Валерий Чудинов - Письменная культура Руси
Новгородская грамота № 205. Обычно ее рассматривают вместе с другими грамотами мальчика Онфима, новгородского школьника XIII века.
Здесь «палеографические приметы те же, что и в других грамотах Онфима», полагает А.В. Арциховский, рис. 18-6 [2, с. 26], с чем я не могу согласиться, ибо Онфим писал букву А с двумя почти параллельными чертами, а К и Ж с прогибом в обратную сторону (К почти как В), чего нет на данной грамоте. Так что перед нами азбука одного из его приятелей. Арциховского, видимо, смутило начало имени ОНФИМ, написанное после азбуки, но оно могло означать не только отправителя послания в качестве автора, но и адресата. Внизу начертано нечто вроде корабля. Арциховский пишет о нем следующее: «Незаконченный рисунок можно объяснить. Онфим начал рисовать ладью, а он много видел их на Волхове. Нанесен общий контур с высоко поднятыми и прогнутыми носом и кормой. Слева видны весла» [3, с. 26].
Вполне возможно, что рисунок означает именно это; однако многие рисунки часто маскируют слоговые надписи, что и имеет место в данном случае. Иначе очень трудно объяснить линию, напоминающую Е, в качестве детали корабля.
На мой взгляд, перед нами находится слоговая надпись, состоящая из двух знаков слева, двух справа и знака (тела «корабля») посередине. Левые знаки однозначно читаются как ЖЬ и ДИ, «корабль» — как БО (опять-таки подтверждается предполагаемый знак БО), два знака справа — как РИ и СЬ или СЕ. Так что слоговая надпись может быть прочитана как ЖЬДИ БОРИСЕ, рис. 18-7 и 18-8, то есть либо ЖДИ БОРИСА, либо ЖДИ, БОРИС! Первая версия ввиду начала имени ОНФИМ мне кажется вероятнее. В результате получается текст: ОНФ(ИМУ) — ЖДИ БОРИСА! Иными словами, береста с азбукой, уже предъявленная учителю, явилась использованным документом, на котором повторно можно было написать записку приятелю, а чтобы имена отправителя и получателя не бросались бы в глаза, одно имя оказалось недописанным, а другое исполнено слоговым письмом, замаскированным под рисунок. Так что перед нами — вариант детской тайнописи. Вместе с тем, это и заглавие надписи.
Новгородская грамота № 593. Первоиздатель сообщает о ней следующее: «Это небольшой отрывок…УОИ ΨЛЪ… Стратиграфическая дата — первая половина XI века. Для палеографии мало данных. Отмечу лигатуру ΨЛ. Грамота разделяется на слоги так… ОУЙ ΨЛЪ. Кто-то, чье имя оканчивается на “…УЙ”, — типа Балуй, Мелуй, Межуй, — “писал”» [4, с. 56], рис. 19-1. Из прориси грамоты, однако, видно, что порядок букв в тексте иной, не ОУ, а УО, и, кроме того, У — зеркальное, другого размера и жирности, то есть принадлежит другому почерку. Однако этот факт не отмечен первоиздателем, ибо в этом случае меняется вся интерпретация надписи. А вообще-то здесь различимы несколько текстов. Первоначально было написано перевернутое на 180° слово ИО… с началом третьей буквы, что, вероятно, образовывало имя ИОНА; надпись была владельческой, и по ней Иона должен был что-то получить. Однако имя осталось недописанным, следовательно, Ионе его доля богатства не полагалась. Надпись тем самым была спорной, и кто-то мог бы выдать Ионе его долю. Поэтому другой человек поспешил начертать поверх крупными знаками свою резолюцию; она состояла из лигатуры ΨЛЪ в смысле ПИСАЛЪ, рис. 19-2. Наконец, чтобы разрешить спор, кто-то вставил слоговой знак НЕ. Тем самым заявка Ионы аннулировалась этим росчерком, поскольку ИОНА НЕ ПИСАЛЪ просьбы. Слово НЕ написано слоговым знаком по привычке и весьма крупно, чтобы каждый мог понять ошибочность требований Ионы. Кроме того, видимо, слоговая надпись была традиционной и, следовательно, непререкаемой.
