Валерий Кузнецов - Научное наследие Женевской лингвистической школы
В Женевской школе делается упор на рассмотрение языка как социального явления: «Язык есть социальное установление, и этот момент столь важен (Женевская и Французская школы выяснили это в достаточной степени), что им объясняется почти все в языке» [Карцевский 1928б: 25]. Настаивая на общественном характере языка, женевские лингвисты подчеркивали тесную связь языка с жизнью общества, которое пользуется этим языком: «...родной язык неразрывно связан с нашей жизнью, с жизнью общества и нации» [Балли 1955: 23]. Проблематика внешней лингвистики получила дальнейшее развитие в Женевской школе и выразилась, в частности, в разработке вопросов, вытекающих из связи теории языка с общественной языковой практикой.
Лингвисты Женевской школы сконцентрировали внимание прежде всего на изучении языка в процессе коммуникации, т. е. на воспроизведении в речи элементов языка, на функционировании языка в обществе. А. Сеше полагал, что разрабатываемая им «лингвистика организованной речи» явилась бы в итоге «дисциплиной, изучающей функционирование языка в условиях жизни человеческого общества» [Сеше 1965: 64]. Ш. Балли писал, что «только наблюдая за функционированием языка, можно вырвать у языка его секреты» [Bally 1935: 210]. В качестве одной из проблем будущего Балли называет экспериментальное изучение функционирования языка [Ibid.: 32]. Для того чтобы понять, как действительно функционирует язык, считал А. Фрей, необходимо строить лингвистику как науку, объясняющую это функционирование. Такая объясняющая функциональная лингвистика, подчеркивает Фрей, будет рассматривать речевую деятельность «в качестве системы приемов, организованной для потребностей, которые она должна удовлетворять» [Frei 1929: 39].
Но если «функционирование языка», как отмечает Э. Косериу [Косериу 1963: 190 – 191], – это, собственно говоря, речь, то нет ничего удивительного в том, что женевцы сосредоточили внимание на развитии именно «лингвистики речи». Женевских языковедов объединяет направленность исследований в область «лингвистики речи».
«У женевских учеников и последователей Соссюра, – пишет П. Гиро, – понятие системы сочетается с идеей функции, выступающей на первый план в их исследованиях» [Current trends 1972: 1110]. Характерная особенность женевских ученых – интерес к функционированию языка – послужила для Р. А. Будагова основанием причислить их к сторонникам функциональной лингвистики [Будагов 1954: 29]. Функциональный подход к языку является принципиально важным для характеристики лингвистической концепции Женевской школы.
§ 3. Соссюрология
«Соссюрология» [6] – особое направление исследований, сформировавшееся и получившее развитие в Женевской лингвистической школе. Предметом «соссюрологии» является изучение, толкование и комментирование творческого наследия Ф. де Соссюра с целью придания его учению вида цельной, стройной, согласованной во всех частях научной системы. Такой подход созвучен отношению самого Соссюра к теории языка, высказанного им во время беседы со своим студентом, слушателем его лекций Л. Готье: «...общая лингвистика представляется мне в виде геометрической системы» [Godel 1957: 30].
Началом «соссюрологии» можно считать 1916 г., когда Ш. Балли и А. Сеше опубликовали посмертно на основе студенческих конспектов «Курс общей лингвистики» Ф. де Соссюра [7] . Балли и Сеше были непосредственными учениками Соссюра. Балли был слушателем с 1893 по 1906 г. соссюровских лекций по германистике и теории слога. Впервые опубликованная в 1995 г. («Cahiers Ferdinand de Saussure») перепис ка Балли и Соссюра в период с 1894 по 1912 г. свидетельствует о том, что их связывала тесная дружба, основанная на общности научных интересов. Еще раньше начал посещать лекции Соссюра Сеше. С 1891 по 1893 г. он слушал лекции Соссюра по сравнительной грамматике индоевропейских языков, греческой и латинской фонетике. Таким образом, ни Балли, ни Сеше не посещали лекций Соссюра по общей лингвистике, прочитанных им в 1907 – 1911 гг. Тем не менее они первые реконструировали научную мысль Соссюра и выступили систематизаторами его идей. Этому в немалой степени способствовало то, что многие положения учения Соссюра стали известны Балли и Сеше из устного общения и переписки с их учителем.
Влияние Соссюра чувствуется в работах Балли и Сеше, опубликованных до того, как Соссюр начал чтение курса общей лингвистики. По словам Сеше [Sechehaye 1927: 218 – 219], вдохновение, навеянное теорией и методом Соссюра, проявилось уже в первой крупной работе Балли «Краткий очерк стилистики», опубликованной в 1905 г. [Bally 1905], т. е. за год до того, как Соссюр приступил к чтению своего курса. Однако наибольший интерес в этом отношении представляет первая крупная работа самого Сеше «Программа и методы теоретической лингвистики», вышедшая в 1908 г. [Sechehaye 1908]. Она примечательна предвосхищением, а нередко и более глубоким изложением основных положений учения Соссюра.
