Роман Пересветов - Тайны выцветших строк
Из Горького по железной дороге добрались до станции Керженец. Отсюда и начался трудный и увлекательный поиск.
Обычно это происходило так: школьники подходили к какому-нибудь населенному пункту и разбивали около него свои палатки, и сразу же штаб экспедиции посылал вперед разведчиков. Они должны были завязать знакомство с местными ребятами и выведать у них, кто в этом селе собирает и любит старинные рукописи, нет ли там стариков, знающих древнее письмо. Затем к владельцу книг отправлялась целая делегация. Скрывая конечную цель своего посещения, школьники начинали разговор издалека. Если при этом выяснялось, что дядя Митяй или тетка Агафья действительно берегут ценную рукописную книгу, делегаты пускали в ход все свои дипломатические способности и красноречие, уговаривая продать или уступить им ее, не для себя, конечно, а для Ленинской библиотеки, «на пользу науке». Но не всегда эти переговоры заканчивались удачей. Некоторые старики относились к пришельцам с опаской. Они неохотно расставались со своими сокровищами или даже старались их совсем не показывать.
В избушке одного лесника, после того как все его книги были уже осмотрены и среди них не нашлось ни одной подходящей, опытный разведчик Юра Розинов вдруг заметил засунутую за ящик под столом объемистую рукопись. Он осторожно сдул с нее пыль и стал внимательно изучать почерк писца, водяные знаки, просвечивавшие на бумаге. В исследовании рукописи приняли участие и другие ребята. Они так бережно перелистывали древнюю книгу, что лесник проникся к ним уважением и согласился им ее уступить. Эта рукопись оказалась «цветником»; так в старину называли сборники самого разнообразного содержания. Наряду с «душеспасительным» чтением в них были сведения по истории, астрономии и народной медицине.
Проникшись доверием к юным археографам, наследники книголюбов иногда разрешали школьникам порыться в скопившемся на чердаках и в чуланах бумажном хламе. Вот когда пригодились предусмотрительно захваченные с собой электрические фонарики и увеличительные стекла. Разглядывая через лупу при свете карманного фонарика разрозненные листы, некоторые ребята научились даже отличать рукописный шрифт от подделанного под него печатного.
За один месяц двадцать московских школьников, пробираясь через заповедные заволжские леса, обследовали двадцать пять разбросанных на большом пространстве селений. Приходилось иногда делать больше тридцати километров в день. Все имущество экспедиции — палатки, продукты, посуду — они тащили на себе. Мошкара кусала нещадно. Пришлось смастерить самодельные накомарники. В это время как раз начались сильные дожди, размякли дороги. Надо было «рубить гать», настилать лежневки. В некоторых местах болота так набухли, что ребята шли по грудь в воде. Посоветовавшись со сплавщиками, они своими руками построили плот и на нем поплыли по Керженцу до поселка Рустай. Какое это было увлекательное путешествие! Чуть стемнеет, школьники зажигали на плоту костер. Опасности подстерегали всюду — ведь по той же реке шел сплав леса! На проплывавших мимо бревнах иногда сидели настоящие живые бобры! Однажды проливной дождь, превратившийся в настоящий поток, настиг экспедицию посреди реки. Школьники накрыли книги палаткой и сами легли сверху. Промокли до нитки, но ни одна рукопись не пострадала.
Школьная археографическая экспедиция привезла в Москву двадцать три старопечатные книги и рукописи. Научные работники Библиотеки имени В. И. Ленина осмотрели их, и шесть наиболее редких поступили в их хранилище, в том числе тот самый «цветник», который Юра Розинов вытащил из-под стола, и две рукописи трехвековой давности. Остальные решено было оставить в школьном литературном кабинете. Участники экспедиции устроили специальную витрину старинной книги.
Центральное место в ней занимает огромная рукописная псалтырь в громоздком, обтянутом телячьей кожей деревянном переплете. Теперь уже можно не объяснять, откуда взялось выражение «прочесть книгу от доски до доски». Одна из страниц заложена парчовой закладкой искусной ручной работы; от такой, вероятно, не отказался бы и Исторический музей. Рядом с псалтырью выставлены и другие старинные книги, богослужебные и нравоучительные, устаревшие, конечно, по своему содержанию, но тем не менее многому научившие школьников. Ведь к каждой книге они сами составляли объяснительные карточки — аннотации, как заправские библиографы.
