Владимир Ульянов - Быть услышанным и понятым. Техника и культура речи

Нормативная речь формировалась в процессе ассимиляции разнообразных диалектов, жаргонов и, в результате, одинаково естественно воспринимается всеми, даже теми, кто в своей среде, в своём кругу говорит совсем иначе. На первый взгляд это кажется несколько сухой формулировкой, а в действительности наполнено человеческим смыслом.

Два года пришлось работать в Одессе на Одесской киностудии художественных фильмов и ездить туда и обратно по 36 часов: Питер – Одесса, Одесса – Питер. Несмотря на то, что поезд скорый, он останавливается чуть не у каждого столба.

Понятно, что состав пассажиров меняется. Разумеется, меняются разноязычные компании, в которых проводишь время. Тут и ленинградцы, и жители западных областей России, и белорусы, и украинцы, и молдаване, и собственно одесситы. И ни разу, в том или ином кругу, никого не передёрнуло от нормативного произношения. Никто даже не заметил каких-либо особенностей, хотя сами люди говорили на своём наречии.

Был только один эпизод. Как-то в кафе в Одессе к нам в компанию подсела проститутка. Долго слушая наши разговоры, спрашивает: «Мужчина! Какой-то у Вас странный диалект». Это даже возмутило: «У меня-то диалект?!!» «Да. Только не могу понять, Вы из Ленинграда или из Москвы?» Откуда-то она знала о разнице между московским и петербургским диалектами. Видимо, у этой девушки когда-то было неплохое образование и воспитание, или эмпирический опыт.

На Брайтон Бич в основном слышна типично одесская речь. Причём нынче звучит чаще, чем в самой Одессе. Кто-то решил сделать радиостанцию, которая говорила бы с одесским акцентом. Диалектную такую станцию. Люди, которые сами говорят на этом диалекте, отказались её слушать и потребовали нормативной русской речи.

Бывает так, что человек говорит по-русски правильно, верные слова, предложения. «Говорит, как пишет». Но непонятно. Это и есть ненормативное, то есть не всем понятное произношение.

Не последняя проблема для нас, между прочим, заключается в том, что «нормативность» речи далеко не всегда определяется «большинством голосов». Несколько лет назад, на восходе нового тысячелетия отовсюду, даже из самых уважаемых уст звучало: «двухтысячно первый (второй, третий и т. д.) год». В подавляющем большинстве случаев. Так произносили по инерции, ведь совсем недавно говорили совершенно правильно: «двухтысячный год». Авторы приведённых цитат, как и все слушатели, несомненно, были обучены обращению с числительными и в школе имели положительные оценки по русскому языку. Но слуховое восприятие и стайный рефлекс (напомним ещё, мы – пересмешники) одержали победу над грамотностью. Большинство далеко не всегда право. Постепенно возвращается прежняя традиция верного произношения.

Часто для того чтобы говорить правильно, нельзя следовать лозунгу «Делай как все!» И девиз «Делай как я!» также не всегда применим. Одна дама, преподаватель факультета журналистики Санкт-Петербургского госуниверситета в споре с коллегами невольно озвучила распространённое журналистское отношение к действительности: «Я привыкла к тому, что если я так говорю, то оно так и есть!» Тем спор и завершился. Кто тут поспорит? Восхитительно монументальная логика, несокрушимая. С дилетантами обычно не спорят, как и не обижаются на них.

Для прояснения нормы в нашем предмете лозунги: «Делай как все!» и «Делай как я!» не продуктивны. Тут существует простое и очень непростое правило: «Делай как должно!»

Культура публичной речи содержит специальные знания и навыки, опирается на разговорные традиции. Органичное, естественное восприятие произносимого требует от исполнителя соблюдения этих традиций, то есть:

а) знания орфоэпических норм, закреплённых в лексикографических источниках;

б) умелого их применения (а иногда и отступления от нормы!) в зависимости от логики фразы и также конкретного ритмического и мелодического контекста;

в) владения речевой техникой в объёме, достаточном для точного произнесения звуков и звукосочетаний, для расстановки смысловых акцентов.

Однажды довелось вести обычную информационную передачу, в которой, так получилось, было несколько радиосюжетов с участием чиновников. И в каждом звучало слово «обеспеч Е ние» – именно так было произнесено многократно. В завершение передачи и ведущий механически произнёс это слово с таким же ударением. В редакции после выпуска раздаётся междугородный звонок: «Можно ли ведущего?» «Я слушаю». «Здравствуйте! Мы Вас всё время слушаем. Но что же Вы сегодня нам рассказали про печ Е нье?» Прослушал контрольную запись передачи и покраснел от стыда. Стыдно до сих пор. Ведущий действительно вслед за чинушами, как попугай повторил, именно так произнёс это слово: «обеспеч Е ние» вместо «обесп Е чения».

Даже если три, или даже один ваш слушатель не воспринял сказанное, или у него возникло самое малое раздражение, значит, так говорить нельзя. Значит, вы в ком-то вызвали презрение к себе уважаемому.

3. «Как сказать – значит что сказать!»

Очень трудно представить себе, чтобы вызывал к себе уважение даже не у самых образованных слушателей человек, допускающий приводимые ниже произносительные оплошности. А главное, – что должен увидеть, представить себе человек, услышав это. Ведь в жизни человек сначала думает, потом говорит, а слушая, невольно представляет себе слышимое. Среди многих журналистов бытует мнение, что в «новостях» думать не надо. Бог им судья!

Но неугомонного зрителя или слушателя всё-таки может заинтересовать, что имел в виду, о чём же подумал говорящий в эфире.

1.  «усыновили плиту» (установили) [19] ;

«пердача» (передача); «пердень» (первый день);

«безымяка» (без аммиака);

«драсуте», «здрсте», «драсте» (здравствуйте);

«часники переживают» (участники);

«…обнаружил сонные находки» (сенсационные);

«пиисят» (пятьдесят), «семисят» (семьдесят), «восемисят» (восемьдесят), «двасать» (двадцать);

«утвержден фиктивный план» (эффективный), «…продукт, доказавший свою фиктивность» (эффективность);

«судить» (осудить или ссудить);

«…дрожит своим положением» (дорожит); «продукт подражал» (подорожал);

«Хозяин тщетно выбирает фурнитуру» (тщательно); «ирекцию сменил…» (дирекцию);

«поделка» (подделка);

«совершены» (завершены);

«баранова одежда продолжает тему» (Баранова Надежда); «Многие здания потоплены» (подтоплены);

«русский» (прусский);

«расисское законодательство» (российское);

«…развивший машину…» (разбивший);

«Это анальные средства» (банальные);

«…потянутый человек» (подтянутый);

«Они пытались скрыть автомашину» (вскрыть); «Факты скрылись» (вскрылись);

«А я, Андрюхарев, прощаюсь с вами» (Андрей Ухарев);

«не коралловые бусы из-за моря привези» (мне);

«непрочное зачатие» (непорочное);

«…до завета атрофии» (заветного трофея);

«…вместе с пиццами в небо уносимся» (с птицами); «…изловить автогонщиков» (автоугонщиков);

«На этом всё прощаю до следующего выпуска» (…всё. Прощаюсь…);

«…суда обеспечения серного флота» (Северного);

«…наш корреспондент в киви. ..» (в Киеве);

«В результате обыска обнаружен томат Калашникова» (автомат); «…постился на бесплатный бордель» (польстился); «Сан-Петербур» – японец такой (Санкт-Петербург);

«Период выступлений на выездных площадках музыканты называют «ссыкой» [или даже «ссукой», так слышится] (ссылкой); «Сегодня в кривой администрации…» (в краевой);

«Вчера их [картины] сосали до поздней ночи» (спасали).

В перечисленных выше словах и словосочетаниях уважаемые теле– и радиоведущие не смогли или не сумели произнести звуки и даже слоги. Про…сти, звуки и даже слоги! Ну не смогли! Быть может, устали.

Между прочим, цитаты приводятся исключительно из программ российских общенациональных каналов. Их названий указывать не будем, чтоб не ссориться с коллегами.

2. Продолжим:

«В Петербургском городском суде рассматривается тело обвиняемого..»(дело);

«…состоялась икра» (игра);

«…нощью нащинают…» (ночью начинают);

«Что чувствует человек, ставший боком ещё при жизни?» (Богом);

«.. пришлось пострадать от доски» (тоски);