Владимир Аннушкин - История русской риторики. Хрестоматия
Пример. Потому‑то праздность всегда была почитаема за гибельный порок. Утверждают, что между законами, от Дракона Афинянам данными, был даже и такой, который осуждал насмерть предавшихся пороку сему. Без сомнения закон сей всякому покажется безмерно строгим, но он по крайней мере являет, какое мнение законодатель тот имел о праздном человеке.
Свидетельство. Строгость упомянутого закона некоторым образом оправдывается следующим рассуждением некоторого нравоучителя: «редко, говорит он, добродетель обитает в сердце обладаемом праздностию: порок есть всегдашний спутник ее, ибо кто не может упражняться в делании доброго, тот верно займется деланием худого».
Заключение. Итак, старайтесь особливо вы, о юноши! убегать праздности, которая справедливо почитается материю всех пороков; возлюбите труд, могущий доставить вам неоцененные выгоды; свойственной по большей части возрасту вашему, лености противоположите честные и нужные упражнения; истребляйте зло в начале его, ибо от сего зависит благоденствие грядущих лет жизни вашей.
Глава 11 О произношении
Что есть произношение?
§ 132. Произношение есть выражение мыслей или чувствований живым голосом.
Что относится к произношению?
§ 133. Поелику всякое движение души может изображаться и на лице нашем, а многие даже сами собою, против воли нашей, изображаются такими видимыми и верными знаками; сверх же того мы, когда говорим для большего выражения (иногда также невольно) делаем некоторые движения головою, руками и всем телом, то к искусству произношения относятся не только правильный выговор речений и периодов, но приличное расположение лица и пристойное движение головы, рук и проч.
В чем состоит правильность выговора речений и периодов?
§ 134. Правильность выговора речений и периодов состоит а) в остановках в произношении, сообразно с разделением понятий; б) в протяжении или ускорении выговора некоторых слов; в) в повышении или понижении голоса, равно г) в напряжении или ослаблении силы оного над некоторыми словами.
Об остановке по знакам
§ 135. Поелику на письме разделения понятий ясно показываются знаками препинания, о употреблении которых сказано в главе 2-й сей части; то в произношении наблюдать только должно, чтобы при каждом из сих знаков останавливаться и медлить более или менее, судя по тому, как велико разделение в мыслях.
О протяжении и ускорении выговора
§ 136. В протяжении и ускорении выговора слов должно сообразоваться а) с важностью понятий, объясняемых ими; б) с большею или меньшею стремительностью чувствований, выражаемых в речи. Так, например, слова, выражающие такие понятия, которые будучи важнее прочих в речи, требуют большего внимания или замечания, выговариваются протяжнее других. Равным образом период или целая речь, в которой видна пылкость воображения, или стремительность чувствований, произносится скорее той, в которой описываются холодные, глубокие или важные какиенибудь размышления, или такие чувствования, которые отягчая сердце, отнимают у воображения свойственную ему пылкость и делают его медлительным.
Когда возвышается и понижается голос?
§ 137. Голос, из числа множества случаев, особенно повышается при вопросах и восклицаниях и при постепенном увеличивании важности мыслей, а понижается при всяком почти ответе и всякий раз как приближаемся мы к какому‑нибудь препинанию или когда важность выражаемых мыслей уменьшается постепенно.
Когда напрягается и ослабляется голос?
§ 138. Напряжение и ослабление голоса следуют обыкновенно свойству чувствований, изъясняемых нами: выражение чувствований раздражающих, каков, например, гнев, сопровождается голосом напряженным, более или менее, по степени раздражения; изъяснение чувствований оглушающих или усыпляющих, какова например, печаль, сопровождается соразмерною им слабостью голоса; чувствования же раздражающие до расслабления выражаются опять голосом усталым.
Перемены в лице
§ 139. Движения душевные изображаются на лице отчасти движением губ, но гораздо более движением и положение глаз.
Прим. Правила, как изображать на своем лице душевные движения, сколько ни важны, никак не могут быть помещены здесь по обширности своей; оне, во всей полноте их, могут быть заимстованы от живописи. Но чтобы уметь пользоваться сими правилами, надобно примечать наиболее положение лица самих людей, действительно и поневоле ощущающих движения душевные.
Движения головы, рук и проч.
