Елена Чиркова - История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе
Инженеру Чарли приходится вникать в финансовые вопросы: «...на листках бумаги появлялись такие мудреные слова, как “капитализация”, “амортизация”, “износ”, а за ними следовали крупные цифры с кучей нулей». «Скоро все мы будем с большими деньгами», – уверены наши предприниматели. Мечта сбывается, его концерн сделал IPO, акции взлетели и Чарли сказочно богат. На свободные деньги он скупает акции. Системы у него нет: в один день «Чарли решил бросить монетку, чтобы попытать судьбу. Выпал орел. Он позвонил в офис и распорядился скупать завтра акции по цене открытия». Подзуживают и брокеры, которым активный клиент выгоден: Чарли нравилось «постоянно разговаривать с Нэтом (его брокер. – Е.Ч.) по междугородному телефону. Нэт убеждал его, что у него крепнет чутье рынка ценных бумаг».
Однако некоторые действия героя на рынке ценных бумаг весьма осмысленны и похожи на игру на инсайдерской информации. Так, Чарли получает телеграмму от некоего сенатора и спешит поговорить со своим брокером.
…На следующую ночь телеграфные агентства передали сообщение о внесении в Конгресс законопроекта о субсидировании пассажирских аэролиний, и акции авиационных заводов мгновенно взлетели вверх. Чарли продал все, что у него было, по самой высокой цене… Вечерние газеты не подтвердили сообщения телеграфных агентств.
Чарли вдруг обнаруживает, что может пользоваться банковским кредитом, что он и делает.
Новый автомобиль, костюмы от “Брукс бразерс”{Марка дорогой одежды. Существует и по сей день.}, застолья в ресторанах. У него появился спортивный “паккард-фаэтон”, длинный, низенький, сделанный на заказ, с кожаной обивкой.
К Чарли пытается вернуться и бросившая его когда-то из-за бедности девушка:
Чарли – ты мой лучший друг (подчеркнуто двумя линиями), тот человек, который живет в реальном мире бизнеса, производства и труда, и все такое, к которому мне так сильно хотелось бы принадлежать…
Неужели в 1920-е годы девушки писали такие любовные письма?
Отдыхать герои отправляются, разумеется, на собственном автомобиле и, как и следовало ожидать, во Флориду. Про пузырь на местном рынке недвижимости им, кажется, все понятно. Тот же брокер Нэт предостерегает отбывающего Чарли: «Если только ты не станешь там участвовать в этом буме по распродаже земельных участков».
Во Флориде вновь прибывших встречает реклама Корал-Гейблс, одного из самых престижных «коттеджных поселков», о строительстве которого я писала в своей «Анатомии финансового пузыря» в главе «Под жарким солнцем Флориды». Реклама такая{Я уверена, что это подлинный текст. Книга перемежается выдержками из газет того времени.}: «Человеческий гений, тяжкий труд, богатейшие природные ресурсы, сила и воля достичь чего-то выдающегося, чего-то более прекрасного, чего-то более удовлетворяющего самый тонкий вкус и здравое мышление избранных лучших людей, – вот что превратило Корал-Гейблс в то, чем он сегодня является, а завтра может стать куда лучше, куда больше, и его красота будет доведена до совершенства».
И, само собой разумеется, в спекуляцию Чарли все ж таки пытаются втянуть. Думаете, кто? Встречающий его местный сенатор. Вспоминаем «Мартина Чезлвита»! Чарли не так прост, чтобы «впарить» ему простой участок под домик. Поэтому речь идет о техническом прогрессе и индустриальном развитии штата{Во Флориде в 1920-е годы индустриальные проекты стали появляться ближе к концу бума. Вообще это верно и для любого бума на рынке недвижимости. Видимо, потому что жилая, офисная и торговая недвижимость – более понятные, просчитываемые проекты для инвестора-непрофессионала. И рынок в первую очередь насыщается такими проектами.}: «Они без умолку, перебивая друг друга, говорили о грузовых автомобильных перевозках, о соединительных маршрутах, о строительстве аэропортов, о земельных участках под них».
Чуть позже на горизонте появляется помощник сенатора, некий Гомер Кассиди, который отправляется с Чарли на рыбалку и продолжает агитацию в соответствии с ситуацией:
Послушай меня, парень, я ведь еще помню, когда Майами только начинал строиться, превращался, так сказать, в трамплин. Всего несколько развалюх между полотном железной дороги и рекой. А москиты?.. Здесь были не москиты, а вампиры. Несколько бедняков выращивали ранние помидоры и постоянно болели из-за простуды и лихорадки… а теперь любо-дорого посмотреть… а там, в Нью-Йорке, нас пытаются убедить, что никакого строительного бума здесь нет.
