Владимир Плунгян - Почему языки такие разные. Популярная лингвистика
Обратите внимание, что в самых распространенных порядках подлежащее всегда идет раньше дополнения. Это и понятно, ведь что в предложении главное? Всякое предложение — это как бы подразумеваемый ответ на незаданный (а может быть, и заданный) вопрос. Или это вопрос "Что случилось?" (если мы совсем ничего не знаем), или это вопрос "С кем случилось?" (если мы уже знаем, что случилось что-то, но не знаем — с кем). А когда человек отвечает на вопрос, он, естественно, стремится начать с самого главного. Главное же — или название действия, то есть глагол, или название того, с кем это всё происходит, — в большинстве языков мира такой главный герой действия становится подлежащим. С него-то и начинают рассказ. Кроме того, подлежащее ведь надо как-то отличить от дополнения (чтобы точно знать, например, кто кого моет) — и если в языке нет падежей, то порядок слов становится для этого, как вы, может быть, помните из пятой главы, основным средством. Подлежащее должно быть первым, а дополнение — вторым, и лучше даже, если между ними еще будет стоять глагол. Так именно и устроено большинство языков без падежей — от английского до китайского. А в языке с падежами глагол может либо спокойно отправляться в самый конец предложения (как в тюркских или дагестанских языках), либо гордо возглавлять его: смотрите, мол, сначала на меня, я скажу, что случилось, а детали — потом. Так устроены, например, арабский или ирландский язык.
А как же русский? Оказывается, в русском языке возможны все порядки — по крайней мере, все три основных. Только они встречаются в разных типах предложений. Например, когда мы начинаем рассказ и хотим сообщить только о том, что произошло, мы обычно начинаем с глагола:
Пришла весна;
Наступило утро;
Случилась со мной такая история: прихожу я как-то на прием к эндорскому послу по случаю Праздника Дракона…
Бывают целые длинные тексты, состоящие из таких "неожиданных новостей", в которых глагол неукоснительно занимает первое место. Они особенно характерны для устной речи, для рассказа. Ну например:
Ехал Грека через реку,Видит Грека — в реке рак.Сунул Грека руку в реку,Рак за руку Греку — цап!
Обратите внимание, как строго русский язык соблюдает здесь правило: сначала — что происходит или произошло, потом — с кем произошло, и уже потом — всё остальное, "подробности".
Если бы в русском языке были возможны только такие предложения, то его порядок слов ничем не отличался бы от арабского. Но есть очень много разных случаев, когда, говоря по-русски, мы должны поставить глагол на последнее место в предложении:
Кто это сделал?;
Как тебя зовут?;
Твое имя я так и не вспомнил.
И всё-таки самый частый случай для русского языка — это "глагол в середине". По крайней мере, в письменном тексте. Но — далеко не единственный.
Получается, что в русском языке порядок слов сильно зависит от того, что именно хочет говорящий: сообщить новость, задать вопрос, продолжить рассказ, уточнить сказанное… Такой порядок слов обычно называют "свободным", хотя на самом деле, как мы видели, он совсем не такой уж "свободный": если я точно знаю, что я хочу сказать, я могу выбрать только тот порядок слов, который мне подходит. Конечно, по-русски можно сказать и так:
Зовут меня Лизой,
и так:
Лизой зовут меня,
и так:
Меня зовут Лизой,
но в каждом конкретном случае нужно сказать только что-нибудь одно, иначе вас поймут неправильно. Например, если Лизин собеседник не понял, кого зовут Лизой — Лизу или ее подругу Надю, то Лизе придется ответить вторым способом. А если Лиза приготовилась рассказывать длинную-длинную историю о своей жизни и необычайных приключениях, то ей самое время воспользоваться первым способом. Ну и, наконец, если ее просто спрашивают: "Девочка, как тебя зовут?" — то здесь третий способ подходит лучше всего. Так что если вам говорят, что в языке свободный порядок слов, то это означает не то, что слова в нем могут стоять как попало, а всего лишь то, что изменение порядка приводит в этом языке к изменению смысла. А вот в английском предложении мы просто не можем изменить раз и навсегда заданный порядок слов — потому-то он и называется в таких языках "жестким".
