Анатолий Железный - Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине

лауреат Государственной премии им Т. Шевченко,

премии фонда Антоновичей,

премии им. Е. Маланюка и других,

писатель и историк:

С очень большой неохотой принимаюсь за разбор статьи пана В. Шевчука: слишком уж низок «научный» уровень этого сочинения. Читая всю эту причудливую смесь националистических амбиций с расхожими, давно уже набившими оскомину и никем из серьезных исследователей не воспринимаемыми штампами, невольно чувствуешь нечто вроде сострадания к автору, вольно или невольно вынужденного писать всю эту чепуху: о невероятных «колониальных» страданиях якобы угнетенного россиянами украинского народа, о его «русификации», о присвоении Россией всей древней украинской истории и даже исконного украинского этнонима «руськие» и, конечно, об исторической, древней противоположности и враждебности между русскими и украинцами. Этот последний «перл» даже вынесен на первую страницу газеты в виде анонса — «Читайте в номере: «Украинцы — иностранная для России нация». Словом, приведен весь джентльменский набор «щирого» (истинного) национально-сознательного патриота-самостийника новейшей формации.

Естественно, оспаривать все откровения Шевчука нет никакой необходимости — времени жалко. Поэтому очень кратко остановлюсь лишь на некоторых, особенно ярких высказываниях автора, в которых есть хоть какой-то смысл.

Вот, к примеру, пан Шевчук пишет о культурно-историческом явлении под названием «малороссизм». Люди, подверженные «малороссизму» (от Малороссия), называются «малороссисты». Итак, малороссисты — это та часть украинской интеллигенции, которая под влиянием общерусской культуры, по мнению Шевчука, «денационализировалась» и постепенно стала русскоязычной, что абсолютно будто бы недопустимо. Развивая далее эту «теорию», автор загоняет себя в логическую ловушку. Судите сами. Определив категорию «малороссистов», он тут же делит их на две части: «При этом одни из них не утратили ни украинского патриотизма, ни любви к родной земле…, а другие становились несознательными коллаборантами, воссоздавая своеобразное явление наследственного коллаборантства, которые воспитывались в чужой державе на чужой культуре и ощущали себя ее составной частью…»

Оставим на совести первооткрывателя такие нелепые и невежественные выражения, как «чужая держава» и «чужая культура». Вот главное: оказывается, можно ощущать себя составной частью великой русской культуры и в то же время быть и украинским патриотом, любить родную украинскую землю. Одно другого не исключает, а наоборот — обогащает! Ярчайшим примером служит такая великая личность, как Н.В. Гоголь, основоположник русской реалистической литературы. С точки зрения Шевчука Гоголь был «несознательный коллаборант», так как писал свои бессмертные произведения на «чужом» русском языке, жил в «чужой» России и стал крупнейшим явлением «чужой» русской культуры! Браво, пан Шевчук, продолжайте свои «исследования» в том же духе и глядишь — скоро получите еще одну какую-нибудь премию от заокеанских заказчиков разрушения русско-украинского единства.

А может все-таки дело заключается не в мифическом русскоязычном «малороссизме», а в степени образованности, интеллигентности, широте кругозора, порядочности? Ведь, чтобы быть, как Вы пишете, «коллаборантом», «украиноедом» и «янычаром», вовсе не обязательно и даже, напротив, противопоказано разговаривать на «чужом» русском языке и ощущать себя составной частью «чужой» русской культуры. Вспомните-ка украиноязычных, трезубых и жовто-блакытных вояк из разгромленных Красной Армией дивизии СС «Галычына» и карательных батальонов «Нахтигаль» и «Роланд». По Вашим меркам они, конечно же, не «коллаборанты» и не «малороссисты», а истинные патриоты Украины. Увы, тут у меня другая точка зрения: по моим меркам они не просто коллаборанты (без кавычек), а изменники и предатели украинского народа, фашистские прихвостни. Нет, пан Шевчук лучше уж оставаться «малороссистом», как Гоголь, чем быть вот таким «патриотом».

Не буду подробно анализировать Ваши идеи насчет «незаконных» притязаний русского народа на древнерусское культурно-историческое наследие и славянорусский язык своих предков. Сколько можно ломиться в открытую дверь? Сколько ни кричи, глухой все равно не услышит. И все-таки, если у Вас еще не полностью атрофировалась способность к непредвзятому, объективному восприятию, попробуйте вникнуть в следующие аргументы.

1. Сравните русскую бревенчатую избу-пятистенку (с ее деревянной или металлической кровлей и дощатым полом) с украинской хатой-мазанкой (с ее соломенной стрихой и земляным полом). После этого познакомьтесь со срубной архитектурой древнерусских жилищ и скажите: где — в России, или на Украине продолжилась древнерусская традиция постройки срубных жилищ?

2. Вы, как писатель, лучше других должны знать, что основными персонажами украинского фольклора являются казаки, турки, ляхи, чумаки, татары и т. п. А в русских былинах мы видим таких персонажей древней Руси, как Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич, Владимир Красно Солнышко, Вольга, Микула Селянинович… Что бы это могло значить, пан Шевчук? Может быть то, что историческая память русского народа демонстрирует этим свою преемственность по отношению к древнерусской культуре?

3. Известно ли Вам, пан Шевчук, что великорусский крестьянин вплоть до 1917 г. не имел собственного надела, так как вся земля принадлежала общине и ежегодно перераспределялась в зависимости от изменения количества едоков в семье? А вот на Украине селянин имел свой собственный участок земли и «его нельзя было согнать с земельного надела. К тому же крестьянин мог продать или завещать свой надел в наследство» (Орест Субтельный «Украина: история». Киев, 1992, с. 81).

А как обстояло дело в Киевской Руси? Цитирую: «По принципам южнорусского государственного строя земля принадлежала не отдельному лицу…, а считалась собственностью общины» (Д. И. Яворницкий «История запорожских казаков». Киев, 1990, т. II, с. 13).

Как Вы думаете, пан Шевчук, где продолжилась древнерусская традиция общинного землевладения: на Украине, или все-таки в России?

4. Теперь посмотрим, кем была подхвачена эстафета государственности, утраченная Киевом в результате татаро-монгольского и литовского погрома.

Чтобы не дать Вам повода обвинить меня в использовании «неправильных» источников, буду цитировать исключительно тех историков, которые считаются ныне украинскими патриотами, а именно: М. А. Максимовича («Киев явился градом великим. Избранные украиноведческие сочинения». Киев, 1994) и М. Грушевского («Иллюстрированная история Украины». Киев, 1990). Итак — начинаю.

«И вот Русская земля дробится на уделы между сынами Владимира; Киев рассеивает в них свою новую жизнь, свою русскую силу: и в каждом из них растет она самостоятельно; и с княжеской кровью Владимира разливается и напечатлевается одна вера, а с ней и один язык, одинакий образ мысли и жизни» (Максимович, с. 78).

«Но вот уже и имени великого княжества лишился Киев: в северо-восточной Руси оно усвоено Суздалю, на юго-западе русском — Галичу… Киевляне с боярином Димитрием отчаянно защищались, когда нагрянули черные тучи Батыевы; с бою выдали они Киев, и великий город разрушен был до основания, и храбрые русичи погибли со своим митрополитом под саблями поганых… Тяжкая мгла татарского ига налегла на Русскую землю. Но свет и во тьме светит!

Светильником Руси был новопоставленный в Никее (1250) митрополит Киевский Кирилл. Найдя Киев в развалинах, он перенес кафедру свою во Владимир, в великокняжескую столицу северо-восточной Руси. С его прибытием туда повеял новый дух жизни в отечестве нашем…

Быть сердцем великой России, средоточием его нового бытия и величия, провидение сулило Москве.

Величие Москвы создалось на краеугольном камне православия. С самого начала своего великокняжества она стала митрополией Всероссийской церкви и унаследовала от Киева ту церковную власть, по которой принадлежали ей все разрозненные части древнего русского мира, по которой она с самого начала своего уже была средоточием духовного единства всей Руси» (там же, с. 78–80).

В отличие от М. Максимовича, историк М. Грушевский считает, что древнерусская культурно-историческая традиция продолжилась только в Галицко-Волынском княжестве:

«Старая жизнь политическая, общественная и культурная после упадка Поднепровья имела у нас защиту и прибежище только на Украине западной, в державе Галицко-Волынской» (Грушевский, с. 123).

Кто же из двух наших знаменитых историков прав? Ответ прост: правы оба! Действительно, какое-то время государственность, утраченная Киевом, продолжала сохраняться в обеих изолированных друг от друга частях бывшей Руси. Но так продолжалось недолго: