Роман Пересветов - Тайны выцветших строк
МЕШОК С ТАЙНЫМИ АЗБУКАМИ
После упразднения Приказа тайных дел в связи со смертью его основателя царя Алексея Михайловича бывший дьяк этого приказа Дементий Башмаков «взнес наверх» и сдал под расписку боярину Родиону Стрешневу целый мешок с тайными азбуками. Отсюда вытекает, что они имелись во многих вариаитах. Никто из подьячих не должен был знать все образцы, чтобы секретную грамоту, написанную одним из них, не мог прочесть другой.
Некоторые из этих азбук до сих пор хранятся в Центральном государственном архиве древних актов.
Подьячие Приказа тайных дел и посольские дьяки, ведавшие перепиской с царскими представителями в чужих странах, прибегали к тайнописи. Таких документов сохранилось великое множество. Но не все эти испещренные непонятными словами и странными закорючками грамоты удалось разобрать. Если ключ к тайной азбуке потерян, зашифрованное письмо вполне можно приравнять к не разысканным до сих пор рукописям. Ко многим письмам ключ вообще не записывался. Его выучивали наизусть, и эти письма до сих пор хранят свою тайну.
Чем было вызвано появление тайнописи? На Руси разные виды тайнописи были известны уже давно. Зашифрованные надписи и приписки часто встречались на последней странице рукописных славянских книг. Писец таким способом нередко зашифровывал свое имя или фамилию владельца рукописи, а также и сведения о том, где и когда она написана. Такая скрытность вызывалась тем, что занимавшиеся обычно перепиской книг церковные служители (чаще всего священники и монахи) были очень суеверны, боялись «дурного глазу» и надеялись таким путем оградить себя от злых сил.
Одна из древнейших славянских рукописей, написанная на пергамене семьсот лет назад, книга духовного содержания — так называемый «Пролог», заканчивалась, например, такой фразой:
«Мацъ щыл (кь) томащсь нменсышви нугипу ромьлтую ка-тохе и инледь топгашви тъпичу дню арипь».
Прочесть эту надпись было нетрудно, так как она была составлена по наиболее простому способу тайнописания, называвшемуся «тарабарской грамотой». Этот способ письма назывался также «литтореей», то есть буквенным (»Litera» по-латыни — «буква»). Секрет этого способа состоит в том, что одни буквы подменяются другими. Надпись, заключавшая «Пролог», означала следующее:
«Рад бысть корабль преплывши пучину морьскую, такоже и писець кончавши кънигу сию аминь».
Читатель, может быть, будет разочарован, обнаружив, что приписка не открывает никакой тайны. Просто писец, закончи и большой труд (шуточное ли дело переписать от руки такую книжищу, тщательно вырисовывая при этом каждую букву и украшая заглавные особенно затейливыми узорами!), выразил в этой приписке свое удовлетворение, как бы говоря: а теперь потрудитесь и вы, попробуйте-ка разобрать, что тут написано, и подивитесь моему мастерству. Поэтому такое письмо и называлось затейным — на него смотрели как на забаву.
Стараясь затруднить расшифровку, сочинители таких приписок — криптограмм — писали иногда фразы в обратном порядке, например: «ъшорг азъшург мадумоттетчорпеис отка» — «а кто сие прочтет, тому дам грушъ за грошъ». Иногда не дописывали буквы — такой шрифт назывался «полусловицей».
Особенно славился искусными писцами Кирилло-Белозерский монастырь — крупный центр духовного просвещения па севере России. Составляя в XV веке опись скопившихся в книгохранилище этого монастыря рукописей, они нередко делали тайнописью заметки на пустых листах в конце описи о волновавших их чрезвычайных происшествиях в жизни монастыря, боясь говорить о них вслух. К «тарабарской грамоте» иногда прибегал и царь Алексей Михайлович в своей личной переписке.
Не менее распространенным видом тайнописи была «мудрая литторея», основанная на условном чередовании цифр, заменяющих буквы. Например, буква «а» (аз) равнялась единице, «в» (веди) — двойке, «г» (глаголь) — тройке, и т. д.
В начале восьмиаршинного свитка — рукописи, найденной в древнем русском городе Вологде и относящейся к 1643 году, суеверный писец следующим образом зашифровал свое имя:
ррррр ааааа аааа о iiiiiiiiiiь
Буква «р» в древнеславянской азбуке заменяла цифру 100 — значит, пятикратно повторенное «р» должно равняться 500, а эта цифра выражалась в азбуке буквой «ф» — ею и начинается имя писца. Соответственно зашифрованы остальные буквы имени — Федор.
