Галина Синило - История мировой литературы. Древний Ближний Восток
Наиболее широко представлен в шумерской лирике жанр гимна – хваления тому или иному богу (точнее, это жанр лиро-эпический, как и в египетской литературе; он опирается на известные мифологические сюжеты, перечисляет деяния и имена богов). Гимн предназначался для хорового исполнения, в нем аккумулировались мысли, чувства, представления целого коллектива, религиозной общины. Именно поэтому здесь наиболее четко завершился процесс выработки единого канонического текста, именно поэтому любой троп в гимне абсолютно не случаен. Лучше всего сохранился ниппурский канон, в котором представлены гимны верховному шумерскому богу – покровителю Нип пура Энлилю, а также его сыну Нанне. Особенными художественными качествами, большими размерами и сложностью композиции выделяется гимн «Энлиль! Повсюду могучие кличи его…», составленный из множества фрагментов А. Фалькенштейном и опубликованный в 1959 г.[404] Этот гимн крайне важен для понимания роли Энлиля в шумерском пантеоне. Как предполагается, и сам гимн играл в культе Энлиля очень важную роль: он исполнялся при коронации правителей в Ниппуре во время правления III династии Ура (XXI в. до н. э.). Энлиль предстает в этом гимне как идеальный правитель, божественный царь Ниппура; восседая в своем святилище Экур в священном округе Дуранки (букв. «Связь неба и земли») в Ниппуре, он правит небом и землей:
Энлиль! Повсюду могучие кличи его,священные речи его!То, что из уст его, – ненарушимо,что присудил он – дано навечно.Он взоры вздымает – колеблет горы!Он свет излучает – пронзает горы!Отец Энлиль восседает державно в священном капище,в могучем капище!Он – Нунамнир! Совершенно его правление,его княжение!Боги Земли перед ним склоняются,Ануннаки-боги к нему стекаются,С верою в мудрость его стекаются!Исполин! Владыка! Он велик во вселенной!Он мудрец, в законах всеведущ!Могучий разумом! Своим жилищем избралсвященный округ Дуранки.Он Киуру, месту величья, дал воссиятьв княженье и блеске!Его обиталище – Ниппур-город,козел-вожак небес и земли! [99]
Именно Энлиль, согласно шумерским представлениям, передавал ему власть над страной, точнее – самоё страну:
Энлиль! Пастырю, кого узришь,Избраннику, кого в стране возвысишь,Страну – ему в руки, страну – ему под ноги,Склонишь перед ним далекие страны! [101]
В этом гимне, как и в жанре гимна вообще, наиболее ярко кристаллизовались черты поэтики, свойственные шумерской литературе. Здесь особую роль играют ритм, магическая сила слова, поэтическая суггестия (от лат. suggestio – «внушаю»; создание особого настроения благодаря самому звучанию слова, ритму, эвфонии), ведь слово, обращенное к богу, должно было быть особым образом организовано. Здесь особенно велико количество повторов, которые не только своеобразно гипнотизировали слушателей и исполнителей, приводили их в определенное эмоциональное состояние, но и способствовали запоминанию текста. Очень часто используется анафора (единоначалие) в сходных синтаксических конструкциях:
Его тайные силы недоступны взору,Его покои, как море, бескрайни,Его символы-знаки – звезды,Его владыка сотворил безупречно таинства вечные!Все слова его – реченья,Его заклинания – молитвы,Его дела – предсказанья благие.Его алтари прочны и могучи,В праздник масло и сливки льются обильно! [100]
Столь же часто используется эпифора – частный случай рифмы в ее простейшем варианте, когда в конце строки повторяется одно и то же слово (в целом рифма не свойственна как шумерской, так и практически всем древнейшим литературам, включая древнееврейскую, греческую, римскую). Пример эпифоры в гимне Энлилю:
Князь небес – только он, дракон земли – только он!Величайший среди Ануннаков – он! [102]
Верховный жрец, бог, Энлиль, – ты!Верховный судья небес и земли – ты! [103]
Именно в жанре гимна четко фиксируются постоянные эпитеты и именования, сопровождающие того или иного бога. Для Энлиля это – Нунамнир («муж великий»), Могучий Утес, Добрый пастырь вселенной. Для стилистики гимна характерно сочетание повествовательных эпических фрагментов от третьего лица с типично гимническими взываниями, обращениями к богу, обилием восклицательных конструкций:
Энлиль! Когда своею рукою на земленачертал святое селенье,Когда город Ниппур себе сам построил,То Киур, громаду, твою чистую землю,напоил сладкою водою,В средоточье всех сторон света,в округе Дуранки себе построил!Твердь его – душа чужедальних и ближних стран,Кирпичи его – глянцево-красные,основанье его – лазурита синего!Как бык, вознес он в Шумере рога сиянья!Чужеземные страны перед ним склонились!В великих праздниках, в изобилье дни своитам проводят люди!Энлиль! Небо и Земля щедро одарили тебя!В Абзу могучее капище поставили тебе! [101]
Как живые антропоморфные существа выступают в гимне не только сам бог Энлиль, но и его обиталище – храм Киур, его священный город Ниппур. Последний предстает в виде могучего вооруженного воина, который ловит врагов боевой сетью, утверждая свою власть над миром:
Город! Лик его излучает ужас!Его стены! К ним и бог не подступится!За стенами – гул, кличи жаждущих битвы,кличи военного становища!Он – западня для стран враждебных,он их ловит ловушкой и сетью!<…>Руки Ниппура – великие сети!Орел по городу гуляет свободно!Враг и злодей от них не скроется!Дар города Ниппура – правда! [99–100]
В финале гимна обращает на себя внимание восторженная хвала животворящему, созидающему божественному Слову (идея творения мира Божественным Словом, несущим волю Творца, будет доведена до своего логического конца в библейских текстах):
Слово твое небесам – опора, Слово твое земле – основа!Небесам опора, небесам поддержка,Земле – основа неразрушимая!К небесам приближаясь, оно плодородно:Льет дождем с небес изобилие!К земле приближаясь, оно плодоносно:Плоды земли растут в изобилье!Слово твое! Плоды – оно! Слово твое! Зерно – оно!Слово твое – полноводный поток,жизнь всех поднебесных стран! [103]
Сохранились также гимны богу Энки («Властелин остроглазый…»[405]; гимн написан от имени Ур-Нинурты, шестого царя I династии Исина), древнейшей шумерской (возможно, и дошумерской) богине Аруру («Госпожа Аруру, что во храме Кеша…»[406]), гимн богу луны Зуэну («Как много овец, как много коров!»[407]), гимн богу войны и бури Нинурте, сыну Энлиля («Герой, дракон, жуткий, свирепый…»[408]; гимн также написан от имени Ур-Нинурты, для которого Нинурта был богом-покровителем), гимн богине Нисабе (Нидабе), в котором богиню-покровительницу искусства писцов прославляет бог Энки, а во второй части гимна содержится рассказ о самом боге Энки («Госпожа – звезда небес сиянием…»[409]), и др.
Гимн Нанне-Зуэну очень показателен для культа лунного божества, игравшего очень важную роль в Месопотамии, определявшего шумерский, а затем вавилонский календарь. Астральное божество представало в мифологическом сознании шумеров и вавилонян в образе могучего быка, который постепенно вырастает из молоденького тельца, «толстеющего» на коленях своей матери Нинлиль:
Родимая матушка от любовиНежно так Зуэну молвит:«Любимец, сердца утешитель,Зуэн, теленочек лазурный,что на коленях святых разросся!…Ты в небе рождаешь великолепье,Песнь твою пусть Экур произносит,Жизнь твою пусть народ измеряет,Когда ты, Зуэн, плывешь в мирозданье.<…>Боже, прелестью какой наполнил небо ты!Лунный твой луч искрист, блескуч!Словно солнышко ты, пастушок страны!» [113–114]
Таким образом, Нанна-Зуэн выступает не только как бык, но и как пастух («пастушок» – на «женском», особо нежном варианте шумерского языка, именуемом эме-саль), пасущий (охраняющий) ночью весь Шумер, а также своих «овец» и «коров» – звезды и планеты, изливающий молоко, из которого образуется Млечный Путь (одновременно имеется в виду и священный обряд, связанный с культом Нанны):
Как много овец, как много коров!В загонах Зуэна так много их!Черные – словно камень синий, сияют.Белые – лунным лучом сверкают.Маленьких – словно зерно, ты рассыпал,Больших – как быков, ты себе умножил.
В стадах несметных, в хлевах бессчетныхОн блеск небес стрекалом бычьим раскрыл.Он молоко коров удойных на стол излил.Он молоко руками-лучами высоко вознес.Мой господин, те дела закончив,Зуэн лазуритовым стрекалом коров погоняет.Коров он бьет, он коров оживляет.Он пастырство над ними правит. [112]
Кроме того, Зуэн предстает в виде груженой священной ладьи, плывущей в небе, как владыка, «что в небе ладьею святою плывет» [113]. Показательно, что в гимне присутствует не только культовое начало, но и чувство восхищения красотой лунной ночи, звездного неба, красотой мироздания.
