Борис Тимофеев - Правильно ли мы говорим?
Поясню примерами.
Мы говорим: «Я вижу бук» (дерево), но «я вижу быка», «я вижу хлеб», но «я вижу Глеба», «я вижу салат», но «я вижу солдата», «я вижу дуб-великан», но «я вижу лесоруба-великана», — и т. д.
Приведу еще более разительные примеры: «Я встретил знакомого москвича, который недавно купил «Москвич»... «Я спросил своего вагонного спутника, видел ли он искусственный спутник Земли...»
Итак — существует точное правило. А исключения? Есть и исключения. Они связаны преимущественно с теми обстоятельствами, когда одушевленный предмет перестает быть одушевленным: «Я съел вареного рака»
«я начал есть маринованного судака», «я ем жареного гуся»...
Во всех приведенных случаях, казалось бы, следовало сказать: «Я съел вареный рак», «я начал есть маринованный судак», «я ем жареный гусь»... Ведь я ем всё это не в живом виде. Однако мы, очевидно, по знакомому нам «закону инерции речи», говорим так, как говорили о предмете, когда он был одушевленным.
Предвижу возражение оппонента: «Я говорю "я ем гуся" потому, что я ем не всего гуся, а только часть его...»
Отвечаю: ну, а когда я говорю «я ем вареного рака», то я ведь ем его всего, а не часть рака» (весь рак-то на один укус)!
Заметим, что та особенность русского языка, которую мы сейчас рассмотрели, весьма затруднительна для иностранцев и вообще для лиц нерусской национальности.
Вот почему мой знакомый сказал: «Я взял стакана...»
* * *
«Представляет собой» или «представляет из себя» — что правильнее?
* * *
«Они чтят» или «они чтут»?
«Чтить» — глагол второго спряжения. Грамматически правильно «чтят», а не «чтут». Ведь мы говорим: «они мстят», а не «мстют», «льстят», а не «льстют», «мостят», а не «мостют». Однако форма «чтут» совершенно не режет слуха. Почему? Еще одна загадка русского языка.
* * *
«Находясь на переднем крае, я всё время был на краю гибели...» Почему мы в одном случае говорим «крае», а в другом — «краю»?
* * *
«Наверное» и «наверно»...
Первое, по-моему, означает что-то вероятное на сто процентов, второе — на пятьдесят (конечно, не математически, а образно).
Почему же такие различные понятия выражаются в такой схожей форме? Согласитесь сами, что, например, во фразах: «Больной наверное выздоровеет» или «Больной, наверно, выздоровеет», — есть весьма существенная разница.
Народ давно это почувствовал, и потому рядом с формой «наве́рно» есть «усилительные» формы «наве́рное» и «наверняка́».
«Слова-антиподы»
Один читатель — проживающий в Ленинграде врач Г. Б. Печерский — прислал мне письмо, в котором привел фразы со словами, имеющими прямо противоположный смысл, а именно:
«Врач, совершая обход больницы, обошел пятую палату».
«Консилиум врачей решил это лекарство оставить»
«После тяжелого приступа больной начал отходить».
Действительно, во всех этих фразах есть слова, которые можно понять двояко, причем каждое понимание полностью меняет весь смысл фразы, придавая ей совершенно противоположное значение: «обошел» — можно понимать «посетил» и «миновал»; «оставить» — «отменить» и «продолжать»; «отходить» — «чувствовать себя лучше» и «умирать»...
Перед нами странное и труднообъяснимое языковое явление, которое можно отнести только к «капризам языка».
Приведенные выше «слова-антиподы» не единичны. В самом деле. Что, например, означает фраза: «я прослушал его выступление в прениях» — «я его слы- шал» или «я его не слышал», то есть «пропустил мимо ушей»?
Или еще пример: «к вечеру погода разгулялась»: «улучшилась» погода или «испортилась»?
Думается, что список «слов-антиподов» приведенными примерами не исчерпывается.
Было бы желательно, чтобы читатели этих строк заинтересовались «словами-антиподами» и продолжили список, приведя новые примеры...
О разном
В заключение хочется поговорить об отдельных вопросах, имеющих отношение к нашей теме.
«Фабрика» и «завод»...
Какая разница между «фабрикой» и «заводом»?
Каждый, пожалуй, ответит на этот вопрос быстро. Один скажет: «Фабрика дает продукцию для легкой промышленности, а завод - для тяжелой».
«А что дают хлебозавод и молоко завод?» — спрошу я.
«Нет, — скажет другой, — завод работает на сырье, а фабрика на полуфабрикатах; отсюда и название!»
«А текстильная фабрика? — опять спрошу я. — Разве хлопок — это полуфабрикат? А часовой завод? Разве тонкие части часов — это сырье?»