Научный интерес для историографии языкознания представляет вопрос о доли участия Балли и Сеше в подготовке к печати «Курса общей лингвистики» Соссюра. Обычно этих двух учеников Соссюра приравнивают друг к другу как равноправных участников подготовки его труда. «Если редакция “Курса”, – пишет исследователь творчества Соссюра С. Буке, – является совместным трудом двух коллег (и, как отмечает Годель, Балли часто склонялся на сторону Сеше при интерпретации записей студентов), в первоначальном замысле проекта главная роль принадлежит, кажется, Балли: публиковать не конспекты слушателей, а реконструировать научную мысль Соссюра» [Bouquet 1998: 194]. Об этом свидетельствует, в частности, письмо Ш. Балли А. Мейе, обнаруженное автором в архивных материалах Балли в Коллеж де Франс, и дальнейшая переписка двух ученых [Correspondances Bally – Meillet (1906 – 1932) // CFS. 1989. № 43: 102 – 103]. Попутно отметим, что сам Мейе склонялся к тому, что при подготовке «Курса» Соссюра к печати предпочтительно основываться на конспектах его слушателей.
Работа А. Сеше «Программа и методы теоретической лингвистики» (1908), содержание которой удивительным образом перекликается с «Курсом», дает основание считать, что он лучше был подготовлен к восприятию идей Соссюра и их систематизации, чем Балли, научные интересы которого были сосредоточены на стилистике. К тому же из документальных источников известно, что в период подготовки лекций Соссюра к изданию Балли был очень занят научно-педагогической деятельностью. Основная работа по изданию «Курса» была проделана Сеше, и лишь на ее завершающем этапе в ней приняли участие Балли и Ридлингер. В самом предисловии к «Курсу» издатели пишут, что «для третьего курса (последнего и наиболее значимого. – В. К .)... кропотливая работа по сличению версий и редактированию была произведена одним из нас – А. Сеше» [Соссюр 1977: 36].
Балли и Сеше отдавали себе отчет в чрезвычайной сложности и ответственности задачи, за решение которой они взялись. «Мы полностью осознаем свою ответственность перед лицом научной критики и перед самим автором, который, возможно, не дал бы своего согласия на опубликование этих страниц. Эту ответственность мы принимаем на себя целиком и хотели бы, чтобы она лежала только на нас» [Там же: 38]. Действительно, задача издателей была не из легких, и, как установил Р. Годель, изучивший и опубликовавший рукописные источники «Курса» Соссюра [Godel 1957], они не всегда удачно справились с нею. Сеше объяснял построение «Курса» тем, что три курса лекций, прочитанных Соссюром, изложены по-разному, поэтому издатели расположили материал в том порядке, который им показался наиболее приемлемым и логичным [Sechehaye 1927: 234]. Так, вместо авторского заглавия первой главы первой части «Язык как система знаков», в которой лингвистика рассматривалась как часть семиологии, они ввели заглавие «Природа языкового знака», а связь лингвистики и семиологии перенесли во «Введение» (гл. III, § 3); кроме того, этот материал был более подробно представлен в курсе, прочитанном Соссюром в 1908/1909 г., тогда как издатели представили текст на основе курса 1910/1911 г.
Композиция «Курса» обусловлена тем, как сами Балли и Сеше понимали теорию своего учителя, и в этом смысле канонический текст можно рассматривать как своего рода манифест Женевской школы. В дальнейшем учение Соссюра получило развитие в той последовательности, в какой оно изложено в «Курсе». Дихотомия языка и речи была принята в качестве постулата и в классических школах структурализма. Она послужила основой для разработки фонологической теории Пражской школы, учения глоссематики о языке как форме, понятий варианта и инварианта в различных направлениях структурной лингвистики.
Вряд ли учение Соссюра получило бы быстрое распространение и завоевало умы лингвистов, если бы не энергичная популяризаторская и пропагандистская деятельность Балли, Сеше и Карцевского.
Впервые основные положения теории Соссюра без их анализа были представлены 27 октября 1913 г. Ш. Балли в публичной вступительной лекции курса общей лингвистики при вступлении в должность заведующего кафедрой, унаследованной от Соссюра [Bally 1913]. В то же время некоторые важные понятия учения Соссюра были представлены упрощенно и неадекватно. Это касается, в первую очередь, значимости, которую Балли приравнял к значению, – соблазн, против которого впоследствии предостерегал Л. Ельмслев. В этой же лекции Балли заявил, что материалы Соссюра, возможно, будут когда-нибудь опубликованы.