“Здесь ничего нет, кроме мелкой скумбрии” – так они пытаются убедить всех, что рыбалка здесь напрасная трата времени. Обычная пропаганда в пользу Западного побережья… – продолжал Кассиди{Как я писала уже в «Анатомии финансового пузыря», во время флоридского бума недвижимости разразилась пропагандистская «война между Севером и Югом», экономической причиной которой стало беспокойство нью-йоркских банкиров по поводу того, что деньги из их банков утекают во Флориду. В романе Дос Пассоса мы слышим отголоски этой войны.}.
Ну а дальше – больше. Гений «разговорного жанра», Кассиди умудряется увязать перспективы Флориды с тем, что близко и понятно Чарли, – с развитием авиационной промышленности и гражданской авиации:
…авиация способна сделать Майами настоящим Майами… Подумай, восемнадцать, потом четырнадцать, а потом и десять часов полета и ты в Нью-Йорке… Ну чего мне тебе рассказывать… ты, я… сенатор… все вместе… а с этим аэропортом мы станем отцами-основателями… Боже, я всю жизнь ждал, когда можно будет сорвать приличный куш. <…> Мне кажется, пора уже нажить свое состояние.
В романе «Большие деньги» так же, как и в других частях трилогии, несколько сюжетных линий с разными героями, которые к финалу сливаются в одну. Героиня другой сюжетной линии, девушка Эгнис, self-made, работающая в театральной труппе и далекая от бизнеса и инвестирования, тоже приезжает во Флориду. У них с Чарли общая подруга Марго. Она выводит Эгнис на Чарли и Кассиди. Эгнис является еще меньшим профессионалом в инвестировании, нежели Чарли, и идет по проторенной дорожке. Она хочет «приобрести кое-какие права на недвижимость», ведь «скоро здесь начнется строительный бум», и мечтает: «Может быть, сумеем сделать кое-какие деньги».
Из текста ясно, что инвестиция эта будет чисто спекулятивная. Эгнис спрашивает Кассиди: «Как долго, по Вашему, продолжится бум»? Это типичный вопрос спекулянта, рассчитывающего заработать на перепродаже. Нужно успеть. Потребительские свойства, то есть реальная ценность объекта инвестиций, ее не интересуют. Примечательно, что Кассиди разговаривает с Эгнис на совсем другом языке. На ее замечание о том, что «кое-кто может позволить себе терять деньги, но нам такое непозволительно», Кассиди отвечает исключительно как психолог, а не консультант по недвижимости: «Моя дорогая юная леди, подобных слов не должно быть в лексиконе молодости». Подобные приемчики применяются по отношению к самым непродвинутым инвесторам, принимающим решения на основе эмоциональных впечатлений.
Кассиди быстро препровождает Эгнис в то место, где сейчас идет аукцион по продаже очередного объекта. Неподалеку от места аукциона «то там, то сям среди островков зелени возвышались новые здания с еще не просохшей как следует штукатуркой, похожие на театральные декорации», – видимо, этот «объект» и распродается. Аукцион проходит в Венецианском бассейне в Корал-Гейблз, где аукционист общается с толпой, «сидя в кресле на плавающем плотике под навесом в полоску». Марго заходит в офис по недвижимости у самой кромки бассейна. «Там было полно потных мужчин в жилетках. <…> Все цены были ужасно высокие. <…> За дверью все скамьи на лужайке были заполнены толпой участников торгов. Отовсюду доносились резкие лающие голоса. Аукцион начинался». Эгнис уходит, так и не приняв участия в торгах.
А вот ее подруга Марго еще раньше кое-что из недвижимости все же купила: «Недвижимость в Майами пользовалась спросом, и Марго удалось получить тысячу долларов прибыли на свои права, правда, существовавшие только на бумаге. Ей никак не удавалось получить деньги наличными».
Речь здесь идет вот о чем. Продавались не сами объекты, а права на их приобретение. Этими правами все спекулировали, ибо среди покупателей спекулянтов было большинство. Права перепродавались по нескольку раз – на бумаге, с отсрочкой платежа. Так образовывалась бумажная прибыль. Чтобы получить реальные деньги, нужно, чтобы кто-то в конце цепочки их наконец заплатил, и тогда они пойдут предпоследнему перепродавцу, от него – к предпредпоследнему, и когда-то, возможно, их получит Марго. Зачастую такие цепочки «рвались» в том смысле, что последний покупатель не мог найти, кому перепродать права, и не мог внести деньги. Тогда права возвращались тому, кто продал их ему. Такая спекуляция была возможной, потому что на пике пузыря авансы были минимальными – процентов пять.