§ 140. Движения головы, рук и всего тела, при различном состоянии духа говорящего, также бывают весьма различны. Таковые движения могут быть замечены лучше всего в произношении искусных актеров и усовершенствованы чрез подражание им.
Прим. Впрочем, никак не можно положить правил на всякую перемену голоса и на всякое телодвижение. Правила сии, как бы ни были обширны, всегда оставались бы неполными и подвергались множеству исключений. Надобно только заметить, что искусное произношение дает чувствовать все красоты речи и сокрывает многие недостатки оной. Одни внешние движения, без всяких слов, не только возбуждают в нас чувствования, но выражают целые истории, как то видно в пантомимах. Сверх же того язык, как ни был силен и богат, всегда останется недостаточным к совершенному описанию всех чувствований и к перелиянию их из одного сердца в другое. Иногда один голос говорящего проницает нас до глубины сердца; иногда один безмолвный вид его исторгает у нас слезы. Чтобы уметь возбуждать таким образом в других чувствования, надобно самому сильно чувствовать то, о чем говорим. Притворные чувствования редко укрываются от проницательного наблюдателя. Напротив, истинные движения души, не требуя никаких правил, сами собою являются на лице простодушного. Самое притворство, при всем искусстве его, не в силах иногда сокрыть их.
Вопросы и задания
1. Судя по нашим данным, А. С. Никольский первым употребил термин словесность. Как он объяснял этот слово? Какие науки образуют словесность?
2. Как словесность соединяется с логикой и какие логические термины традиционно используются в риториках этого времени?
3. Как создается распространение речи?
4. Какими средствами создается классическая хрия?
5. Какие советы к произношению, сделанные А. Н. Никольским, представляются вам актуальными и поныне?
И. С. Рижский
Опыт риторики (1796)
Иван Степанович Рижский (1759–1811) – ординарный профессор российской словесности и красноречия, первый ректор Харьковского университета, член Императорской Российской академии наук, доктор философии. Родился в г. Риге, откуда и получил свою фамилию. Обучался вначале в Псковской семинарии, а затем – в Семинарии Троице-Сергиевой лавры, где по окончании в 1779 г. был в течение 8 лет преподавателем риторики, поэзии, истории, римских древностей, философии. С 1786 г. Рижский определился учителем в Санкт-Петербургский горный кадетский корпус, где преподавал историю, латинский язык, географию, риторику, логику, руководил переводами с французского языка книг по горному делу. За время учительства в Горном корпусе издал два сделавшихся знаменитыми руководства: 1) «Логику» и «Риторику» под названием «Умословие, или умственная философия» (СПб., 1790) и 2) «Опыт риторики, сочиненный и преподаваемый в С. – Петербургском Горном Училище» (СПб., 1796). По последней книге, неоднократно переиздававшейся (1805, 1809, 1822), учились несколько поколений русских учащихся. В 1802 г. за свои учебно-литературные труды Рижский был избран в члены Императорской Академии наук.
Между тем в это время наступил период наиболее значительной и плодотворной деятельности И. С. Рижского, совпавший с открытием Харьковского университета в 1805 г. Рижский, неоднократно избиравшийся ректором, оказался не только прекрасным администратором, заботливо во все вникавшим, но и ревностным педагогом. Для первого своего курса он избрал российское красноречие; впоследствии в Харькове были напечатаны переработанный «Опыт риторики» и новое «Введение в круг словесности» (1806), а «Наука стихотворства» (СПб., 1811) напечатана Академией наук и справедливо считается одним из первых систематических изложений теории поэзии на русском языке. Вот характеристика Рижского, данная в «Русском биографическом словаре» (СПб., 1913, т. 16): «Это был истинный и достойный представитель университета, настоящий rector magnificus, человек, выдававшийся в своей среде и по своему ученому авторитету, и по дару слова, и по деловой энергии, и по административным способностям, и по опыту и знанию русской жизни, и по своим нравственным качествам; он пользовался наилучшей славой, репутация его была безупречна, а как профессор он признавался современниками знающим и даровитым, излагавшим свой предмет с большою ясностию, деятельностью и одушевлением» (В. Азанчевский). Будучи поклонником славяно-русского слова, он не любил, когда иностранное выражение употреблялось там, где ту же мысль можно было передать русскими словами, и часто говорил на лекции: «Можно ли то выразить на французском щебетнике, что выражается сильным, точным, метким, благозвучным славянским языком?..»