На этом рассказе о находках школьной археографической экспедиции автор и хотел бы закончить книгу, добавив к нему только одну, быть может небезынтересную для ее читателей, подробность.
Выяснилось, что при исследовании «цветника» работниками Ленинской библиотеки был обнаружен неизвестный до сих пор список сочинений выдающегося русского мыслителя XVI века, современника Ивана Грозного, Ивана Семеновича Пересветова.
Уроженец захваченных литовскими феодалами русских земель, «воинник» Пересветов успел послужить трем королям — польскому, венгерскому и чешскому, прежде чем отъехал в Москву «на государево имя». Он хотел быть полезным юному Ивану Грозному своими познаниями в военном деле. Предложение Пересветова мастерить из крепкого дерева особые щиты с железными шинами, по привезенному им образцу, было одобрено. Он даже был награжден поместьем. Но покровитель его, родственник царя, боярин М. Ю. Захарьин вскоре умер, а другие царские вельможи чинили ему непрерывные «обиды и волокиты», от которых он стал «и наг и бос и пеш».
В течение одиннадцати лет Пересветов не мог «доступиться» к царю, но однажды, встретив его в придворпой церкви, все же нашел способ вручить Ивану Грозному свою челобитную, а затем и вторую.
Возмущенный самовластием бояр и встревоженный думами о судьбе фактически управляемой ими при несовершеннолетнем царе России, Пересветов писал в этих челобитных не столько о своих личных невзгодах, сколько о необходимых, по его мнению, переменах в государственном строе и внешней политике. Целесообразность таких преобразований он доказывал и в других своих сочинениях, написанных в иносказательной форме. Существует предположение, что за свои сочинения он поплатился свободой, а, возможно, и жизнью, так как дальнейшая его судьба неизвестна.
Находка учеников 38-й московской школы дает повод рассказать подробнее о тех сочинениях Пересветова, которые уже известны ученым.
В начале прошлого века вьщающийся русский историк Карамзин впервые опубликовал в «Истории государства Российского» отрывки из сочинений Пересветова, но при этом отнесся к ним с большим подозрением. Карамзин объявил их «подлогом и вымыслом». Под именем Пересветова, по его мнению, скрывался не современник Ивана Грозного, а какой-то затейник, писавший свои сочинения, без сомнения, «уже гораздо после сего царствования». Карамзин возмущался тем, что этот затейник «советует царю сделать все великое и хорошее, что было уже сделано». Считая, что все хорошее было сделано Иваном Грозным лишь по совету бояр, Карамзин находил в сочинениях ненавидевшего их «мнимого Пересветова» несообразности и небылицы, которых на самом деле в них не было. Взгляды Карамзина разделял и другой знаменитый историк, С. М. Соловьев, тоже считавший, что произведения, «подписанные именем Пересветова», сочинены задним числом. Направленные против бояр «эпистолии» Пересветова якобы пустил в обращение сам Иван Грозный для оправдания учиненной им над боярами жестокой расправы. Издатель же сочинений Пересветова — историк А. Попов заподозрил, что этим именем «прикрывались русские сатирики, решившие обнаружить дурное состояние Московского государства». Оговорки и сомнения высказывали и многие другие исследователи. Они часто исходили из того, что все биографические сведения о личности Пересветова известны только из его сочинений. Но если сочинения эти не подлинны, то, значит, сомнительны и сообщенные в них сведения.
В течение всего прошлого века споры о Пересветове не прекращались. Это имя писали в кавычках, с приставкой «псевдо» или с оговоркой «автор, назвавшийся Пересветовым». Одни считали, что за этим псевдонимом спрятался какой-то опричник или даже ближайший советник Ивана Грозного, впоследствии попавший в опалу, — Алексей Адашев. Высказывалось даже мнение, что под этим именем скрывалась целая группа видных деятелей и писателей того времени. С другой стороны, некоторые исследователи подчеркивали достоверность изложенных в челобитных Пересветова фактов. Профессор В. Ф. Ржига, написавший большое исследование о Пересветове, проверил содержавшиеся в его сочинениях сведения и подтвердил их подлинность. Да и разве мог автор челобитной давать советы царю и просить его о помощи, прячась под чужим именем? Важные доказательства, подтверждающие существование Пересветова, представил С. А. Белокуров в своем исследовании, посвященном библиотеке Ивана Грозного. «Что Ивашка Пересветов не вымышленное лицо, а действительно бывшее, свидетельствует опись так называемого царского архива, в коей читаем:
