Дитмар Розенталь - А как лучше сказать?
Смутное, медленно назревавшее, досадливое чувство копошилось где-то глубоко и мешало ему сосредоточиться и обдумать то, что нужно было сделать в эту ночь.
Горький указывал также на необходимость избегать звукового совпадения конечного слога одного слова с одинаковым начальным слогом следующего слова, например: «Ночлежка – каменный череп» (подчеркнуты два ка); «Лезет пыль за глаза, за воротник, в рот» (подчеркнуты два рядом стоящие за); «Работаю как каторжник» (о соседстве двух последних слов Горький писал, что «это скверно»).
В том же духе высказывался и А. П. Чехов: «Вообще следует избегать некрасивых, неблагозвучных слов. Я не люблю слов с обилием шипящих и свистящих звуков, избегаю их».
Требования к звуковой стороне речи приложимы не только по отношению к художественной литературе, но и к текстам других стилей. Известен пример насмешливого замечания В. И. Ленина на комиссионный проект программы Российской социал-демократической рабочей партии. В § 13 проекта говорилось: «В России рядом с капитализмом, быстро распространяющим область своего господства и становящимся все более и более преобладающим способом производства, на каждом шагу встречаются еще остатки нашего старого, докапиталистического общественного порядка…» По поводу этого параграфа В. И. Ленин сделал замечание: «Кланяюсь и благодарю за малюсенький шажок ко мне. Но «становящимся, преобладающим»… щи… щи – фи, фи!» (т. 6, с. 250).
Хотя мы с вами, мои читатели, не ведем диалога, но я предвижу с вашей стороны вопрос-возражение: а как же скопление причастий у поэтов? И тут же пример из Н. А. Некрасова:
От ликующих, праздно болтающих,Обагряющих руки в крови,Уведи меня в стан погибающихЗа великое дело любви.
Могу к этому примеру, чтобы усилить вашу аргументацию, добавить и другой – из А. Твардовского:
Вспомним с нами отступавших,Воевавших год иль час,Павших, без вести пропавших,С кем видались мы хоть раз,Провожавших, вновь встречавших,Нам попить воды подавших,Помолившихся за нас.
Нетрудно видеть, что в последнем отрывке из «Василия Теркина» причастия, перешедшие в существительные, как книжные формы, своим скоплением усиливают патетическую торжественность речи, что их включение в стихи – результат сознательного применения особого стилистического приема. Когда же речь идет о какофонии (неблагозвучии, сочетании звуков, режущем слух), то имеется в виду повторение одних и тех же звуков, в частности шипящих в причастиях, по недосмотру, не связанное со стилистическим заданием. Такие случаи остроумно использовал для создания пародии писатель-сатирик В. Ардов в фельетоне «Суконный язык»:
Лица, ходящие по траве, вырастающей за отделяющей решеткой, ломающейся и вырывающейся граблями, а также толкающиеся, пристающие к гуляющим, бросающиеся в пользующихся произрастающими растениями, подставляющие ноги посещающим, плюющие на проходящих и сидящих, пугающие имеющихся детей, ездящие на велосипедах, заводящие животных, загрязняющих и кусающихся, вырывающие цветы и засоряющие, являются штрафующимися.
С другой стороны, повторение одних и тех же звуков используется для так называемой звукописи (звуковой оркестровки), сущность которой заключается в соответствии фонетического состава фразы изображаемой жизненной ситуации. Например, повтор звуков ш, п и н у А. С. Пушкина: Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой. Сравните также в «Сказках об Италии» М. Горького: шелковый шорох моря, звенят веселые зеленые волны, течет вино в желтую чашу, течет и звучит и т. п.
