Лев Успенский - Слово о словах
Можно найти и другие примеры.
Но, во-первых, их очень мало, непомерно мало в сравнении со всей массой человеческих слов; так мало, что никакого особого значения они иметь не могут.
Во-вторых, – и в этом главное, – чтобы человек мог начать «подражать» голосам и запевкам разных птиц,. шороху ветра и камыша, треску дерева и стуку камня, надо, чтобы он уже достаточно развил и свои органы речи и свой слух. Он сначала должен был научиться свободно говорить, а потом уже начал передразнивать «языки» птиц и зверей, стихий и неодушевленных предметов. И, вероятно, те немногие слова нашей речи, которые на самом деле родились из звукоподражаний, как раз представляют собой не самый старый, а сравнительно новый слой в языке. Они не начало языка, а порождение его расцвета.
Теория звукоподражания может, пожалуй, объяснить появление того или другого отдельного слова. Но объяснить, как человек научилея говорить, как он создал все огромное богатство своих слов, самых важных, самых нужных, она бессильна.
Ни слово «небо», ни слова «земля», «вода», «ходить», «работать», «трудиться», «торговать» никогда не были подражаниями звукам природы. Они возникли, очевидно, другим путем.
УСТАМИ МЛАДЕНЦЕВ
Рядом со «звукоподражательной» «вау-вау» теорией некоторое время существовала другая. Шутки ради ее можно было бы назвать теорией «бай-бай» или «ням-ням». Суть ее изложить нетрудно. Каждый ребенок, подрастая, пока он еще не научился говорить «по-человечески», начинает болтать на особенном «детском» языке.
Теперь вы, вероятно, уже забыли об этом, но было время, когда и вы вместо «хочу есть» сердито кричали: «ням-ням», когда слово «бо-бо» означало для вас «больно», «бя» – «плохо», «тю-тю» – «я спрятался», а странное словечко «тпру-а», которое и взрослому-то трудно выговорить, не сломав языка, значило не то «гулять», не то «прогулка».
Обычно думают, что малыши потому вместо настоящих слов пользуются этими забавными «суррогатами», что их «легче произносить», «выговаривать». Детишки сами выдумывают свой чудной язык, всегда и у всех одинаковый, а покорные папы и мамы, уже забывшие свое детство, послушно перенимают его у собственных детей.
Возьмите, например, такие слова, как «мама» и «папа». Русские дети называют мать – «мама», маленькие французы – «мама´н», немецкие ребята – «мама´», английские – «мэ´мма», китайские – «мама», корейские – «омма». По-видимому, где бы ни родился человек, почему-то именно это или очень похожее слово первым приходит ему в голову, когда надо назвать самое близкое, самое родное, самое дорогое существо на свете.
«Мама» – первое слово человека, который только что явился в мир. Так, может быть, оно и было первым словом всего человечества? Не с него ли и не с ему ли подобных «детских» слов начался в глубокой древности наш язык?
Может быть, и там, у колыбели мира, создателями первых слов были дети? А потом, когда в дело вмешались взрослые, этот язык начал развиваться, расти. Слово «мама» могло легко превратиться в «мать» и родственные ему слова. Слово «бо-бо», развившись, стало словом «больно», «болезнь» – и т.д. Это очень заманчивая теория, и кажется она довольно правдоподобной.
Однако справедлива ли она в действительности?
Попробуйте понаблюдать за малышом, который в этаком «ням-ням-возрасте» растет сейчас где-нибудь около вас.
Вот он лежит в своей кроватке. Не унимаясь ни на миг, он все время движет всеми частями своего крошечного тельца (если, конечно, не спит): машет ручками, «сучит ногами». Движения его еще неосмысленны, случайны; он плохо управляет ими. И тем не. менее он все время «работает», «тренируется», упражняет мышцы, не задумываясь над тем, что из его «гимнастики» получается.
Точно так же он непрерывно издает, то неумело шлепая на разные лады губами, то сжимая их, то раскрывая, непонятные звуки.
Естественно, что лучше всего и чаще всего ему удаются самые простые движения. Легче всего для него точно так же издавать несложные, нечленораздельные звуки.
Зажмите себе рот ладонью и попытайтесь, то отпуская ее, то прижимая снова, произносить хотя бы звук "а". Помимо желания, у вас получится нечто вроде: «ба-ба-ба», или «ма-ма-ма», или «па-па-па». Да, да! Помимо вашего желания!
Точно так же у маленького ребенка, когда он, покрикивая, то сжимает, то распускает губы, вырываются, совершенно независимо от его намерения и воли, те же самые случайные сочетания звуков: «Ммаммамма! Пппа-ппапа! Тетете! Тятятя! Няняня-мамама!»
