Антология ивритской литературы. Еврейская литература XIX-XX веков в русских переводах - Натан Альтерман
Рахель. Вы в самом деле не обязаны…
Лейзер. Нет, я обязан! Обязан рассказать всю правду! Теперь моя дочь умерла для меня, и все врачи в мире не помогут. Не знаю, почему это так. Я как во тьме. Можете задавать мне вопросы, если хотите. Я расскажу все, как было. Может быть, вы сумеете понять причину. Из тех фактов, которые я изложу. Может, вы составите картину. Я не понимаю, почему. Не понимаю!..
Рахель. Нет, нет! Я не хочу ни о чем спрашивать. Вы не должны мне рассказывать. Это ни к чему…
Лейзер. Если у вас нет вопросов, тогда я продолжу. Я обязан рассказать всю правду. Может, вы включите электричество?
Рахель. Да, конечно. Извините. (Встает и зажигает свет.)
Лампа, висящая над столом, освещает только часть комнаты, углы погружены в полумрак.
Лейзер. После развода со мной что-то случилось. Я изложу все, как было. Я не хочу, чтобы это повторилось еще раз. Чтобы муж и жена ничего друг о друге не знали. У них есть дочь, а они ненавидят друг друга до такой степени, что дочь для них уже как бы не существует. Я хочу, чтобы прежде, чем мы поженимся, мы стали как родные. Как брат с сестрой, между которыми нет ни тайн, ни обманов. Поэтому я хочу, чтобы вы знали, что после развода я чувствовал себя ужасно. Я не узнавал мира вокруг себя. У меня было темно в глазах. Я пуговиц не мог застегнуть.
Рахель. Вы не должны продолжать.
Лейзер. Меня поместили в сумасшедший дом. Они вылечили меня, но и теперь мне иногда бывает очень плохо.
Рахель. Вы напрасно мучаете себя. Я все это знаю. И мне это нисколько не мешает.
Лейзер (тихо). Что вы знаете?
Рахель. Все, о чем вы рассказываете. Это заставляет вас снова страдать, но это совершенно ни к чему.
Лейзер. Откуда вы знаете?
Рахель (неуверенно, с некоторым опасением). Саймон…
Лейзер. Он рассказал вам? Обо всем?!
Рахель (помедлив). Да. Может, налить вам еще чашечку чаю?
Лейзер (смотрит на нее долго и пристально, словно старается разглядеть ее сквозь тьму. Вытягивает шею, чтобы лучше видеть, свет лампы падает на его лицо. Он говорит тихо). Это нехорошо, когда о ком-то рассказывают за его спиной. Тем более, такие вещи… Это двое против одного. Это… Это означает — выставить человека на посмешище. Это все против одного.
Рахель (громко и раздраженно). Ничего подобного! Он мой брат. Он — мой брат, понимаете? (Замолкает и прибавляет совсем другим тоном.) Я налью вам еще чаю.
За стеной раздаются звуки рога.
Лейзер (тихо, со сдержанным бешенством). Это что?
Рахель. Что?
Лейзер. Кто-то играет. Как будто в стене. Как будто труба… Но это не труба.
Рахель (словно обрадовавшись перемене темы разговора). А, это хозяин дома, Бени Альтер. Он немного странный человек, но очень хороший. И чувствительный. Он любит чинить обувь. И это не просто так, это у него идеология. По его мнению, люди должны вернуться к здоровому образу жизни и заниматься тяжелой работой. Вернуться к земле. Это интересная мысль, не правда ли?
Лейзер. Но сейчас он не чинит обувь, он играет на трубе.
Рахель. Да, он любит играть на трубе.
Лейзер. И он богат!
Рахель. Говорят, его родители были очень богатые люди — там, до войны. Но он совсем не богат. У большинства его жильцов денег больше, чем у него самого.
Лейзер (переходит к делу, которое в действительности больше всего его волнует). Я надеюсь, вы простите меня, если я задам вам один вопрос. Говорят, что женщин об этом не спрашивают. И все-таки — сколько вам лет?
Мелодия обрывается.
Рахель. Простите?
Лейзер. Сколько вам лет?
Рахель (смеется от смущения). А!.. (Помолчав.) Это столь уж важно?
Лейзер. Я спросил вас о чем-то.
Рахель (хочет выиграть время, встает). Говорят, женщина не обязана называть свой возраст. Говорят даже, что с некоторого… момента нам нельзя говорить правду. В конце концов, возраст это… Это предрассудок, не правда ли? Это важно только для паспорта. Главное, как мы себя чувствуем и что мы еще хотим и можем сделать. И, разумеется, как мы выглядим. (Смеется.) На сколько лет, по-вашему, я выгляжу?
Лейзер. Я хочу, чтобы вы сказали, сколько вам лет.
