Роман Пересветов - Тайны выцветших строк
Библиотекарь Ватикана иезуит Май, обрабатывая химическими средствами богословское сочинение о псалмах «блаженного» Августина, воскресил часть написанного раньше на том же пергамене исследования Цицерона «О государстве».
Но, быть может, Иван Грозный был обладателем полного текста этого исследования? В найденном Дабеловым списке упоминались, кроме того, восемь книг не дошедшего до нас сочинения Цицерона — «Историарум».
Клоссиус впоследствии писал, что находка хотя бы одного этого восьмитомника была бы для мировой науки еще более крупным событием, чем частичное восстановление текста «О государстве» ватиканским библиотекарем Май.
Далее в списке значились:
Светониевы истории о царях, также мною переведенные.
Тут, конечно, подразумевались «Двенадцать биографий цезарей» Гая Светония Транквилла, слывшего собирателем дворцовых сплетен. Иван Грозный, видимо, захотел познакомиться с содержанием этой книги и поэтому приказал перевести ее одной из первых. В Париже Клоссиус видел лучший из сохранившихся списков «Истории» Светония, но в нем был большой пропуск в самом начале. Имелся ли этот пропуск и в московском экземпляре? Клоссиуса не мог не интересовать такой вопрос.
Тацитовы истории.
Из двенадцати томов этого сочинения знаменитейшего римского историка Публия Корнелия Тацита уцелели только первые четыре и часть пятого, охватывавшие лишь два года после падения Нерона. Какой же период Римской империи отражали тома, находившиеся в библиотеке Ивана Грозного? К досаде Клоссиуса, пастор не догадался это отметить.
Вергилия Энеида и Итх…
Знаменитая поэма Вергилия дошла до нас во всей своей античной красе. Но тут еще стояло некое таинственное «Итх» — начальные буквы какого-то другого неизвестного сочинения крупнейшего поэта эпохи императора Августа. Может быть, «Итхифалеика»? Произведение под таким названием приписывалось Вергилию. Как важно было бы найти хотя бы одну его копию. Такая находка устранила бы все сомнения.
Оратории и поэмы Кальвуса.
Современные справочники упоминают о поэте Кае Лицинии Кальвусе, сопернике Цицерона в ораторском искусстве. Но они молчат об его произведениях потому, что о них до сих пор не было никаких сведений. Исследование его поэм, хранившихся в библиотеке Ивана Грозного, возможно, показало бы, что Кальвус был не только талантливым оратором, но и поэтом.
Юстинианов кодекс конституций и собрание новелл.
Как специалист по римскому праву, Клоссиус, конечно, был знаком со сводом основных законов — конституций Восточной Римской империи, — изданным в VI веке при императоре Юстиниане. Но рядом с этим сборником в списке Дабелова упоминалось еще «собрание новелл». Юстиниан не был писателем-новеллистом. Вероятно, это были еще более ранние конституции его предшественников, известные под названием «Феодосиевых новелл». Этот сборник, конечно, тоже заинтересовал Клоссиуса, так как первый официальный свод указов римских императоров — «Кодекс Феодосия» полностью не дошел до наших дней.
Сии манускрипты писаны на тонком пергамене и имеют золотые переплеты.
Мне сказывал также царь, что они достались ему от самого императора и что он желает иметь перевод оных, чего, однако, я не был в состоянии сделать.
Слова «от самого императора» означали, что речь идет о последнем византийском императоре Константине Палеологе, не сумевшем удержать накопленные его предками книжные сокровища. Иван Грозный, очевидно, знал им цену, если он так настойчиво требовал «перевода оных». Но, если царь говорил, что эти рукописи в золотых переплетах были присланы самим Константином XI, следует ли отсюда, что остальные попали в Москву другим путем?..
Вряд ли составитель списка имел возможность познакомиться со всеми книгами, имевшимися в библиотеке Ивана Грозного, и тщательно исследовать их тексты. А вдруг под этими текстами обнаружились бы еще более древние, совсем неизвестные ученым или знакомые им по названиям или коротким отрывкам? Клоссиус уж постарался бы вернуть их к жизни. Но только не дубильной кислотой! Он не завидовал славе великого библиотекаря Ватикана Анджело Май, воспетого поэтами и даже возведенного в сан кардинала, но впоследствии заслужившего далеко не лестное прозвище «могильщика древностей». Подвергнутые им химической обработке пергамены почернели, а древние тексты навсегда угасли, даже раньше, чем он успел полностью расшифровать все непонятные места.
