Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов
«Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» удачно вписывается в общий контекст народных верований. Так, при встрече с Чжан Лиху рыбачка, рассказывая ему о своем происхождении, кратко пересказывает историю Принцессы Мяошань [12, с. 172–173]. При этом этот баоцзюань представляет иную форму Гуаньинь, альтернативную Гуаньинь Южного Моря и Гуаньинь в Белых Одеждах, таким образом дополняя другие тексты, распространенные в этом районе.
Несомненно, одна из причин популярности «Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» в том, что он объясняет распространение изображений Гуаньинь, которые принято вешать в домах верующих: «Все вы, повесьте [изображения Гуаньинь] посреди своих жилищ и почитайте их на семейных алтарях, в домах также можно возжигать благовония и ставить свечи [для Гуаньинь]» [12, с. 177]. Как мы уже знаем, в буддийской культуре Китая всегда была сильна связь между изображениями Гуаньинь с корзинкой рыбы и литературой, посвященной этому образу. В современных вариантах «Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» мы находим историю происхождения этого обычая. Хотя образ Гуаньинь с корзинкой рыбы менее распространен, чем другие ее образы – как в буддийских монастырях, так и в частных домах в этом районе, – указание на почитание изображений этого божества следует отметить как отличительный признак этого текста.
«Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» служит цели распространения не только культа Гуаньинь и ее изображений, но и основных догматов буддийского учения в их популяризированной форме. Большое значение имеют предписания вегетарианства, чтения сутр, поминания имени Будды, которые постоянно упоминаются в этом баоцзюань. В настоящее время немногие верующие в Чаншу придерживаются правила вегетарианства в данном районе, но они все же почитают баоцзюань как священные тексты, а их чтение – как буддийский ритуал. В связи с этим такие тексты о буддийских божествах, как «Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы», являются важным элементом, напоминающим о происхождении традиции чтения баоцзюань и ее связи с классической (монастырской) традицией буддизма.
Особо следует отметить поверье о том, что чтение баоцзюань способно принести здоровье и благополучие их аудитории. Так, в заключительных стихах редакции из Ганкоу говорится:
Сегодня мы прочитали «Баоцзюань о домашнем алтаре»,
Все Пятеро отроков радуются этому[66].
Все вы – люди разных фамилий получите счастье и радость,
Год за годом и месяц за месяцем божества будут хранить ваш покой.
Владельцы дома сегодня устроили Добродетельное собрание,
Оно добавит им счастья и долголетия.
家堂寶卷已宣完，五位童子盡喜歡。
諸位衆姓添吉慶，年年月月保安寧。
齋主今日修善會，福也添來壽也增。[12, с. 177]
В Чаншу в качестве божеств «семейного зала» почитают не только Гуаньинь, но и Трех Владык (三官, Неба, Земли и Воды), Вэньчана (文昌), Божество Богатства (Цайшэнь, 財神), «Пять духов» (Ушэн, 五聖)[67]и др. Вариант текста 1935 г. упоминает и других местных божеств, почитаемых как охранителей дома [14, c. 247–248]. Таким образом, культ Гуаньинь был полностью адаптирован к местным верованиям, связанным с многочисленными божествами-охранителями китайского народного пантеона. С одной стороны, это можно интерпретировать как выражение китайского синкретизма, но при этом нужно учитывать, что и в других странах Южной и Восточной Азии буддизм адаптировался к местной культурной среде и включал почитание местных божеств [21, c. 99–100; 22, с. 439–443].
Вместе с тем в «Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» присутствует комический аспект, который наиболее ярко проявляется в описании жен Чжан Лиху, а также в сцене общего смятения, когда мужчины разных профессий разучивают «Лотосовую сутру», чтобы добиться руки прекрасной рыбачки. Первый из этих эпизодов (о женах Чжан Лиху) отсутствует в доступных нам более ранних вариантах баоцзюань, например в рукописи 1935 г. Оба этих эпизода представляют собой развлекательный аспект чтения баоцзюань, который, несомненно, играл важную роль в распространении этого вида песенно-повествовательной литературы в прошлом (до 1950-х гг.), когда, по воспоминаниям старых исполнителей, выбор развлечений в деревне был весьма ограниченным.
Интересно, что в рукописи Ся Гэнъюаня в комических описаниях используется местный диалект, малопонятный посторонним. Вот что, например, говорится о пятой жене: «Эта пятая жена совсем как полумертвая: на вопросы не отвечает, зовешь ее – не откликается, едва ли раз в полдня скажет слово; как раскроет рот – непонятно, что говорит. Лицо свое вытянет книзу[68]: к семье и к родне неприветлива. Сидит себе в доме, как бельмо на глазу: вот потеха всему окрестному люду» [12, c. 172]. Диалектные выражения отражают языковые особенности местного исполнения баоцзюань – оно всегда ведется на местном диалекте, представляющем собой редкий вариант диалектов группы у (吳). Многие старинные тексты баоцзюань из Цзянсу в основном придерживаются северной языковой формы байхуа, характерной для письменной простонародной литературы, хотя в реальном устном исполнении их лингвистические характеристики были иными.
С этими комическими отрывками контрастируют подробные красочные описания Гуаньинь в образе молодой рыбачки и ритуалов чтения сутры в доме Чжана, которые можно отнести к лучшим образцам словесного мастерства в простонародной литературе формы баоцзюань. Большей частью они выполнены в стихах, которые исполнители поют с использованием народных мелодий[69]. Таким образом, «Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» представляет собой ценный пример сочетания буддийской проповеди, дидактики и развлечения, что в целом характерно для баоцзюань района Чаншу.
Выводы
«Баоцзюань о Гуаньинь с корзинкой рыбы» представляет собой традиционный текст этого простонародного жанра, который сохранился в живом исполнении в районе Чаншу; это ценный реликт китайской простонародной литературы. Истоки этого баоцзюань можно проследить
