Современная идеологическая борьба и проблемы языка - Юнус Дешериевич Дешериев
Все это имеет прямое отношение к интернациональному воспитанию, к марксистско-ленинскому решению вопроса о взаимоотношении интернационального и национального в социалистическом обществе.
ГЛАВА 2.
СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ВЛИЯНИЯ ИДЕОЛОГИИ НА УРОВНИ И ЭЛЕМЕНТЫ ВНУТРЕННЕЙ СТРУКТУРЫ ЯЗЫКА
К вопросу о взаимоотношении языка и идеологии
Проблема взаимоотношения языка и идеологии представляет большой как общетеоретический, так и практический интерес. Суть ее постановки заключается, на наш взгляд, в выяснении специфики проявления идеологии в языке, их взаимовлиянии, путей и способов отражения первой (идеологии) во втором (языке). Такое определение сразу же указывает на две крупные темы. Так, Ю.Д. Дешериев пишет в этой связи:
«Рассматривая проблему „язык и идеология“, следует различать два аспекта ее анализа: с одной стороны, язык – средство выражения, передачи любой идеологии… особая проблема. С другой стороны, язык – сам объект идеологической борьбы» [Дешериев, 1972, 425 – 426].
Проблема влияния идеологии на функционирование языка и его функциональное развитие (т.е. второй из вышеназванных аспектов) достаточно детально исследована в трудах советских лингвистов (см.: [Дешериев, 1972, 1966; Дешериев, Протченко, 1968; Белодед, 1974; Никольский, 1968; СПРС, 1975]). В общих чертах она сводится к следующему: в государствах, основанных на демократических принципах, обеспечивающих равноправие всех проживающих в них граждан независимо от их национальности и языка, языки имеют возможность функционировать и развиваться в пределах социальных потребностей их носителей. Особенно интенсивно эти процессы протекают в обществе с пролетарской идеологией; в тех же случаях, когда идеология, господствующая в обществе, эксплицитно или имплицитно обосновывает превосходство одних народов над другими, отдельные языки (чаще всего национальных меньшинств) не могут свободно и полноправно функционировать, что ведет зачастую к их вымиранию.
В связи с рассматриваемой проблемой следует указать также на возможности влияния идеологии на выбор графической основы языка. Об этом свидетельствуют многочисленные факты. Так, языки тюркских народов, проживающих на территории СССР, получившие письменность в досоветский период, базировались на арабской графике, несмотря на то что она мало пригодна для отражения звукового строя этих языков. Решающую роль в выборе данной графической основы сыграла религиозная идеология ислама, получившая распространение именно на арабском языке. Языки славянских народов, как известно, частично основываются на латинском алфавите, а частично – на кириллице, что также во многом обусловлено влиянием католицизма и православия. Интересно, что в России в период царствования Петра I его борьба с церковью нашла свое отражение в реформе алфавита: отказавшись от многовековой традиции кирилловского полуустава, русские перешли на новую, гражданскую азбуку. Книгопечатание постепенно было переведено на новый шрифт, а кириллица была оставлена только для церковных книг.
На разных этапах общественного развития определяющую роль во влиянии на функционирование языка и его развитие играли различные формы идеологии (да и в настоящее время они неодинаковы в разных государствах: в одних ведущее место принадлежит политической идеологии, в других – религиозной).
Вопрос о влиянии идеологии на структуру языка изучен значительно меньше. В работах зарубежных исследователей он рассматривается преимущественно в связи с так называемым «языком политики»[21], анализом которого данная тема, безусловно, не исчерпывается. В советской лингвистической школе проблема влияния идеологии на структуру языка привлекала особое внимание исследователей в 20 – 30-х годах, затем она надолго выпала из поля зрения ученых, и только в самое последнее время появились отдельные работы, рассматривающие влияние идеологии на различные уровни языковой системы.
Среди первых советских исследований, посвященных изучению взаимоотношения языка и идеологии, наибольший интерес представляет, на наш взгляд, работа В.Н. Волошинова «Марксизм и философия языка» [1929], в которой эта проблема исследуется в самом широком плане. В качестве исходного пункта своих теоретических построений автор выдвигает два положения:
1) идеология не может существовать вне связи с какой-либо знаковой системой («где нет знака – там нет и идеологии») (с. 15), причем чаще всего этой знаковой системой является язык;
2) любая идеология определенным образом отражается в языке, и прежде всего в слове, поскольку слово является наиболее показательным и чистым знаком; кроме того, слово является «нейтральным знаком».
Под нейтральностью слова как идеологического знака понимается его нейтральность к специфической идеологической функции – слово может нести любую идеологическую функцию: научную, эстетическую, моральную, религиозную (с. 21).
«Всякое идеологическое преломление становящегося бытия в каком бы то ни было значащем материале сопровождается идеологическим преломлением в слове как обязательным сопутствующим явлением» (с. 23).
Из последнего положения В.Н. Волошинов выводит очень важное следствие: в классовом обществе представители разных классов вкладывают в слова неодинаковое содержание. Благодаря этому языковые знаки приобретают свойство, которое В.Н. Волошинов называет «многоакцентностью»:
«Класс не совпадает со знаковым коллективом, т.е. коллективом, употребляющим одни и те же знаки идеологического общения. Так, одним и тем же языком пользуются разные классы. Вследствие этого в каждом идеологическом знаке скрещиваются разнонаправленные акценты. Знак становится ареной классовой борьбы» (с. 31).
Многоакцентность является, по мнению автора, одним из основных факторов, обусловливающих развитие языкового знака:
«…благодаря этому скрещиванию акцентов знак жив и подвижен, способен на развитие» (с. 31).
Работа В.Н. Волошинова не свободна от некоторых недостатков, которые определяются, с одной стороны, не очень четкими позициями автора по вопросу о содержании самого понятия «идеология» (он иногда употребляет этот термин в очень широком значении, как синоним общественного сознания, иногда же вкладывает в него значительно более узкое содержание), с другой – ошибками в общесемиотических концепциях, которых придерживается автор. Так, например, разбирая некоторые особенности слова, такие, как
«знаковая чистота, идеологическая нейтральность, его причастность к жизненному общению, его способность стать внутренним словом и, наконец, его обязательная наличность как сопровождающего явления во всяком сознательном идеологическом акте»,
автор приходит к выводу, что все эти свойства делают слово
«основополагающим объектом науки об идеологиях» (с. 23).
Исторический материализм, с позиций которого В.Н. Волошинов стремится рассмотреть некоторые основные проблемы философии языка, между тем совершенно четко определяет, что основным объектом науки об идеологиях являются не слова, а определенные системы взглядов и представлений, которые классы реализуют в своей деятельности. Если же последовательно рассматривать слово как основной объект науки об идеологиях, то это неизбежно приведет к неопозитивизму в чистом виде.
Уделяя большое внимание исследованию свойств как языковых, так и неязыковых знаков, автор указывает:
«Ко всякому знаку приложимы критерии идеологической оценки (ложь, истина, правильность, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью
