Таблетка полиглота. Как изучать иностранные языки - Денис Алексеевич Листвин
Но что же в итоге можно считать целью обучения? Первый ответ, который ассоциативно приходит на ум, – знания, получение знаний. Сложно оспаривать такую точку зрения, у нас ведь даже первое сентября называется Днем знаний. Но все же довольно часто обращалось внимание на то, что есть здесь одна психологическая ловушка на уровне терминологии. Ассоциативно привязывая слово знание к цели обучения, мы невольно начинаем представлять себе учебный процесс в виде такой картинки: сидит ученик, обложенный стопками учебников и энциклопедий, читает их и выписывает наиболее полезные мысли в конспект. Происходит это обычно в тишине читального зла библиотеки. И такое представление начинает ассоциативно доминировать в нашем воображении.
Но что такое «знание» в привычном обиходном смысле слова? Например, есть знание о том, как в языке образуется форма прошедшего времени. Знание это сформулировано в виде грамматического правила. Однако маловероятно, чтобы кому-то когда-то (кроме как на уроке) пришлось бы делиться этим знанием с окружающими в виде рассказа о том, как именно это делается. Иными словами, теоретических знаний для практической жизни мало, да и выветриваются они быстро.
Гораздо важнее в ходе учебы приобрести то, что называется словом навык. По сути, навык – это способность использовать полученные теоретические знания на практике. Действительно, в более выгодном положении оказывается не тот, кто помнит наизусть, как образуется прошедшее время, а тот, кто умеет его образовывать в процессе общения и делает это быстро и без ошибок.
Зафиксируем максимально четко и недвусмысленно: Главной целью обучения является именно навык! По сути, других целей в обучении просто нет. Тем более, если речь идет об обучении иностранному языку.
Навык – это доведенная до автоматизма способность выполнять тот или иной вид деятельности (чаще всего моторной, то есть двигательной, возникающей с использованием мышечных движений). Важно, что при автоматизированном навыке действия осуществляются практически неосознанно, без подключения сферы мышления, то есть не создают для работающего проблемной ситуации. Навыки делают деятельность экономной и эффективной.
С точки зрения современной методической науки здесь опять же есть некоторая терминологическая сложность, поскольку плодовитые ученые наизобретали довольно много слов, обозначающих способность использовать теоретические знания на практике. В этом ряду стоят такие понятия, как процедуральные знания, умения, компетенции, компетентность, и видимо, это не полный список. Я же ограничусь использованием слова навык для всех случаев, когда человек способен «на автомате», быстро и эффективно выполнять необходимые практические действия. И именно навык будем считать главной и конечной целью обучения.
Мы редко задумываемся и поэтому редко догадываемся о том, какую огромную роль в нашей жизни играют навыки и насколько важно должным образом заботиться об их приобретении. Мы владеем тысячами навыков, практически никогда не отдавая себе в этом отчета. По сути, любое наше действие является проявлением навыка: ходьба, еда вилкой или ложкой, сидение на стуле, письмо, поворот ключа в замке, чистка зубов, нажимание на выключатель, застегивание пуговиц и ТЫСЯЧИ других повседневных действий, составляющих нашу жизнь. Навыки настолько плотно пронизывают нас самих, что стали абсолютно привычной, обыденной и из-за этого незаметной частью нашего существования. Однако так было не всегда. Можно вспомнить, как мы начинали осваивать те повседневные действия, которые кажутся нам сегодня такими естественными. В качестве примеров можно взять умение ходить, говорить, кататься на коньках, играть на музыкальном инструменте, пользоваться компьютерной мышью и водить машину. Легко представить или вспомнить собственные неудачные и неуверенные попытки сделать первые шаги, держась за мамину руку, сказать первые невнятные и медленные слова, проехать, не упав, пять шагов по катку, сыграть одним пальцем «В траве сидел кузнечик», сделать двойной щелчок мышью в нужном месте экрана и плавно отпустить сцепление, дав ровно столько газа, чтобы машина не заглохла. Если мы сравним эти первые «пробы пера» с тем, как мы это делаем теперь, то увидим ощутимую разницу. Иногда нам даже трудно представить, что для кого-то эти действия могут являться проблемой. И из-за этого какие-нибудь родители в очередной раз отругают двухлетнего ребенка за то, что он разлил суп из ложки на стол или выдавил пасту вместо щетки на пол. Они же без труда попадают ложкой в рот, а пастой на щетку. Что же изменилось у них, у взрослых? Только одно: они приобрели навык.
Тема навыков требует к себе особого внимания. Проблема в том, что слово навык слишком глубоко вошло в повседневный язык, стало слишком обыденным и на него перестали обращать внимание, считая, что все понятно без дальнейших пояснений. Самое неприятное, что содержание этого понятия девальвировано и недооценено не только на обывательском уровне. Среди преподавателей уровень осмысления феномена навыка также в большинстве случаев не особенно глубок. Я на своем опыте имел возможность убедиться, насколько поверхностным может быть понимание этого слова. Как-то раз в одном из университетов, в которых я работал, было заседание кафедры, на котором обсуждалось планируемое сокращение учебных часов для иностранного языка. И заведующая кафедрой рассказывала о том, как она пыталась доказать ректору, что иностранный язык и экономика (а это был экономический университет) разные по своей сути предметы. Главный аргумент: «Ведь мы же (преподаватели языка) формируем навык!» Все сотрудники кафедры согласно кивнули. И я тоже. Мол, да, конечно, мы формируем навык, а эти экономисты просто рассказывают свою экономическую теорию.
Как нам всем тогда казалось, мы очень хорошо понимаем, что такое навык, и что мы действительно его формируем. Прошло более десяти лет с того момента, я могу сравнить свое понимание навыка тогда и сейчас, и должен сказать, что это очень разные понимания!
К более внимательному осмыслению сути навыков меня подтолкнул эпизод из личной жизни, про который я хотел бы здесь вкратце рассказать.
Я с детства был весьма восприимчив к музыке. Правда, вкус у меня был своеобразный. Если большинство молодежи 10–18 лет в девяностые слушало «Алису», «Кино», «Ласковый май» и иных резидентов нынешних супер-дискотЭк, я в возрасте 12–14 лет больше всего любил
