Александр Етоев - Территория книгоедства

То же самое мог кричать и Стефенсон братьям Черепановым, и Маркони Попову, и многие их признанные путешественники и изобретатели нашим непризнанным, сведи их на экране в 50-е годы какой-нибудь патриотический режиссер.

Политика политикой, а литература литературой. Потому что, с точки зрения литературной, «Хождение» Афанасия Никитина представляет собой уникальный образец авторского стиля и по образности и любопытным частностям ничуть не уступает ни «Путешествиям» Давида Ливингстона, ни «Приключениям барона Мюнхгаузена».

Вот, прочтите и оцените хотя бы этот отрывок:

Пробыл я в Бидаре четыре месяца и сговорился с индусами пойти в Парват, где у них бутхана – то их Иерусалим… На праздник съезжается к той бутхане вся страна Индийская. Да у бутханы бреются старые и молодые, женщины и девочки. А сбривают на себе все волосы, бреют и бороды, и головы, и хвосты…

Цц

Цензура

Однажды в газете «Книжное обозрение» (№ 48 за 2007 год) мне попалось такое любопытное сообщение: «Редакторы британской литературы ввели запрет на упоминание в детских книгах мест и действий, которые могут угрожать жизни и здоровью читателей».

Наконец-то, подумал я. А то сколько в мире детей поломали руки и ноги, а некоторые даже остались пожизненно инвалидами, самовольно влезши на крышу по следам хулигана Карлсона. Или тайно забравшись в дюзу ракетоплана, следующего на Марс с грузом саженцев подмосковных яблонь, выращенных на опытной станции. Или, не послушавшись совета Чуковского («Не ходите, дети, в Африку гулять»), зайцами приехали в Африку и без москитной сетки и змеенепрокусываемых штанов отправились в дикие джунгли на манер героев Жаколио.

В старые, еще советские времена общество пыталось бороться с дурным влиянием отдельных героев литературы на сознание юного поколения. Помнится, в «Литературной газете» если порой и упоминался Карлсон, который живет на крыше, то исключительно в разделе «Их нравы». А на космодромах, даже в самой глухой провинции, работала специальная служба по отлову несовершеннолетних подростков, пытавшихся улететь на Марс.

Нашим детям не повезло. Лозунг государства сегодня – «Всё на продажу». То, что приносит прибыль, ставится во главу угла. О детстве демократия не заботится. Главное – американизация населения по сценарию, разработанному в ЦРУ Поэтому нисколько не удивительно, что защиту детей от Карлсонов (в нарицательном смысле этого конкретного слова) первой взяла на себя не кто-нибудь, а Великобритания. Заметьте, не демократия, а империя!

Хотя, если вглядеться в историю, наша отечественная цензура всегда задавала тон аналогичным институтам на Западе. Тиснул, к примеру, автор статью «О вредности грибов», не подумав. А бдительный русский цензор наложил на статью арест, объяснив свою позицию ясно: «Грибы – постная пища православных, и писать о вредности их – значит подрывать веру и распространять неверие». И все. И точка. И никаких соображений материальной выгоды. Цензор сказал «нельзя», значит – быть по сему.

Что же касается крыш и запрета на популяризацию жизни в столь опасных для здоровья местах – будь на то моя воля, я давно запретил бы все, что имеется в литературе на эту тему. Особенно книжки о трубочистах. Действительно, послушайте только:

С арапской мордой и плечист,По крыше бацал трубочист.Перед трубою на колениОн встал,ДосталКопченый веник,И, в глотке каменной пошарив,Глубоко гирю опустил.И, вдруг закашлявшись от гари,Повеселел и, что есть сил,В трубу же гаркнул:– Есть!– Готов!И, сладко задымив цыгаркой,Шагнул на следующий дом.

Представляете, мой ребенок прочитает такое в книжке и, по примеру героя стихотворения, захочет так же дымить цыгаркой, прожигая легкие никотином, и перешагивать с крыши на крышу с копченым веником и гирей в руке.

Да я семь шкур с него спущу и голым в Африку пущу, как выразился известный заяц из басни моего любимого баснописца С. Михалкова. Нет, в Африку не пущу – я же сам написал только что про сетку от москитов и змее-непрокусываемые штаны. Буду избегать мест, которые угрожают жизни и здоровью моих детей.

