В. Лосев - Русские поэты XX века: учебное пособие
1918
АРБУЗ
Свежак[8] надрывается. Прет на рожонАзовского моря корыто.Арбуз на арбузе – и трюм нагружен,Арбузами пристань покрыта.
Не пить первача в дорассветную стыдь,На скучном зевать карауле,Три дня и три ночи придется проплыть —И мы паруса развернули…
В густой бородач ударяет бурун,Чтоб брызгами вдрызг разлететься;Я выберу звонкий, как бубен, кавун —И ножиком вырежу сердце…
Пустынное солнце садится в рассол,И выпихнут месяц волнами…Свежак задувает!Наотмашь!Пошел!Дубок, шевели парусами!
Густыми барашками море полно,И трутся арбузы, и в трюме темно…В два пальца, по-боцмански, ветер свистит.И тучи сколочены плотно.И ерзает руль, и обшивка трещит,И забраны в рифы полотна.
Сквозь волны – навылет!Сквозь дождь – наугад!В свистящем гонимые мыле,Мы рыщем на ощупь…Навзрыд и не в ладХрапят полотняные крылья.
Мы втянуты в дикую карусель.И море топочет, как рынок,На мель нас кидает,Нас гонит на мельПоследняя наша путина!
Козлами кудлатыми море полно,И трутся арбузы, и в трюме темно…
Я песни последней еще не сложил,А смертную чую прохладу…Я в карты играл, я бродягою жил,И море приносит награду, —Мне жизни веселой теперь не сберечь:И руль оторвало, и в кузове течь!..
Пустынное солнце над морем встает,Чтоб воздуху таять и греться;Не видно дубка, и по волнам плыветКавун с нарисованным сердцем…
В густой бородач ударяет бурун,Скумбрийная стая играет,Низовый на зыби качает кавун,И к берегу он подплывает…
Конец путешествию здесь он найдет,Окончены ветер и качка, —Кавун с нарисованным сердцем беретЛюбимая мною казачка…
И некому здесь надоумить ее,Что в руки взяла она сердце мое!..
1924
О ПУШКИНЕ
…И Пушкин падает в голубоватыйКолючий снег. Он знает: здесь – конец…Недаром в кровь его влетел крылатый,Безжалостный и жалящий свинец.Кровь на рубахе… Полость меховаяОткинута. Полозья дребезжат…Леса и снег, и скука путевая,Возок уносится – назад, назад…Он дремлет, Пушкин. Вспоминает сноваТо, что влюбленному забыть нельзя, —Рассыпанные кудри ГончаровойИ тихие медовые глаза.Случайный ветер не разгонит скуку,В пустынной хвое замирает край……Наемника безжалостную рукуНаводит на поэта Николай!Он здесь, жандарм! Он из-за хвои лесаСледит упорно, взведены ль курки,Глядят на узкий пистолет ДантесаЕго тупые скользкие зрачки…
И мне ли, выученному, как надоПисать стихи и из винтовки бить,Певца убийцам не найти награды,За кровь пролитую не отомстить?Я мстил за Пушкина под Перекопом,Я Пушкина через Урал пронес,Я с Пушкиным шатался по окопам,Покрытый вшами, голоден и бос!И сердце колотилось безотчетно,И вольный пламень в сердце закипал,И в свисте пуль, за песней пулеметной —Я вдохновенно Пушкина читал!Идут года дорогой неуклонной,Клокочет в сердце песенный порыв……Цветет весна – и Пушкин отомщенныйВсе так же сладостно-вольнолюбив.
1924
ЛитератураБагрицкий Э. Стихотворения и поэмы. М., 1987.
Любарева Е. Эдуард Багрицкий. Жизнь и творчество. Л., 1964.
Рождественская И. Поэзия Эдуарда Багрицкого. Л., 1967.
Д.Б. Кедрин
(1907–1945)
Дмитрий Борисович Кедрин – один из немногих поэтов, кто поровну делил свое внимание между эпосом и лирикой. К теме исторического прошлого обычно обращаются прозаики. Кедрин – исключение. В его стихах и поэмах мы встречаемся с известными и малознакомыми персонажами русской истории как давнего, так И не слишком далекого времени – «Зодчие», «Дорош Молибога», «Грибоедов», «Сводня», «Песня про Алену-Старицу», «Конь» и другие.
Вместе с тем Кедрин талантливо продолжал лучшие традиции русской философской лирики. Он мастерски рисовал пейзажи, не чуждался песенных мотивов. Человеком он был прямым и смелым. Советская цензура не жаловала его.
В годы Отечественной войны Кедрин добровольцем ушел на фронт, был военным корреспондентом. В это время он создал цикл лирических стихов, воспевающих народно-патриотические традиции сопротивления врагу, пронизанных любовью к России.
