько же физический процесс, насколько он является процессом умственным. На первоначальном этапе этот процесс должен быть даже более физическим, нежели мыслительным — происходит выработка мышечной памяти лицевых мышц и всего артикуляционного аппарата в ходе многократного проговаривания новых звуков и непривычных сочетаний новых звуков — совершенно нового для нас двигательного алгоритма. Это совершенно чётко нужно понимать.
Параллель здесь должна проводиться с обучением танцам, боевым искусствам, игре на музыкальных инструментах, печатанию на компьютере и прочим видам телесной деятельности, требующим упорной многократной отработки и мышечного запоминания сложных двигательных алгоритмов. На ум должны приходить столь любимые вашими соседями и поначалу кажущиеся бесконечными музыкальные гаммы, отработка движений танцорами у станка, бойцовские «ката» при обучении восточным боевым единоборствам.
Изучение иностранного языка — это физический процесс, требующий от нас — от наших мускулов — физических усилий. Причём, непривычных физических усилий. Иностранный язык — в отличие от математики либо физики — невозможно освоить путём одних только логических умозаключений и мыслительных процессов.
Запомните, затвердите, зарубите у себя на носу, что изучение иностранного языка радикально отличается от изучения математики, физики или программирования.
Можно долго — годами и десятилетиями — сидеть и сосредоточенно размышлять о том, как надо водить машину, упорно читать разнообразные пособия и инструкции — что должна делать ваша правая рука, а что левая, а что — ваши ноги и глаза. Ну, а теперь садитесь за баранку автомобиля реально, а не в ваших мыслях — как вы думаете, далеко ли вы уедете, «изучив» вождение таким образом? Вот именно!
Мы можем до тонкостей знать анатомию, физиологию и биохимию процессов, происходящих в наших мышцах, как и названия всех отдельно взятых движений и приёмов каратиста, но это не делает нас «чёрными поясами» в каратэ (это не делает нас никакими поясами в каратэ!) — дорога к заветному поясу пролегает через реальную физическую работу, через реальные пот, кровь и боль. И хотя при изучении иностранных языков до крови дело обычно не доходит, но через сильнейший душевный дискомфорт, чрезвычайно близкий к болевым ощущениям, вам, мой любезный собеседник, непременно придётся пройти. Запомните это и будьте готовы!
Хотя должен сказать, что полностью быть готовым к такого рода боли невозможно, поскольку это ощущение будет для вас совершенно новым и необычным, а «объяснить» ощущения нельзя — их можно только почувствовать. Нельзя объяснить вкус авокадо человеку, который его никогда не пробовал. Ребёнок не понимает, когда ему говорят: «Не трогай плиту — обожжёшься!». Что такое «обжечься», он станет понимать только тогда, когда прикоснётся-таки своим розовым пальчиком к запретному раскалённому железу. И вот тогда пустое слово наполнится для него реальным ощущением. Но не ранее!
Также и вы, мой любезный собеседник, поймёте, о чём я говорю, только тогда, когда на себе испытаете «ожоги» иностранного языка. А пока же вы — и ваши нежные розовые пальчики — пребываете в благословенном состоянии полного неведения. М-да…
Артикуляция и речевой аппарат, или Вы танцуете фанданго
Как известно (или да будет вам известно!), звуки человеческой речи образуются путём модификации воздушного потока из лёгких нашим речевым аппаратом. Речевой аппарат — это ротовая и носовая полости со всем, что там находится: голосовые связки, язык, зубы, нёбо и так далее. Воздушный поток изменяется главным образом работой голосовых связок и гортани, языка, губ и щёк.
У всех людей речевые аппараты можно считать идентичными. Так же, как их руки, ноги или, скажем, сердце. По крайней мере, это так сразу после рождения и в первые годы жизни. Но в каждом отдельно взятом языке работа этих органов является отличной от их работы в других языках. Отличия заключаются в том, какие группы мышц речевого аппарата больше задействованы и в какой последовательности. То есть в алгоритмах работы речевых аппаратов. Различные языки имеют свои различные алгоритмы работы речевого аппарата. Речевой аппарат носителей данного конкретного языка образует звуки и комбинации звуков, характерные именно для этого языка и в большей или меньшей степени чуждые для других языков.
Можно провести параллель с танцами и сказать, в этом языке речевой аппарат танцует исключительно вальс, в том — ничего другого, кроме танго, а в третьем — фокстрот и только фокстрот. В четвёртом же — это камаринский вприсядку. Или более мужской пример: в одном языке он — речевой аппарат — умеет только боксировать, а в другом знает исключительно кун-фу или какое-нибудь грациозное сумо, доволен и горд только тем, что знает, и не желает знать ничего сверх этого самого сумо.
Зачастую практически вся звуковая структура иностранного языка базируется на звуках, полностью отсутствующих в нашем родном языке. Дело осложняется ещё и тем, что поначалу невозможно даже просто расслышать эти совершенно чуждые для нас звуки, не говоря уже о том, чтобы их правильно произнести. У нас, в нашей голове, просто нет программы, предназначенной для распознавания чуждых нам звуков иностранного языка. Нужна серьёзная тренировка слухового аппарата, чтобы он стал воспринимать эти звуки, чтобы соответствующая программа опознавания несвойственных нашему родному языку звуковых элементов в нашей голове появилась и начала эффективно работать.
Каким образом эта программа распознавания звуков появляется? Осенью 2009 года появилась весьма любопытная статья именно на эту тему. Авторами статьи являются профессор Дэвид Остри из университета Мак-Гилл в Монреале и его коллега Саззад Насир.
Эти учёные провели многолетнее исследование и установили, что артикулируя звуки, люди учатся распознавать эти звуки в речи. Чем энергичнее и длительнее артикуляция звуков, тем эффективнее происходит распознавание этих звуков на слух.
То есть чтобы научиться различать звуки иностранной речи,
мы должны эти звуки громко и долго артикулировать!
Когда маленький ребёнок в определённый период своего развития долго и на все лады — и безумно надоедливо для взрослых! — повторяет, «прожёвывает», какое-либо слово или фразу, он делает именно это — ребёнок создаёт и оттачивает свою нейро-артикуляционную программу распознавания речи, которую будет использовать всю свою жизнь.
Интересную для нас информацию к размышлению о связи артикуляции с пониманием языка на слух даёт также Борис Сергеев в своей книге «Парадоксы мозга»:
Долгие годы оставалось загадкой, почему при выключении (в силу травмы или заболевания) моторного центра речи в мозгу страдает не только сама речь, но нарушается и её восприятие, понимание на слух. Лишь в наши дни стало понятно, насколько двигательный контроль важен для восприятия речи.
Маленькие дети учатся не только говорить, то есть производить речевые звуки, но и воспринимать их. Эти два процесса так тесно переплетены, что один без другого полноценно выполняться не могут. Каждое новое слово ребёнок должен обязательно повторить, одновременно анализируя и сопоставляя звуки речи и двигательные реакции языка, гортани, голосовых связок, возникающие при произнесении данного слова.
В нашем мозгу отдельные фонемы и целые слова хранятся в виде их «двигательных» и «звуковых» копий, но двигательные образы фонем для нас важнее звуковых. Без участия двигательного центра речи невозможно пользоваться «двигательными» копиями фонем и слов, а значит контроль за восприятием речи становится односторонним и неполным.
При неполадках в моторном центре речи воспроизводство некоторых звуков вызывает у человека особенно серьёзные затруднения. Он постоянно путает «л» с «н», «д» смешивает с «т», а «б» с «п». Ему трудно их произнести, а потому и невозможно понять…
Но вернёмся к нормально работающему речевому аппарату. В процессе речи на некоторые мышцы приходится постоянная нагрузка, и, следовательно, они тренированы и постоянно находятся в рабочей форме. Другие же мышцы работают в гораздо меньшей степени или даже совсем не работают и, соответственно, находятся в состоянии частичной или полной атрофии.