Нет, дорогие друзья! Думается, что между «фабрикой» и «заводом» такая же разница, как между «монументом» и «памятником», то есть — никакой... Всё дело в словесной традиции.
Слово «фабрика» — иностранное и происходит от латинского слова «faber» (фабер»), что означает «ремесленник», «мастер». Слово «завод» — русское и происходит от глагола «заводить», то есть начинать новое производственное предприятие.
«Заводы» — правда, примитивные — были на Руси с древнейших времен, а «фабрики» стали появляться с эпохи Петра I.
Со временем выработалась совершенно случайная терминология: одни производственные предприятия продолжали называться по-русски, а другие получили иностранные названия.
Вот и всё...
* * *
«Фрукты» и «ягоды»...
Ну, а какая разница между фруктами и ягодами? «Фрукты растут на деревьях, а ягоды — на кустах», — предвижу я быстрый ответ читателя.«Значит, рябина — фрукт? Ведь она растет на деревьях. И тутовая ягода — фрукт?» — отвечу я вопросом.
«Ну тогда: фрукты имеют косточки, а ягоды — зернышки»...
«Значит, яблоки и груши — ягоды: они имеют зернышки, а кизил — фрукт: у него одна косточка».
Так ли это?
* * *
«Шпиль» или «шпиц»?
Как назвать высокую остроконечную башню?
«Ну, конечно, "шпиль", — ответит каждый. — "Шпиц" — это порода собак с острой мордочкой («шпиц» — по-немецки «острый») и Длинной шерстью. Кто же скажет «шпиц» про башню!
Кто? Николай Васильевич Гоголь.
Раскройте его «Невский проспект» и вы прочтете: «...почувствует себя выше адмиралтейского шпица»...
Следовательно — в гоголевское время про высокую остроконечную башню говорили «шпиц». Постепенно это слово обветшало и в наши дни заменено словом «шпиль») — от немецкого «Spille» («шпилле») — «веретено».
Вот пример отмирания слова и вытеснения его новым...
* * *
Немного о словотворчестве писателей.
Может ли писатель сочинить такое слово, которое бы вошло в язык?
Может — в смысле «имеет право»... Еще Гораций писал о праве поэта: «...свою чеканить монету», то есть создавать свои, новые словообразования.
Но редко, очень редко, слово, созданное писателем, входит в язык народа.
Вот, например, из большого количества слов, сочиненных Ф. М. Достоевским, уцелело, кажется, одно слово «стушеваться».
А ведь Достоевский вводил множество весьма удачных неологизмов. Мы можем вспомнить такие слова, как «стрюцкий», «срамец», «шлепохвостница» (от слов «шлейф» и «шлепать»), «сверлива» (от слов «сверло» и «сварлива»), она «лисила» (хитрила) и др.
Большинство из его слов остро и метко, но всё же эти слова не вошли в русский язык. Народ их не принял, не «взял на вооружение...»
И. С. Тургенев изобрел слово «нигилист» (от латинского «nihil» (нихиль) — «ничто», то есть «всеотрица- тель»). Это слово сразу вошло в язык народа и живет в нем до сих пор.
Не надо думать, что новые слова могут сочинять только большие писатели, классики; иногда это удается писателям сравнительно мало известным.
Кто, например, сочинил слово «интеллигент»? П. Д. Боборыкин (1836-1922), писатель ныне мало читаемый.
Даже такой совершенно ныне забытый поэт, как Игорь Северянин, пытавшийся внедрить в русский язык сотни неологизмов, сумел не сочинить, а удачно переделать одно- единственное слово «бездарь», которое существует теперь на равных правах со словом «бездарность».
Можно составить целый словарь, например, из слов, сочиненных Н. С. Лесковым, но это будет книжная затея: в разговорную речь они не вошли. Разве что, как шуточное, слово «мелкоскоп»...
Из огромного количества новых слов нашего великого трибуна революции поэта В. В. Маяковского, множество цитат из стихов которого мы знаем наизусть, мы можем назвать, пожалуй, только «громадьё».
Попытки словотворчества продолжаются. Так, у молодого поэта Евг. Евтушенко читаем:
«За окном во дворе голоса малышат...»
Можно твердо сказать, что последнее слово — некий словесный гибрид «малышей» и «мышат» — никогда не войдет в нашу речь.
Итак — создание писателями слова, вошедшего в язык народа, — явление не только редкое, но редчайшее, уникальное.
* * *
А бывают ли примеры словотворчества в обыкновенной разговорной речи?
Конечно, бывают, но они остаются незамеченными и потому не оказывают никакого влияния на наш словарный фонд. Вспоминается такой случай. Я шел мимо кинотеатра, из которого выходила публика после очередного сеанса заграничного комедийного фильма. До меня донесся отрывок диалога:
