…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология - Владимир Николаевич Базылев
Внутренний идеологический характер этого «режима» и после дискуссии 1950 г. по своему существу мало изменился. Он приобрел лишь иную направленность: вместо фантазий Марра догмой сделались мысли Сталина по вопросам языкознания. Далеко отклоняться от них и даже самостоятельно развивать их не очень рекомендовалось. Можно было только их «комментировать» и приводить все новый и новый материал для их подтверждения. Так строились и почти все диссертации того времени.
Но вместе с тем нельзя забывать и о большой положительной роли, которую сыграло для нашего языкознания освобождение советских лингвистов от догм и фантастики марровского «учения». Нельзя отрицать, что без вмешательства Сталина в лингвистическую дискуссию такого освобождения в условиях культа личности не могло бы быть. Реабилитировать идею генетического родства языков, понятие языковых семей, сравнительно-исторический метод, отказаться от безусловного признания идеологически абстрактной «стадиальности» языкового развития и т.д. без вмешательства Сталина едва ли удалось бы. Сам Сталин, быть может, и не придавал особенно большого значения реабилитации этих и других основополагающих аксиом и выводов классического языкознания, но замечания его по этим вопросам дали возможность советской лингвистике возвратиться на большую дорогу мирового языкознания и этим сыграли важную историческую роль.
Необходимо ясно воссоздать картину состояния лингвистической работы накануне дискуссии 1950 г. Выводы биологической дискуссии 1948 г. были механически и полностью перенесены главарями марровского направления на лингвистику. Борьба против своеобразно понимаемого «космополитизма» и «низкопоклонства перед Западом», которая велась в литературе и искусстве во второй половине 40-х годов, служила основанием для демагогического зачеркивания значения всей современной зарубежной лингвистической науки <…>.
Поэтому, разоблачая сейчас с наибольшею последовательностью и строгостью все упрощения, упущения и ошибки Сталина, указывая на урон, нанесенный науке их канонизацией, нельзя забывать и о том, что вмешательство Сталина в науку о языке (пусть это вмешательство было чисто административным) положило конец самому трудному периоду в истории нашей науки, какого не было в советское время ни в одной другой науке, даже в биологии.
Поэтому, критикуя Сталина, сопоставляя его схематические рекомендации с современным состоянием соответствующих вопросов, подчеркивая его ошибки, надо четко отделять их от тех элементарных положений, в выдвижении которых никакой особой заслуги Сталина не было, но которые сами по себе не перестают быть правильными.
Нет необходимости устраивать критический осмотр и испытание наукой и временем всем теоретическим положениям, выдвинутым Сталиным в брошюре «Марксизм и вопросы языкознания». Достаточно остановиться на наиболее существенных из них.
Сталинский тезис о языке как явлении ненадстроечном рассматривался в качестве наиболее сильного аргумента против марровского учения о языке. Марр действительно считал язык идеологической надстройкой. В «новом учении» о языке этот тезис был органически связан с тезисом о стадиальном развитии языков. В настоящее время, когда созданы все возможности для более детального и вдумчивого анализа сталинской аргументации, в ней можно обнаружить немало непоследовательностей и противоречий. Выступая как противник Марра, Сталин тем не менее смыкался во многом с Марром в понимании самой сущности надстройки, и в лингвистических высказываниях Сталина многое непонятно, если мы будем их рассматривать вне контекста «нового учения» о языке <…>.
Сталин упустил из виду, что в определенных исторических условиях надстройка может оказывать довольно сильное влияние на развитие языков. Разве возникновение европейских национальных литературных языков, таких, как английский, немецкий, французский, испанский и другие, не было связано с возникновением централизованных буржуазных государств? Ярким примером влияния социалистической надстройки на развитие языков могут служить многочисленные языки народов Советского Союза. Правильно поставив вопрос об исторической устойчивости языка и его роли как межклассового средства общения, Сталин, тем не менее, многого в этом вопросе не учел и дал противоречивое и одностороннее понимание надстройки <…>.
В статье «Относительно марксизма в языкознании» Сталин полемизировал не столько с Марром, сколько с теми языковедами – участниками дискуссии, которые под знаком защиты марровского учения в сущности отстаивали вульгарно-социологический подход к языковым явлениям <…>.
Упорно подчеркивая безразличие языка по отношению к классам и осуждая попытки языковедов опереться на высказывания классиков марксизма, ясно и определенно указывавших на наличие фактов социальной дифференциации в языке, Сталин свел на нет значение исследований в области подлинной социологии языка <…>.
В вопросах, заданных Сталину, был правильно подмечен отход его от традиционного марксистского определения языка. Вопрос гласил:
«Маркс и Энгельс определяют язык как „непосредственную действительность мысли“, как „практическое действительное сознание“. „Идеи, – говорит Маркс, – не существуют оторвано от языка“. В какой мере, по Вашему мнению, языкознание должно заниматься смысловой стороной языка, семантикой и исторической семасиологией и стилистикой, или предметом языкознания должна быть только форма?».
В ответ Сталин вынужден был признать, что семантика «является одной из важных частей языкознания» и ей «должно быть обеспечено в языкознании подобающее место» <…>.
Из взглядов Сталина логически вытекало пренебрежительное отношение ко всем фактам языка, зачисленным в разряд «диалектов, жаргонов, салонных языков» <…>.
Одностороннее и упрощенное толкование коммуникативной функции языка привело Сталина к ошибочному выводу, согласно которому язык всегда был и остается одинаково единым и безусловно общим для всех членов общества, для всех социальных и территориальных групп, из которых состоит тот или иной народ, на всех этапах развития общества – от первобытно-общинного родового строя до высокоразвитого классового общества <…>.
Не находятся ли эти не поддающиеся доказательству высказывания Сталина в явном противоречии не только с данными истории конкретных языков, но и с известными теоретическими выводами Маркса и Энгельса, согласно которым
«…в любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках… отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией».
