Ганс Люльфинг - У истоков алфавита

 Творцом письменности стало жречество — носитель идеи социально-экономического и культурного развития. Шумерский писец дубсар или сам был жрецом, или же состоял при храме. Умение писать открывало ему доступ ко всем делам суда и администрации, он был образованным человеком, разумеется, в пределах его способности и условий, в которых ему приходилось действовать. На документах почти всегда обозначено имя писца, по-видимому, в качестве ручательства за надлежащее исполнение. По мере того, как на передний план выдвигалась дворцовая политическая организация, которая стремилась встать в один ряд с храмами, писцы начинали служить и светским властям, пока, наконец, не сформировалась самостоятельная профессия. В общественной и частной жизни жителей городов писец стал играть не меньшую роль, чем жрец. При дворцах функционировали школы, где учили будущих служащих администрации и писцов; существовали также частные школы для них. Они сидели на базарах и у городских ворот. Их искусством пользовались за плату не умевшие писать сограждане, которым писцы помогали в личных делах, а также в решении правовых вопросов. Мы видим, что формирование письменности как средства экономических и правовых контактов, а также литературно-духовного общения своеобразными нитями связано с этой городской цивилизацией. История письма предстает перед нами в первую очередь на фоне поворотных моментов в творческой жизни общества, когда возникали новые системы письменности, а старые, передававшиеся от народа к народу, из страны в страну, продвигались дальше или изменялись под воздействием изменившихся социальных условий или обстоятельств культурной жизни.

 По всей вероятности, шумеры создавали свою письменность без каких-либо образцов или импульсов извне. Вначале писали для того, чтобы зафиксировать те или иные события хозяйственного или управленческого характера. Строительство домов и храмов, укреплений, работы по орошению и осушению земель, торговля — все это требовало письменности. Первые записи религиозного и «исторического» характера мы встречаем лишь около 2600 г. до н.э.

 Шумерские письменные знаки не были изображениями конкретных предметов, идеограммами; они являлись графическими знаками-эквивалентами слов и читались так, как звучали эти слова. Шумерское письмо было словесным; при этом знак не являлся идеографическим изображением предмета или понятия, которые любой человек мог бы воспринять вне зависимости от того, знал он шумерский язык или нет. Знак с самого начала был привязан к звучанию совершенно конкретного слова. Лишь это давало возможность создавать письменность в полном смысле данного слова. Вместе с тем графическая форма письменных знаков становилась все более абстрактной. Даже те знаки, которые по своему происхождению были символами тех или иных предметов, утрачивали свою образность, превращаясь в состоящий из нескольких линий символ группы звуков, а затем и одного звука.

 Эти графические структуры изображались и интерпретировались не как образы; их писали и читали как абстрактные знаки. Если нам позволительно представить себе это раннеисторическое творчество в области письменности как сознательное изобретательство — а кое-какие моменты в быстро закрепившихся общепринятых формах этих знаков дают возможность думать таким образом, — то шумерский писец, по-видимому, создавал письменные знаки, стремясь одновременно к двум противоречивым целям — к наглядности и к абстрактной форме; это стремление к абстракции можно обнаружить и в других областях шумерского искусства.

 В словесной письменности шумеров родственным по смыслу, но различным по звучанию словам соответствовал один знак; так означал «угу» — солнце, «у(д)» — день, «баб-бар» — светлый, белый, «залаг» — светлый, чистый. Для правильного чтения знаков в конкретных смысловых контекстах к ним добавляли непроизносимые знаки-детерминативы, указывавшие читателю на то, куда относится этот знак в данном случае: один детерминатив указывал, что обозначаемый письменным знаком предмет сделан из дерева, звездочкой помечали имена богов и т. д. Таким образом, одно слово изображалось несколькими знаками: основной знак (знаки) и детерминатив. Эта особенность присуща многим словесно-слоговым видам письма. Люди получили возможность читать бегло, письменные знаки соответствовали фонетическому строю языка и точно передавали смысл речи. Так начался процесс, в конце концов приведший к созданию звукового письма, алфавита.

 Писцам приходилось заучивать наизусть и знаки слов и детерминативы. О сходстве знаков с конкретными образами уже едва ли вспоминали. Для написания двух примерно одинаково звучащих слов, омонимов, стали использовать один и тот же знак. Уже на рубеже IV и III тысячелетий, то есть в эпоху Джемдет-Наср, последовавшую за периодом Урук IV, для написания шумерских слов «ти»— стрела и «ти(л)»— жизнь использовали один знак. Звуковое звучание «ти» в конце имени Энлиль-ти (Энлиль-животворный) обозначалось знаком стрелы, который в данном случае употреблялся как слоговой знак. Вместе с тем знак слова «ти» ставили везде и в других словах, где встречалась эта фонетическая группа. При таком написании могли возникать затруднения в понимании отдельных слов. Чтобы этого избежать, стали употреблять вспомогательные фонетические знаки, комплементы, присоединяя их аналогично детерминативам. Эти фонетические комплементы встречаются уже в раннюю эпоху.

 Столь сложные орфографические системы постепенно трансформируют словесное письмо в слоговое. В шумерском языке этот процесс облегчался тем обстоятельством, что очень многие слова состояли из одного слога; кроме того, при изменении слова его фонетическая основа не менялась, поскольку изменение происходило посредством добавления к основному слову префиксов и послелогов (аффиксов). Аффиксы изображались знаками слов, тем самым превращавшимися в знаки слогов. Фонетические комплементы были ничем иным, как слоговыми знаками.

 Мы располагаем весьма неполными сведениями о языке древних шумеров, но все-таки можем предположить, что и в их словарном запасе появляются новые слова и выражения по мере развития культуры, возникновения новых предметов и понятий. Руководивший раскопками в Уре английский археолог Л. Вулли выдвинул гипотезу, согласно которой новые слова возникали посредством соединения старых, привычных слов в словосочетания, которые приближались к смыслу новых понятий. В этих новых многослоговых структурах старые словесные знаки теряли свой первоначальный смысл, становясь слоговыми.

 После внедрения слогового письма, к 2500 г. до н.э., количество знаков с 1600—1800 изначальных сократилось до 800, а к 2000 г. до н.э. — до 500. Фонетизация шумерского языка остановилась на этой слоговой ступени, не сделав следующего шага — к отдельному звуку как основному элементу слова, то есть к алфавиту.

 В Шумере писали на мягкой глине; исписанные таблички высушивали на солнце или обжигали на огне. Глина оказалась вполне пригодным материалом для письма на общественные и литературные темы и для повседневной переписки по хозяйственным и административным делам. Найдено большое количество таких табличек, что позволяет судить о широте распространения этого прочного материала для письма в Передней Азии. Поскольку писали палочками на мягкой глине, то легче было чертить письменные знаки прямыми штрихами; закругления упрощались, сводились к графемам, состоящим из прямых линий. Процесс письма становился менее сложным. Палочка оставляла в глине треугольное, клиновидное углубление. Графемы шумерской письменности постепенно превратились в клиновидные штрихи, возникла клинопись.

 Так завершилась трансформация письменных знаков шумеров в абстрактные формы. Возникли состоящие из многих штрихов сложные комбинации, упрощавшиеся при быстром письме. Едва ли клинопись могла вдохновить на создание высокохудожественных надписей, каллиграфических произведений.[1]

Г

На рубеже IV и III тысячелетий из сирийских и арабских пустынь на территорию Месопотамии перекочевали семитские племена, родственные по языку и происхождению предкам позднейших ханаанеев, финикийцев, евреев, арамеев. По названию расположенного на Евфрате города Аккада их стали называть аккадцами. Они восприняли шумерскую культуру, вжились в городскую цивилизацию и на этой основе развернули свои способности как торговцы, воины, государственные чиновники. Шумеры продолжали сохранять свои особенности, однако они постепенно сливались с аккадцами и в конце концов образовали новую культурную и языковую общность, народ, столицей которого стал расположенный выше по Евфрату Вавилон.