Не менее ста двадцати тысяч древнегреческих книг погибло при взятии турками Константинополя — столицы возникшего на развалинах Римской империи Византийского государства.
Ходили слухи, что наиболее ценные произведения древнегреческих авторов все же уцелели и попали в личную библиотеку султана. Но попытки некоторых иностранцев проникнуть в султанское книгохранилище и удостовериться в этом ни к чему не привели.
Еще в 1778 году в Египте арабы предложили одному европейцу приобрести пятьдесят свертков древних папирусов, покрытых греческими письменами, но он согласился взять только один. Раздосадованные продавцы бросили остальные в костер, и все они сгорели, распространяя ароматный дымок. Купленный же европейцем папирус был приобретен кардиналом Борджиа, обнаружившим в нем ценные для историков сведения. Но никто в то время еще не догадывался, что таких папирусов в Египте имеются тысячи и что их надо искать в могилах, точнее в картонных коробках, служивших гробами мумиям. Эти картонажи делались из склеенных между собой папирусов. Когда их отделили один от другого, оказалось, что они покрыты древнейшими надписями.
Так были найдены неизвестные тексты из сочинений величайших писателей древности: Гомера, Платона, Еврипида.
Многим из этих рукописей было больше двух тысяч лет. На папирусах же был написан считавшийся утраченным трактат великого греческого ученого Аристотеля об афинской конституции из его знаменитого сочинения «Политии», посвященного государственному строю Афин и соседних варварских стран. Трактат этот содержал такое количество новых сведений, что после его находки пришлось переделать все учебники. Из ста пятидесяти восьми трактатов Аристотеля, составлявших «Политии», только этот один сохранился полностью, от остальных уцелели лишь жалкие обрывки.
Интереснейшие документы были обнаружены и на другом кладбище, также расположенном на берегу Нила, в мумиях священных крокодилов. Их высохшие трупы тоже оказались завернутыми в папирусы. Некоторые крупные крокодилы, достигавшие 13 футов длины, обертывались в пять слоев папирусов, склеенных из рукописей. Даже крохотные крокодильчики, очевидно вылупившиеся из яйца незадолго до смерти, были завернуты в саваны из стихов Гомера!
Но все эти открытия были сделаны во второй половине прошлого века, уже после смерти Клоссиуса. Вот почему увлеченный поисками исчезнувших древних рукописей ученый так обрадовался, прочтя в первых строках дабеловского списка: «Большая часть суть греческие». На обороте были перечислены и важнейшие из них.
Греческие рукописи, которые я видел, были Поливиевы истории, — отмечал неведомый пастор.
Вторая половина списка открывалась названием произведения знаменитого греческого историка Полибия. Сын стратега и сам военачальник, он был участником кровопролитных войн с римлянами, закончившихся поражением его родины. Прожив после этого шестнадцать лет в Риме, куда он был сослан как заложник, образованный и вдумчивый грек написал историю возвышения врагов своей отчизны — сорок томов, из которых уцелело полностью всего лишь пять. Из остальных же удалось найти и восстановить только восемнадцать отрывков. К сожалению, пастор опять не указал, какие из этих сорока томов обнаружены в библиотеке Ивана Грозного. А ведь это могли быть как раз те тома, которых не было в европейских библиотеках!
Аристофановы комедии.
Точное число комедий, написанных гениальным древнегреческим драматургом Аристофаном, до сих пор не установлено. Но и те, которые нам известны, неравноценны. Составитель списка, будучи пастором, вряд ли интересовался античными комедиями и поэтому не стал их перечислять.
Пиндаровы стихотворения.
Уж не те ли самые, которые Клоссиус видел в знаменитой Амброзианской библиотеке в Милане, когда нашел там отрывки из «Кодекса Феодосия»? Нет, там были не стихи, а песни, и притом рукопись была с изъянами, гораздо хуже ватиканской. Что же это за стихи? Новый список тех же песен или еще никому не известных? Клоссиус, конечно, не мог знать, что еще одна рукопись неизвестных стихов Пиндара будет найдена на границе Ливийской пустыни, в Оксиринхе, при раскопках в 1905 году.
