Из заметок о любительской лингвистике - Андрей Анатольевич Зализняк
Сухо резюмируем: вопреки тому, что внушается читателю, фоменковский «династический параллелизм» – это вовсе не объективная констатация изоморфизма между реальными летописными данными по двум разным историческим периодам. Параллелизм (и то весьма нестрогий) возникает лишь после того, как АТФ произведет над летописными данными ряд специальных предварительных операций. Иначе говоря, это параллелизм между летописными данными, исправленными согласно гипотезе о наличии параллелизма. При этом, как видно из нашего разбора, в число допустимых предварительных операций входят и столь сильные, как пропуск, перестановка, объединение и «расщепление» правителей. Ясно, что методика, допускающая такое количество степеней свободы, не имеет ничего общего с объективностью: с ее помощью можно получить почти любой результат при почти любых исходных данных.
Совсем коротко: в подлинных летописных данных об истории Руси никакого «династического параллелизма» попросту нет.
Обсчет «династических параллелизмов» составляет одну из тех операций, которые дают АТФ возможность заверять публику, что его результаты достигнуты математическими методами. АТФ подсчитывает вероятность случайного совпадения тех двух цепочек чисел, которыми у него представлены два разных «династических потока», и совершенно справедливо показывает нам, что она исчезающе мала, иначе говоря, случайное совпадение практически исключено. Этот факт производит неотразимое впечатление на тех, кто легковерно воспринимает всю операцию как прямое сравнение двух рядов исторических данных. В действительности же между историческими данными и якобы отражающими их цепочками чисел, как мы видели, лежит этап интенсивного целенаправленного препарирования этих данных. Так что математически безупречно АТФ доказал только одно: что вышедшая из его творческой мастерской цепочка чисел А неслучайно совпадает с вышедшей из той же мастерской цепочкой чисел В.
Судя по тому, что АТФ вполне удовлетворен рассмотренным выше «династическим параллелизмом» (он нигде не говорит, что этот параллелизм чем-нибудь несовершеннее остальных), прочие «династические параллелизмы» отражают ту же самую степень требовательности автора к себе. Мы позволим себе ограничиться этим одним. Если читатель захочет сам заняться проверкой прочих «династических параллелизмов» АТФ, он во всяком случае должен помнить, что все исходные данные следует брать только из самих традиционных источников, но не из их изложения у АТФ.
Нетрудно заметить, что у АТФ отношение к фактам при установлении «династических параллелизмов» и при сближениях слов по существу одинаково. В обоих случаях факты очень часто не укладываются в предлагаемую АТФ схему. Тогда он действует по принципу «тем хуже для фактов», а именно, в обеих операциях позволяет себе всё большее и большее количество степеней свободы, пока его процедура не становится практически безотказной. Методика АТФ – бесценная находка для всех желающих произвести революцию в какой-нибудь, которую не жалко, науке.
Заключение
Фоменковское «новое учение» об истории никогда бы не привлекло к себе столько внимания, если бы его автор не был именитым математиком. Оно мало чем выделялось бы среди публикуемых ныне во множестве вольных сочинений по российской или иной истории, авторы которых перекраивают «традиционную историю» – каждый в свою сторону, сообразно с вдохновляющей его идеей – нередко с не меньшим размахом, чем у АТФ, и, кстати, непременно используют рассуждения о происхождении слов – совершенно такого же уровня, как у АТФ.
Но когда автор – академик-математик, это воспринимается читателями как гарантия того, что в данном случае проблема будет разобрана и решена если и не математически, то во всяком случае в соответствии с теми высшими критериями логичности, обоснованности и доказательности, которые привычно ассоциируются в общественном сознании с математикой.
Реальность, как мы видели, в точности противоположна. В своих исторических и лингвистических построениях АТФ не только не проявляет этих достоинств математического мышления, но, наоборот, производит впечатление человека, вырвавшегося из стеснительных уз доказательности, в которых его держала его основная профессия. Как прямое издевательство над читателем звучат слова:
«…мы надеемся, что непредвзятый читатель уже убедился, что нами руководит неумолимая логика научного исследования. Мы вынуждены двигаться далее по этому пути, если хотим оставаться на почве здравого смысла и строгой научности» [НХ-2: 102].
Степень бездоказательности утверждений АТФ превосходит всё, с чем можно встретиться даже в очень плохих филологических или исторических сочинениях. Утверждения «А вытекает из В», «А следует из В», которые уже одним своим звучанием должны гипнотизировать доверившегося автору читателя, употребляются в смысле, от которого логик впал бы в шок.
Так, например, по заявлению АТФ, и то, что Батый – это Иван Калита, и то, что Великий Новгород – это Ярославль, и то, что в русской истории имеется династический параллелизм со сдвигом в 410 лет,
«непосредственно и недвусмысленно вытекает из средневековых русских документов» [НХ-1: 382].
Другой пример такого же использования терминов логики:
«…отождествление Ирландии в определенный исторический период с Россией… однозначно следует из древних английских хроник» [НХ-2: 114].
Самого крохотного и ненадежно засвидетельствованного факта, который в принципе допускает десять разных объяснений, но в том числе и согласующееся с идеей АТФ, ему достаточно, чтобы эту идею провозгласить, а через несколько страниц уже трактовать ее как нечто установленное и на нее опираться (не говорим уже о бесчисленных случаях, когда аргумент АТФ просто вздорный, типа Irish = Russian или еврей = иерей). Но часто даже и столь ничтожного аргумента АТФ не считает нужным подыскивать: он просто сообщает, каково его мнение.
Послушайте, например, исполненное величия заявление об исламе:
«Вообще история Мусульманской церкви совсем не проста, но мы не можем пока сказать ничего определенного по этому поводу, так как обстоятельного исследования арабских источников мы пока не проводили» [НХ-1: 373].
Сотни книг на эту тему на десятках восточных и западных языков не значат ничего, пока АТФ сам не займется первоисточниками. Приведенное заявление вовсе не означает, однако, что АТФ не может уже сейчас сказать, что все представления мусульман о своей истории в корне неверны, сколько бы книг они про это ни написали, тогда как на самом деле
«раскол между мусульманством и православием… произошел… лишь в 15 веке… И лишь потом (когда все это было забыто), отделение мусульманства от христианства отнесли в далекое прошлое примерно на 600 лет назад» [НХ-1: 226].
Всё это АТФ понял и без «обстоятельного исследования» источников; но со временем он и его коллеги подучат арабский язык, возьмутся за все эти источники и извлекут из них, если кому-то это так уж необходимо, еще и подтверждения своего знания.
Читая АТФ, испытываешь непроходящее чувство изумления: «Ну хорошо, представим себе, что АТФ действительно установил, что традиционное представление об истории противоречит таким-то и таким-то непреложным фактам и, следовательно, неверно. Но откуда же он, кроме того, еще смог узнать – в тысяче подробностей! – что́ вместо этого было в действительности?!» В самом деле, учение АТФ включает две отчетливо различные части: критическую и, так сказать, конструктивную. Если в критической части он еще считает необходимым выдвигать какие-то аргументы, которые хотя бы могут быть сформулированы