Циолковский

Вы, наверное, слышали, что депутаты Госдумы самым серьезным образом обсуждают предложение разделить население на перспективных и бесперспективных членов общества. А идею эту им подсказал Циолковский: он в одном из трудов всерьез предложил поделить человечество планеты Земля на перспективную и бесперспективную части. Причем первую из частей следует обеспечить нормальными жизненными условиями, всячески поощрять и давать ей беспрепятственно совершенствоваться, части же второй, бесперспективной, законом запретить размножаться, чтобы человечество не пришло в упадок. Сам Циолковский еще в детстве проявил себя великим изобретателем, чему способствовала его приобретенная глухота.

Я делал самодвижущиеся коляски и локомотивы, приводились они в движение спиральной пружиной. Сталь я выдергивал из кринолинов, которые покупал на толкучке. Особенно изумлялась тетка и ставила меня в пример братьям. Я также увлекался фокусами и делал столики и коробки, в которых вещи то появлялись, то исчезали.

Вот видите, от фокусов и колясок талант ученого распространился на вопросы полной реорганизации человечества – для его же, человечества, пользы.

Кстати, жизнь в провинциальной Калуге не была такой уж безоблачной, как это представляется некоторым. В советской журнальной прессе описан случай, когда финские шпионы похитили у Циолковского папку с секретными документами – скорее всего, теми самыми, где давалось теоретическое обоснование разделения человечества по принципу, о котором сказано выше. Правда, в сообщении (журнал «Борьба миров», № 11 за 1930 г.) говорится о похищенной папке с чертежами газотушителя – изобретения, способного поставить газовую оборону страны на новую, недостижимую для иностранных врагов ступень. Но мыто умеем видеть за печатными журнальными строчками истинную суть инцидента. Не стал бы Сталин объявлять финнам войну в ноябре 1939 года, не будь он уверен, что финское государство приступило к выполнению плана по разделению населения на перспективную и бесперспективную части в пределах своих границ. Да и сейчас, если рассуждать здраво, какой другой причиной, если не дифференциацией общества по перспективному признаку, можно объяснить удивительный рост общего интеллектуального потенциала наших соседей, который мы наблюдаем последние полстолетия. А наши неповоротливые политики только сегодня начинают чесать затылки.

О Циолковском хочется говорить долго. Но ограничу себя последним, маленьким отрывочком об ученом, обнаруженным мною в мемуарах Виктора Шкловского. О том, как Циолковский разговаривал с ангелами:

Вечер. Циолковский меня спросил:

– Вы разговариваете с ангелами?

– Нет, – отвечаю я ему тихо в трубу (слуховую. – А. Е.).

– По строению головы могли бы разговаривать.

– А вы? – спросил я.

– Я постоянно разговариваю. <…> Они постоянно не соглашаются… Тяжелый характер – уходят, не договорив…

Чч

Чаадаев П

Все мы читали про такое странное явление, как «англицкий», а позже и «русский сплин». Сплин был моден и по сути не был болезнью, как об этом говорили врачи. Хотя от него лечились, ездили на воды, путешествовали в желании развеяться и прочистить себе легкие и мозги свежим ветром гор и морей.

Главная проблема, породившая явление «сплина», конечно же, философская. Бог, несправедливо устроивший нашу земную жизнь, и наша земная жизнь, несправедливо устроенная Господом Богом. Выход из состояния сплина многие искали в вине, другие (например, Байрон и декабристы) – в революции против существующей власти, третьи – в вере. Искали и находили. Или не находили.

Петр Яковлевич Чаадаев, друг и юношеский наставник Пушкина, тоже прошел все стадии этой философской болезни. И выбор, чтобы от нее излечиться, остановил на вере. При этом и здесь показал свое всегдашнее вольнодумство – выбрав не православие, а католичество.

Во всей истории XIX века Чаадаев был фигурой страннейшей. За публикацию «Философического письма» высочайше объявленный сумасшедшим, он как бы ушел в подполье, но тем не менее оказывал на всех окружающих особое магнетическое влияние. Либерал и консерватор одновременно, человек, напрочь отвергающий силу в решении политических вопросов, тем более силу революционную. И тем не менее вошедший в историю русского либерализма как один из виднейших его представителей.