* * *«Бежит сломав голову»
Видное место в нашей речи занимают фразеологические обороты – цельные по смыслу, устойчивые словосочетания, обычно образно передающие заключенное в них значение. Их преимущество перед отдельными словами или свободными сочетаниями слов состоит в том, что они легко воспроизводятся в виде готовых речевых формул, позволяют экономить время и усилия, облегчают процесс общения, придают речи образность и выразительность. Например: держать камень за пазухой – «иметь скрытно злые намерения по отношению к кому-нибудь», днем с огнем не сыщешь – «трудно найти», из мухи делать слона – «преувеличивать», из огня да в полымя – «попасть из одной беды в другую, худшую», ломаного гроша не стоит – «не имеет ценности». Сюда же относятся такие образные выражения, как стреляный воробей, травленый волк, канцелярская крыса, медвежья услуга, поджигатели войны, холодная война, последняя спица в колеснице и многие другие.
Используя фразеологические, обороты, следует воспроизводить их точно, в том виде, в каком они закрепились в языке. Это требование нарушено в приведенном выше заголовке, где вместо принятого сломя голову употреблено неправильное «сломав голову». Нет, очевидно, необходимости напоминать, что этот фразеологизм, как и другие, не следует толковать буквально.
В речи фразеологические обороты нередко встречаются в искаженном виде. Например: «В произведениях Тургенева пейзаж играет большое значение» (вместо играет большую роль или имеет большое значение; из двух выражений играть роль и иметь значение неправомерно образовано третье, в котором глагол взят из одного сочетания, а имя существительное – из другого); «Красной линией в романе «Молодая гвардия» проходит мысль о руководящей роли партии в Великой Отечественной войне» (вместо красной нитью); «В буржуазных литературах партийность и народность – две большие разницы» (двух разниц не бывает); «Пьеса „На дне“ была переведена на многие языки и произвела большой резонанс на читателей» (из двух сочетаний: произвести впечатление и получить резонанс); «Человек умный, незаурядный, Печорин никак не может найти применение рукам своим» (вместо применение своим силам).
Искажение фразеологизмов, к сожалению, встречается и в печати, например: «Он взял себе львиную часть» (вместо львиную долю); «Все единодушно потребовали приподнять занавес над этой странной историей» (вместо приподнять завесу); «Хороший руководитель должен во всем показывать образец своим подчиненным» (вместо служить образцом или показывать пример).
Встречающееся у писателей переразложение фразеологических оборотов может носить характер особого стилистического приема, цель которого – обновление используемого выражения. Например, у М. Е. Салтыкова-Щедрина: Цензура привыкла совать свой смрадный нос в самое святилище мысли писателя (вставлено слово смрадный); у А. П. Чехова: Взглянул на мир с высоты своей подлости (вместо с высоты своего величия); Первый данный блин вышел, кажется, комом (вставлено слово данный); у В. Маяковского: За нее дрожу, как за зеницу глаза (вместо за зеницу ока); Изо всех щенячьих сил… (вставлено слово щенячьих).
* * *Друг мой, Аркадий Николаевич, не говори красиво
Эти слова Базарова из романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», ставшие крылатыми, напоминают о необходимости соблюдать чувство меры в использовании образных средств языка, не лишать речь естественности и простоты. Почти во всех стилях используются эпитеты, сравнения, метафоры и т. д., однако не следует забывать, что их назначение – не просто служить внешним украшением, а помогать глубже и ярче передавать содержание высказывания.
О простоте языка как его достоинстве говорили А. С. Пушкин и Л. Н. Толстой, А. П. Чехов и М. Горький. Желание писать или говорить «красиво» нередко приводит к результатам, прямо противоположным тем, на которые рассчитывает автор: читатель обнаруживает искусственность, нарочитость в словах автора и теряет интерес к содержанию написанного или сказанного.
М. Горький говорил: «Не надо писать так „красиво“. Это не к месту. И, вообще, когда так красиво, то читать смешно».
Банальная «красивость», напыщенность стиля встречается иногда в печати, например: «Молодой дояркой овладело неугасимое желание еще больше увеличить надой молока от своей черноокой красавицы буренки»; «Ромео и Джульетта» – первая ласточка в серии художественных кинобалетов, и она сделала весну: сейчас намечаются съемки новых художественных кинобалетов». Нередко такие «неугасимые желания», «долго вынашиваемые чаяния», «заветные мечты», «высокие думы» и т. п., выпадая из стиля текста, создают впечатление искусственности и натянутости, а то и просто производят комический эффект.
