Алексей Плуцер-Сарно - Большой словарь мата. Том 2
Конечно, в отличие от сновидения данный текст изначально «…рассчитан на то, чтобы быть понятым какими угодно путями и с использованием любых вспомогательных средств. Но именно эта черта у сновидения отсутствует»[58].
Если сон – это «разговор» субличностей между собой, не подразумевающий наблюдателя, то статья – это все-таки информация, обращенная к слушателю. Но это не обязательно интерпретация (в данном случае некоей маски, вторично означенной как «вагина»), это может быть субличностная декларация (символов) Большого Другого, осознаваемая как речь субъекта в целом.
Получается, что, думая о «вагине» как означающем символе, мы себя же им и означиваем. Но тогда наши рассуждения мифологичны. Еще А. М. Пятигорский в «Лекциях по феноменологии мифа» говорил о том, что научное знание не может избавиться от мифологичности: «…миф о человеке есть миф о знании, с одной стороны, а с другой – миф о знании редуцируется к человеческому образу. Это приводит нас к размышлениям о мифологичности так называемой «научной» антропологии, включая сюда и любую антропологическую философию. Человек – точнее, «изучаемый, наблюдаемый человек» как одно из выражений понятия «другого человека вообще» – это не только одна из научно-философских фикций эпохи Просвящения. Это еще и сложный в своей композиции миф, непроницаемый для опыта современного антрополога или философа. Сложный, потому что за интуитивно мыслимым образом «человека», образом конечным и определенным, то есть недопускающим, при всех возможных изменениях, трансформации в «не-человека» <…> стоит идея «человека вообще», то есть иного, чем индивидуальность, моя или любого другого человека»[59]. Человек в конечном счете это лишь означаемое некоей «мифологической» структуры сознания. Причем рефлексия не помогает нам де-конструировать эти «мифологические» структуры сознания, а напротив, прячет их от нас. Рефлексия, как это ни парадоксально, оказывается функцией этих самых «мифологических» структур сознания, то есть их частью, а не чем-то внешним, неким посторонним исследовательским инструментом, с помощью которого их можно вскрыть и понять. Естественно, что хирург не может оперировать аппендицит с помощью пениса или другой части тела.
Ровно в той степени, в которой наша неотрефлексированная рефлексия пытается констатировать наше знание о вагине как сугубо «человеческое», ровно в этой самой степени она, эта мысль, мифологична. Типологически мифологична, то есть строится по образцу мифа, в том его значении, о котором говорил А. М. Пятигорский во введении к курсу лекций[60].
В своем мышлении о «вагине», о ее означивающих функциях, мы, получается, означиваем с помощью «вагины» свои собственные символические пространства. Наши мысли о «вагине» – это и есть мы сами, не отделенные от нее в этом процессе мышления. Тем более что сам субъект – это один из символов вагины как центрального означающего. Означающее – вагина – делает субъекта воображаемым, вскрывает его воображаемость и тем самым как бы упраздняет его. То есть метафизически в процессе написания данного текста мы не столько понимаем «вагину», сколько превращаемся в нее, как говорится, «идем в пизду».
Несколько предварительных замечаний о составе словарных материалов
Словарная статья на слова «пизда» – это небольшой черновой фрагмент справочно-библиографической базы данных русского языка, которая составлялась с 1978 года по настоящее время. Кроме обсценной лексики сама база данных в целом содержит лексику жаргонную, диалектную, интердиалектную и другие группы слов ограниченного употребления, а также фразеологию. Предлагаемый фрагмент базы данных содержит одну словарную статью из этой базы данных. Это статья на слово «пизда». Статья включает в себя лексические значения этого слова, его устойчивую сочетаемость и фразеологию. Частично сюда включены и грамматические материалы.
Данная работа не может быть охарактеризована как словарь. Это именно черновые словарные материалы. Авторское название книги: «Материалы к словарю русской обсценной лексики и фразеологии». Название «Большой словарь мата» было дано редакторами издательства «Лимбус Пресс» при публикации первого тома без ведома автора.