Впрочем, и в языках с жестким порядком слов возможны варианты. Но и в этом случае они зависят не от воли говорящего: просто одни слова автоматически должны выстраиваться одним способом, а другие слова — другим. Например, во французском языке, как и в английском, тоже действует порядок "глагол в середине". С одной оговоркой: если рядом с глаголом — настоящие существительные! Возьмем, например, предложение "Лиза дала дракону яблоко":
английский —
Lisa gave an apple to the dragon.
Лиза дала яблоко дракону;
французский —
Lize donna une pomme au dragon.
Лиза дала яблоко дракону.
Порядок слов полностью совпадает. Но заменим теперь существительные на местоимения — "Она дала ему его". Вот что получится:
английский —
She gave it to him.
Она дала его ему;
французский —
Elle le lui donna.
Она его ему дала.
На этот раз во французском языке глагол оказался на конце — совсем как в турецком или в лезгинском. Но это всё равно жесткий порядок слов — ведь каждый раз в получившемся предложении мы не можем переставить слова иначе, как бы нам этого ни хотелось. Похожие перестановки слов бывают и в немецком языке — тоже языке с "жестким" порядком (несмотря на то что в немецком есть падежи и он мог бы позволить себе большую свободу). В обычном предложении немецкий язык строго предписывает придерживаться порядка "глагол в середине"; наше предложение про дракона, переведенное на немецкий, будет очень похоже на английское и французское:
немецкий —
Lisa gab dem Drachen einen Apfel.
Лиза дала дракону яблоко.
Но как только мы захотим сделать из этого предложения другое предложение, посложнее, так сразу же проявятся некоторые удивительные особенности немецкого языка. Оказывается, если мы захотим выразить такую мысль: "Надя знает, что Лиза дала дракону яблоко", то для этого нам обязательно понадобится переставить глагол "дать" в конец предложения! Иначе по-немецки просто нельзя сказать — будет ошибка. Выглядеть это будет следующим образом:
Nadja weiß, daß Lisa dem Drachen einen Apfel gab.
Надя знает, что Лиза дракону яблоко дала.
Значит, немецкий глагол всё-таки может перемещаться в конец предложения — но лишь при особых обстоятельствах. Более того, может он перемещаться и в начало. Если мы скажем вот так:
Gab Lisa dem Drachen einen Apfel? —
то у нас получится совершенно правильное вопросительное предложение. Потому что единственный способ по-немецки спросить "Дала ли Лиза дракону яблоко?" — это как раз поставить глагол в начало предложения. Так в немецком языке образуются вопросы.
И как же нам теперь считать немецкий порядок — жестким или не жестким? Вроде бы можно слова переставлять — и вроде бы всё же нельзя. Пожалуй, правильнее всего считать, что он тоже жесткий — хотя, может быть, и чуть менее жесткий, чем в английском.
Итак, чем больше пользуются языки перестановкой слов для передачи разных оттенков смысла — тем более свободным является в таких языках порядок слов. Вам, наверное, кажется, что свободнее порядка слов, чем в русском языке, и быть не может. (Например, только что написанная мной фраза может выглядеть и так: "Кажется вам, наверное, что и быть не может свободнее, чем в русском языке, порядка слов".)
Однако и русский язык — это еще не предел словесной свободы. Один из признанных рекордсменов в этой области — классический латинский язык, такой, каким он дошел до нас в произведениях античной эпохи (а не тот, на котором писали позднее в средневековой Европе, когда нормы порядка слов в латинском невольно "подстраивались" под новые европейские языки, где, как вы видели, не очень-то разгуляешься). Что же в латинском порядке могло оказаться "свободнее", чем в русском? А вот что. В русском языке, как бы мы ни переставляли связанные друг с другом слова, мы всё же стараемся не отрывать их друг от друга. Мы можем сказать пришла весна или весна пришла, синее море или море синее, но в русском предложении гораздо реже случается так, что, например, слово море окажется в его начале, а связанное с ним слово синее — в конце. В латинском же языке это было абсолютно нормальным явлением. И там это тоже имело свой смысл: чем дальше слово отрывалось от своих исконных соседей, тем, стало быть, важнее оно было для говорящего. И получалось, что вместо того, чтобы сказать что-нибудь вроде: Среди римлян он считался первым поэтом (как сказали бы мы), римляне говорили: Первым он считался среди римлян поэтом. Но хорошо, если у нас в предложении только одно прилагательное. А если их несколько?