Можно сказать уверенно: смысла, значения в них немногим больше, чем в «слове» «плюхх», которое «выговаривает», падая в воду, камень.
Но малыш не камень. Он чувствует то холод, то тепло, то сытость, то голод... На все это он отвечает и движениями и голосом, лепетом. Подошла мать, вот он и заводит свое: «бабаба» или «мамама». Начали его кормить – он опять мурлычет что-то в этом же роде. Что именно? Да ровно ничего: что выйдет.
Но взрослые привыкли к языку; привыкли сами говорить и понимать то, что говорят другие. И они невольно начинают вкладывать в каждый издаваемый ребенком звук то значение, которое им (а вовсе не ему) представляется наиболее подходящим.
Бормочет он что-то вроде «мамама», и мать в восторге уверяет, что он уже «начинает говорить», «называть ее». Вырвется у него «папапа», и она даже обижается: почему он отца любит больше, чем ее?! А ведь у малыша в это время наверняка нет еще никакого представления о том, что в мире живут люди, много людей, что они разные, что одних называют «папами», других «мамами», третьих «тетями» или «дядями». Словом, взрослые навязывают малышам свое понимание невнятных звуков, которые те, ни о чем не думая, издают.
Доказать, что это верно, не так уж трудно.
Вот вы, наверно, думаете, что слово «мама» всюду и везде, у всех народов мира означает в устах младенцев «мать». Ну, так ничего подобного14.
В русском языке, в немецком, во французском – это так.
А у грузин слово «мама» означает вовсе не «мать», а как раз наоборот – «отец»; «мама» по-грузински значит: «папа»! Вам это, вероятно, покажется очень странным, даже смешным.
Ничего смешного здесь нет. Древние римляне этим же словом «мамма» называли грудь женщины, кормящей ребенка молоком. Именно поэтому и сейчас у нас в зоологии класс, млекопитающих животных называется латинским словом «маммалиа». Почему же так получается?
Это довольно понятно. Ребенок без всяких особых мыслей лепечет свое: «мамма, мамма», а взрослые толкуют это по-своему. Одним представляется, что он зовет «мать», другие считают, что он обращается к отцу, а третьим кажется, будто он никого не зовет, а просто голоден, хочет есть. Все они одинаково правы, и все в равной степени ошибаются.
У нас, русских, в детском языке отец называется двумя совсем друг на друга не похожими словами: «папа» и «тятя». Слово «дед», «деда» у нас значит «отец отца» (или матери), – «баба» – «мать матери» (или отца). Мы думаем, что так оно должно быть и повсюду.
А в других языках?
У англичан «дэд» (дэдди) значит «отец», «папа». Слово это совсем не похоже на наше «папа», но довольно близко напоминает «тятю» и особенно «дядю». Поставьте рядом такие слова, как «деда», «дядя», «тятя», «тетя», и вы невольно подумаете: да может быть, это одни и те же звуки, только чуть-чуть по-разному выговариваемые?
То же самое мы видим повсюду в мире. Слова эти часто очень похожи, а значат они повсюду разное.
У турок и у родственных им народов слово «дади´» значит «няня», а во Франции слово «дада´» – «игрушечный конек», «лошадка на палочке».
Французские малыши к тому же говорят «додо´» вместо нашего «бай-бай».
В Грузии дедушку называют «бабуа», бабушку – «бэбиа»,а маму, как это ни странно на наш слух, – «дэда».
Да нет даже надобности углубляться в дебри чужих языков. У нас в русском языке слово «папа», как известно, значит «отец». Но вот возле Пскова до сих пор в детском языке это же слово означает также «хлеб», «кушанье». «На´, на´, поешь папы!» – такую странную фразу можно услышать там из уст матери или бабушки, разговаривающей с маленьким ребенком. То же самое наблюдается и на Западной Украине15. И опять-таки удивляться не приходится: как слово «мамма» может получить в понимании взрослых то значение «мать», то смысл «материнская грудь», так и «папа» иной раз понимается как «отец», а иной – как «еда», «питание». Все дело в том, что так называемый «детский язык» на самом деле придумывают и растолковывают вовсе не сами грудные ребята, а их взрослые воспитатели, те люди, которые уже умеют говорить, понимают, что такое язык и для чего он нам нужен.
Так в наши дни люди говорящие «помогают» объясняться тем, кто говорить еще не умеет. Без этой помощи у них бы ничего не вышло.
Но ведь тысячелетия назад, когда люди впервые овладевали речью, на земле еще вовсе не было говоривших живых существ, ни больших, ни малых. Никаких «учителей», никаких «помощников» у древнего человека не было. И конечно, он никак не мог «начать говорить», «овладевать языком», тем способом, каким сейчас овладевают им наши ребята, учась у других. Безусловно, детский язык не мог быть и никогда не был основой, началом «большого» человеческого языка.