Именно потому, что в печать сдавались «материалы к словарю», а не «словарь», мы и позволили себе не сокращать их до «словарного» формата. Это давало возможность сохранить нестандартные случаи употребления, которым не место в академическом словаре, но которые представляют определенный интерес для специалистов. Разумеется, при подготовке стандартного словаря в будущем большей частью подобных материалов придется пожертвовать. При подготовке итогового словаря нужно будет удалить все «аномальные» словоупотребления, иллюстрации, отчетливо не поддерживающие значений, а только регистрирующие сам факт существования идиомы и т. д.
Публиковать базу данных в черновом виде, «так, как есть, поскольку она представляет собой уникальный источник для более строгой лексикографической обработки» – это совет Ю. Д. Апресяна, данный им автору при обсуждении фрагмента базы данных, которым мы воспользовались, поскольку довести эту работу до словарного формата в обозримом будущем просто не представляется возможным. На сбор материала и подготовку данной базы данных и так уже ушло более двадцати лет.
В то же время нам представляется, что на основе подобной черновой базы данных сделать словарь слов ограниченного употребления будет уже не так трудно. Итак, данная книга представляет собой никоим образом не словарь и уж тем более не «Большой словарь», а всего лишь черновой фрагмент базы данных, то есть источник для будущих лексикографов. Еще раз приносим свои извинения специалистам, которые без труда найдут здесь множество недоработок, ошибок, неточностей и т. п.
Автору остается надеяться, что последующая критика данных материалов поможет ему избежать множества недоработок и позволит когда-нибудь завершить хотя бы часть данного проекта.
Позиция лексикографа
Данная работа выполнялась с точки зрения литературного языка, с позиции носителя литературных норм. Такая позиция концептуально определяет общую структуру словаря, принципы графической подачи материала, принципы построения метаязыка определения значений и многое другое. Словарь мата может и должен делаться с позиций носителя кодифицированного литературного языка, поскольку это не описание норм кодифицированного литературного языка, а экспликация норм, находящихся за его пределами. Эта база данных содержит слова, которые не нужно произносить вслух. Таким образом, книга была задумана как отрицательный словарь, то есть словарь, противоположный нормативному «литературному», словарь, в котором представлены слова «запрещенные» в кодифицированном литературном языке. Без подобных словарей говорить о культуре речи бесполезно. Только при наличии таких словарей изучающий язык сможет определить для себя допустимость употребления той или иной лексемы в конкретном контексте, иностранец сможет читать художественную литературу, филолог – получать необходимые справки. Такой словарь нормализует систему социальных запретов»[61]. Такого рода словари открывают новые исследовательские перспективы при изучении языковых «периферий». А интерес к «пограничным» областям языка характерен как для литературоведов, так и для лингвистов всех специальностей (лексикологов, фразеологов, грамматистов, семасиологов и др.). Им в первую очередь и предназначена данная работа. Итак, основная задача представляемых материалов – дать специалистам источник для дальнейшего изучения аномалий русского языка.
Структура словаря
1. Типология источников
Материалы, на основе которых составлялась база данных, можно условно разделить на пять основных групп: 1) устные источники; 2) фонограммы; 3) печатные источники; 4) переводные печатные источники; 5) рукописные источники; б) источники из Интернета. Устные источники делятся на записи анонимныхтекстов, сделанные автором, материалы, предоставленные информантами, и материалы, полученные в результате психолингвистического эксперимента. Фонограммы делятся на тиражированные и архивные записи. Печатные источники делятся на художественные и нехудожественные тексты, в частности, словари. Рукописные источники делятся на архивные материалы и рукописи, предоставленные авторами. Среди рукописных источников обеих групп есть и словари, и художественные тексты.
Кроме записей устной речи в качестве источников использовались авторские записи анонимных текстов. Такие примеры условно снабжены не ссылкой на источник, а пометой «Фольк». Разумеется, среди текстов, условно рассматриваемых в качестве анонимных, могут встречаться малоизвестные авторские тексты, усвоенные фольклором. Автор не занимался проблемами атрибуции текстов и не несет ответственности за проникновение авторскихтек-стов в фольклор.
