Александр Пеньковский - Очерки по русской семантике
Так, Уш., выделяя интересующее нас значение как самостоятельный лексико-семантический вариант в семантической структуре местоимения всякий: «3. Не заслуживающий уважения, плохой, разг. пренебр. Нельзя иметь дело со всякими проходимцами. То же в знач. сущ. всякий, всякого. Всякий тоже будет соваться. Ходят тут всякие…» [Уш.: I, 417], – в то же время отмечает его как коннотацию к первому, основному значению местоимения какой-то ‘неизвестно, неясно какой’: «то же с оттенком пренебрежения, разг. С каким-то шалопаем дружбу ведет…» [Уш.: I, 1289].
Ож. предлагает противоположное решение. Рассматриваемое значение выделяется как самостоятельный семантический вариант местоимения какой-то: «4. Не заслуживающий внимания, уважения, разг. неодобр. Стану я с какими-то девчонками советоваться. Какой-то молокосос лезет всех учить» [Ож.: 241], но в то же время подается как коннотация к одному из значений местоимения всякий: «2. Разный всевозможный. Всякие книги. Хотят тут всякие, сущ. разг. неодобр.» [Ож.: 99] – почему-то только применительно к субстантивированному его употреблению.
Не вполне адекватной представляется также и формулировка этого значения: «не заслуживающий уважения» [Уш. ], «не заслуживающий уважения, внимания» [Ож. ]: она рационализирует и интеллектуализует то, что принадлежит в большей мере к области экспрессивно-чувственных переживаний, вступает в стилистическое противоречие с определяемыми и не соответствует предметным отнесениям определителей всякий и какой-то (всякий, какой-то вздор, мусор; всякая, какая-то ерунда, чепуха; всякое, какое-то барахло и т. п.). Более точным, как представляется, было бы определение «оцениваемый отрицательно, не стоящий внимания».
Это значение – ‘оцениваемый отрицательно (и поэтому) не стоящий внимания’ – нередко эксплицируется рядоположными пейоративами несчастный, паршивый, жалкий и др., которые усиливают и подчеркивают значение местоименных показателей «чуждости». Ср.: «– Ты, Танька, похоже ненормальная. Подумаешь, какая Раймонда Дьеп! Под колесо кидаешься! Из-за всякого несчастного пса! А ведь этот тип и наехать мог, с такого станется!..» (Р. Григорьева. Последние переселенцы); «– Что ревешь-то, дурочка? Новую заведем. Нужно тебе слезы лить из-за всякой паршивой кошки…» (А. Слепцов. На птичьем рынке); «– Что ж теперь из-за какой-то несчастной бумажки, которая выеденного яйца не стоит, голову в петлю…» (А. Нечаев. Выстрел); «– И ты из-за паршивой какой-то бабенки против друга пойдешь?…» (К. Васильев. Поговорили) и т. п.
Словари, справедливо связывая эту пейоративную лексику с выражением пренебрежения и сопровождая ее соответствующими пометами (разг., разг. – фам., простор., грубо или бран. простор.), тем не менее пытаются затем дать словам этой группы понятийное или синонимическое истолкование. Ср., например, паршивый «плохой, дрянной, ничтожный, презренный» [Уш.: I, 843]; «дрянной, никуда не годный» [Ож., 452]; «ничтожный, скверный, отвратительный» [БАС: IX, 252]; «плохой, дрянной, скверный» [MAC: III, 28]. Все такие раскрытия случайны – отсюда и расхождения в них между разными словарями, – поскольку они пытаются логизировать то, что имеет экспрессивно-чувственную природу и что должно интерпретироваться лишь с точки зрения целей, сферы и условий употребления.
Именно так – и это как раз тот путь, по которому следует идти в подобных случаях, – описывается словарями экспрессивно-оценочный определитель несчастный: «Употребляется для выражения неприязненного, пренебрежительного или презрительного отношения к кому-, чему-н.» [Уш.: II, 556]; «Употребляется для выражения неодобрительного, пренебрежительного отношения к кому-, чему-либо (обычно со словами: тот, этот, какой-нибудь и т. п.)» [БАС: VII. 1207–1208]; «Употребляется обычно в сочетании с местоимением этот для выражения неприязненного, неодобрительного отношения к кому-, чему-н.» [Ож.: 376]; «(обычно в сочетании со словами какой-то, этот). Употребляется как определение для выражения презрительного, пренебрежительного отношения к кому-, чему-л.» [MAC: I, 484].
* * *Вне генерализующих контекстов и соотношения с всякий следует выделить еще употребление какой-то в охарактеризованном значении в контекстах, где это значение осложняется семантикой ограничения – ‘всего лишь’, ‘всего-навсего’, ‘всего только’ и т. п.
а) В условиях противопоставления: «Я прочел им мой роман в один присест… Старик сначала нахмурился. Он ожидал чего-то непостижимо высокого…, а вместо того вдруг такие будни и все такое известное. И добро бы большой или интересный человек был герой… а то выставлен какой-то маленький, забитый, даже глуповатый чиновник…» (Ф. М. Достоевский. Униженные и оскорбленные. VI); «…он меня обнял и даже облобызал… Правда, так он поступал со всеми выступающими, но то ведь были писатели, его друзья, а я какой-то студентишко…» (В. Солоухин. Фотоэтюд); «…мое появление лишний раз напоминало ей о ее ошибке, о том, как низко она пала, выйдя замуж за Веньку, неотесанного парня с окраины. Благородное воспитание, ковры, фарфор – и вдруг какой-то безродный Венька…» (Л. Сапронов. Старожил). Ср.: всего лишь маленький, забитый чиновник; всего навсего студент; всего только безродный Венька. Ср.: «…он думал, что она вымещает на нем свою обиду за неудавшуюся судьбу – “только учительница”…» (С. Есин. Текущий день) = какая-то учительница; «– Кто она и кто он? Учительница, образованная, и он – всего лишь тракторист!..» (И. Акульшин. Дела семейные) = какой-то тракторист.
б) В качестве определителя к сочетаниям с количественным значением: осталось каких-то десять километров; нужно доплатить каких-то пять – шесть рублей; готов поднять скандал из-за какого-то литра молока; торговаться из-за каких-то десяти копеек и т. п. Ср.: «Манташев, в мрачной неврастении, кричал, что какой-то десяток миллионов франков его никак не устраивает…» (А. Н. Толстой. Эмигранты. 28).
Отмечая этот – очень широко распространенный – тип употребления какой-то, словари через отсылку к соответствующему значению местоимения какой-нибудь (ср.: «то же, что какой-нибудь во 2-м значении» [БАС: V, 697]) определяют его как «приблизительно, не больше» [Уш.: I, 1289]; «в количестве не больше, чем что-л.» [Ож.: 241], «приближающийся по количеству к чему-л.» [БАС: V, 696], «приближающийся к какому-л. количеству, не превышающий какое-л. количество» [MAC: II, 169].
Совершенно очевидно, что если первое из двух указываемых словарями взаимосвязанных значений – значение приблизительности – является контекстно обусловленной модификацией основного, базового значения неопределенности, то второе – ограничительное значение ‘не больше чего-н.’ – является производным от экспрессивно-оценочного значения ‘оцениваемый отрицательно (и поэтому) не стоящий внимания’, т. е. такой, которым можно и сле-дует пренебречь, откуда затем ‘ничтожный’ и, в частности, ‘ничтожный в количественном отношении’. Однако ожидаемая помета «пренебр.» при рассматриваемом значении отсутствует, хотя в другом месте, иллюстрируя пренебр. несчастный, лексикографы приводят примеры с пренебрежительно-ограничительным значением местоимения какой-то. Ср.: «– И какие деньги, – каких-то несчастных сто тысяч. Мамин-Сибиряк, Хлеб» [БАС: VII, 1208; MAC: II, 484]. Ср. еще: «…Такая светлая головка – и в рабском положении. И за что? За каких-то презренных полтораста рублей!..» (П. Боборыкин. Долго ли?); «– Но вам уже предоставили двухнедельный отпуск. – Тоже мне отпуск. За каких-то две недели здоровья не поправишь…» (П. Боровский. Счета и счеты) и др.
Во всех таких случаях местоимение какой-то по видимости свободно заменяется местоимением какой-нибудь, чем и объясняется их полное отождествление в словарях. Так же свободно как будто осуществляется и обратная замена. Ср.: «Раз шесть приходилось ему на каких-нибудь десяти верстах обливать разгоряченную ось» (И. С. Тургенев. Записки охотника); «…через каких-нибудь четверть часа домишки совсем не стало – торчали только какие-то гнилые столбики» (С. Залыгин. Тропы Алтая. 1); «– Какова сумма куртажа? – Тысяч сто каких-нибудь… Пустяки!..» (А. Н. Толстой. Эмигранты).
Тем не менее, при всей их близости, значения этих двух местоименных определителей в составе количественных оборотов не вполне тождественны. И различаются они тем, какое место в их семантике занимает ‘приблизительность’.
В семантической структуре оборотов с какой-то, поскольку это местоимение привязано к ситуации прямого предметного контакта и точного знания об объекте (см. выше), ‘приблизительность’, т. е. количественная неопределенность, есть лишь способ дискредитирующего представления определенности. Поэтому здесь актуализовано пренебрежительно-ограничительное значение. «Каких-то два часа» – это два часа, и не больше и не меньше, но это так ничтожно – всего два часа, что кажется, что это просто ничто.