В той же «мудрой литторее» вместо обозначающих цифры букв часто ставились точки, черточки и кружки, писавшиеся столбиком. При расшифровке оказывалось, что точки обозначают единицы, черточки — десятки, а кружки — сотни. Не имеющие численного выражения буквы сохранялись без изменения. По этому способу в одном рукописном сборнике 1640 года, хранящемся сейчас в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина, была составлена такая надпись:
Заключенные в рамку точки и черточки означают: «Сию святую книгу писал многогрешный». Из зашифрованного таким же образом текста, размещенного в других четырех рамочках, выясняется, что писца звали Михаил Дмитриевич Крабов и что он закончил книгу 2 марта 1640 года.
Существовало множество других способов шифровать письма и документы. Затемнение текста иногда достигалось и тем, что буквы выводились особенно замысловатой вязью.
По мере того как расширялись связи Московского государства с другими странами, тайнопись для передачи особо секретных сведений и указаний стала прочно входить в обиход государственных деятелей и дипломатов.
Еще в 1633 году фактический правитель и отец первого царя из династии Романовых — патриарх Филарет написал «для своих государевых и посольских тайных дел» особую азбуку и «склад затейным письмом».
Подлинный текст этой азбуки, написанный рукой патриарха Филарета, и сейчас находится в Центральном государственном архиве древних актов. Из сохранившегося там же в «шведских делах» наказа русскому дипломатическому агенту в Швеции Дмитрию Андреевичу Францбекову видно, что и он должен был применять тайнопись при составлении донесений царю Михаилу Федоровичу.
Наказ заканчивается повелением: «Да что он, Дмитрей, будучи в Свее, по сему тайному наказу о тех или иных о наших тайных делах и наших тайных вестей проведает и ему о всем писати ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии к Москве по сему государеву тайному наказу закрытым письмом».
В черновике этого наказа, находящемся в делах Посольского приказа, слово «затейное» везде зачеркнуто и заменено другим— «закрытое». Тайнопись в России перестала быть просто затеей, забавой. Она стала одним из важных средств сохранения государственных тайн.
При царе Алексее Михайловиче тайнописью часто пользовались в Посольском и Тайном приказах.
Во второй половине его царствования к польскому двору был назначен постоянный московский резидент, стольник и полковник Василий Тяпкин. Он был уже в пути, когда в Москве было получено известие о смерти польского короля Михаила Корнбута Виншевецкого. Так как у короля не было наследников, в Варшаве должен был собраться новый сейм для обсуждения вопроса, кому быть королем. Этот вопрос особенно интересовал Алексея Михайловича потому, что сейм уже однажды высказался за избрание королем одного из его сыновей. Царский гонец догнал Тяпкина по дороге в Вильно и передал ему составленную самим государем тайнопись. Но ожидания царя не оправдались, польским королем был избран воевода Ян Собеский. Тяпкин и после этого оставался при польском дворе и в течение пяти лет продолжал посылать в Москву написанные «закрытым письмом» секретные донесения, почти полностью сохранившиеся до наших дней.
Эта переписка вызвала у Яна Собеского подозрение, что Тяпкин настраивает против него московского царя. Когда Алексей Михайлович умер и Тяпкин явился со всей своей свитой в королевский замок в черном «жалобном» платье, Ян III гневно высказал ему свое недовольство, упрекая Тяпкина в том, что он писал «ссорные и затейные письма к покойному царю, от которых до сих пор войска наши не соединились и взаимная между нами дружба не могла утвердиться».
Тяпкину так и не удалось уверить Яна Собеского, что он не посылал в Москву раздорных писем, но, судя по его последнему, также написанному тайнописью донесению, польский король упрекал и самого царя в том, что он имеет на его королевское величество «подозрение и недоверство».
Из всего этого видно, что тайные письма русского резидента были перлюстрованы[29] поляками и прочтены.
В архиве Посольского приказа сохранилось более шестисот листов донесений первого русского постоянного посланника в Польше стольника и полковника Василия Тяпкина к «сберегателю посольских дел» боярину Артамону Сергеевичу Матвееву. Многие из них были написаны тайнописью, и содержание их долгие годы оставалось неизвестным. Этими документами заинтересовался секретарь Петербургского археографического общества А. Н. Попов. Он разыскал среди бумаг того же приказа никем не замеченный ранее листок, сверху донизу исписанный замысловатыми знаками, рядом с которыми стояли древнерусские скорописные буквы. Это и был ключ к тайнописной азбуке, врученной в 1673 Году Тяпкину догнавшим его на взмыленной лошади по дороге около Вильно царским гонцом.