Для лирических стихотворений Кедрина характерна естественная разговорная интонация. Он считал, что поэзия требует полной обнаженности сердца, полной – до конца – откровенности, без чего невозможно стать поэтом, даже виртуозно владея стихотворной техникой. Поэзия – это полнота сердца, это – убежденность.
Кедрина занимали вопросы психологии творчества. Он коснулся их в своей стихотворной драме «Рембрандт» и в ряде небольших произведений.
Творчество поэта остается недооцененным. В современной России, активно восстанавливая в правах творчество репрессированных писателей, никак пока не доберутся до Кедрина.
СЕРДЦЕ
(Бродячий сюжет)
Дивчину пытает казак у плетня:«Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?Я саблей добуду для крали своейИ светлых цехинов и звонких рублей!»Девчина в ответ, заплетая косу:«Про то мне ворожка гадала в лесу.Пророчит она: мне полюбится тот,Кто матери сердце мне в дар принесет.Не надо цехинов, не надо рублей,Дай сердце мне матери старой твоей.Я пепел его настою на хмелю,Настоя напьюсь – и тебя полюблю!»Казак с того дня замолчал, захмурел,Борща не хлебал, саламаты не ел.Клинком разрубил он у матери грудьИ с ношей заветной отправился в путь:Он сердце ее на цветном рушникеКоханой приносит в косматой руке.В пути у него помутилось в глазах,Всходя на крылечко, споткнулся казак,И матери сердце, упав на порог,Спросило его: «Не ушибся, сынок?»
1935
ЗИМНЕЕ
Экой снег какой глубокий!Лошадь дышит горячо.Светит месяц одинокийЧерез левое плечо.Пруд окован крепкой бронью,И уходят от водыВправо – крестики вороньи,Влево – заячьи следы.Гнется кустик на опушке,Блещут звезды, мерзнет лес,Тут снимал перчатки ПушкинИ усы крутил Дантес.Раздается на полянкахВолчьих свадеб дальний вой.Мы летим в ковровых санкахПо дорожке столбовой,Ускакали с черноокой —И одни… Чего ж еще?Светит месяц одинокийЧерез левое плечо.Неужели на гулянкуС колокольцем под дугойПонесется в тех же санкахЗавтра кто-нибудь другой?И усы ладонью тронет,И увидит у водыТе же крестики вороньи,Те же заячьи следы,На березах грачьи гнездаДа сорочьи терема…Те же волки, те же звезды,Та же русская зима…На кладбище мельком глянет,Где ограды да кусты,Мельком глянет,Нас помянет:Жили-были я да ты!..И прижмется к черноокой,И задышит горячо.Глянет месяц одинокийЧерез левое плечо.
1938
ГЛУХОТА
Война бетховенским перомЧудовищные ноты пишет.Ее октав железный громМертвец в гробу – и тот услышит!Но что за уши мне даны?Оглохший в громе этих схваток,Из всей симфонии войныЯ слышу только плач солдаток.
2 сентября 1941
РОДИНА
Весь край этот, милый навеки,В стволах белокорых берез,И эти студеные реки,У плеса которых ты рос.
И темная роща, где свищутВсю ночь напролет соловьи,И липы на старом кладбище,Где предки уснули твои.
И синий ласкающий воздух,И крепкий загар на щеках,И деды в андреевских звездах,В высоких седых париках.
И рожь на полях непочатых,И эта хлеб-соль средь стола,И псковских соборов стрельчатыхПричудливые купола.
И фрески Андрея РублеваНа темной церковной стене,И звонкое русское словоИ в чарочке пенник на дне.
И своды лабазов просторных,Где в сене – раздолье мышам,И эта на ларчиках черных —Кудрявая вязь палешан.
И дети, что мчатся, глазея,По следу солдатских колонн,И в старом полтавском музееПолотнища шведских знамен.
И санки, чтоб вихрем летели!И волка опасливый шаг,И серьги вчерашней метелиУ зябких осинок в ушах.
И ливни – такие косые,Что в поле не видно ни зги…Запомни:Все это Россия,Которую топчут враги.
16 августа 1942
КРАСОТА
Эти гордые лбы винчианских мадоннЯ встречал не однажды у русских крестьянок,У рязанских молодок, согбенных трудом»,На току молотивших снопы спозаранок.
У вихрастых мальчишек, что ловят грачейИ несут в рукаве полушубка отцова,Я видал эти синие звезды очей,Что глядят с вдохновенных картин Васнецова.
С большака перешли на отрезок холстаБурлаков этих репинских ноги босые…Я теперь понимаю, что вся красота —Только луч того солнца, чье имя Россия.
5 сентября 1942