Новгородская грамота № 553. Это почти целый документ XII–XIII в., я опустил нижний фрагмент, рис. 19-3 [5, с. 49, рис. 16]. Написан на обрезке днища берестяного лукошка и представляет собой обычную поминальную грамоту, где перечисляются имена Луки (дважды), Иоанна (дважды), Кирилла, Стефана, Мануила, трех Марий и т. д. Меня интересует знак, находящийся слева от имени Софии и обводящий имя Мануила. Верхний из них читается СЕ, нижний — ВЪ, так что вместе они образуют слово ВЪСЕ, рис. 19-4. Это означает, что при чтении имен священником их надо было упомянуть все, то есть после имени Евана (Ивана) прочитать дважды (а не один раз) имя Мария, как указано в записке, что означает, что речь идет о разных Мариях. Таким образом, перед нами слоговая ремарка автора надписи.
Новгородская грамота № 506. Представляет собой отрывок документа XII–XIII в., утративший нижние строки; я помещаю фрагмент, опустив левую часть грамоты, рис. 19-5 [5 с. 46, рис. 15]. Это тоже поминальная грамота, перечисляющая имена Петра, Ивана, Маремьяны, Анны и т. д. Меня интересует большой знак справа на полях, напоминающий римскую цифру IV. На мой взгляд, так написано слово ДЬВА, рис. 19-6, где знак ДЬ сливается со знаком ВА в виде лигатуры. Этот знак указывает, сколько раз надо читать поминания, в данном случае ДВА. А на грамоте № 559 на левых полях стоит 6 черточек, что обозначает, что поминать надо 6 раз. Здесь мы опять видим слоговую ремарку автора надписи.
Новгородская грамота № 504. Хотя в описании грамоты XII–XIII в. сказано, что это обрывок документа, я этого не нахожу: тут помещено пять имен так, что они аккуратно вписаны в контуры бересты, рис. 19-7 [5, с. 46, рис. 15], поэтому я считаю данную грамоту целым документом. Это поминальная грамота с весьма любопытными начертаниями слов. Первое слово Фома написано как ФОМ, после чего стоит словоразделитель в виде точки; очевидно, что знак М надо читать как МА. Тем самым мы видим тут слоговую описку.
Второй раз тот же слог встречается в слове МАРИЯНА, который написан как ЛАРИЯНА, поскольку сочетания Л и А как раз и выглядят как М, а М означает МА; следовательно, подлинным чтением этого имени должно быть МААРИЯНА, ибо помимо слогового знака МА тут есть еще и буква А.
Написание же ЛАРИЯНА настолько удивило В.Л. Янина, что он прочитал его как… Илариона (!). Второе имя в списке — Тимофей, но оно начертано как ТИМОФ; точно также как последнее имя в списке, Ананий, начертано как ОНЪН. Это — правила орфографии слогового письма, где обычно не пишется концевой Й; здесь, однако, автор надписи пошел дальше и опустил уже ЕЙ и ИЙ. Наконец, самым любопытным является предпоследнее слово. Вначале автор надписи хотел начертать слово ОНАНИЙ, и уже вслед за О написал две мачты Н, но вспомнил, что забыл помянуть еще одно лицо, чье имя начинается на О, зачеркнул Н и начертал ОСКАЬ. С точки зрения кирилловского письма после гласных Ь невозможен; но с точки зрения слогового письма знак Ь означает РЬ, так что помянут ОСКАРЬ, рис. 19-8. Понятно, почему В.Л. Янин в отношении Оскара и Анания написал “остальные имена неразборчивы” [5, с. 76].
Итак, мы видим, что концы первого, второго, четвертого и пятого слова, а также начало третьего написаны либо со слоговыми знаками, либо со слоговыми опущениями. Следовательно, кириллицей писала рука, привычная к слоговому начертанию. В связи со сказанным весьма интересно отметить начертание имени Пантелей как ПАНТЕЛЕЬ в грамоте № 561. Тут Ь использовался как Й, то есть в своем кирилловском значении (так он произносится в качестве Ь разделительного). Следовательно, начертание ОСКАЬ передает именно слоговой конечный знак РЬ. Итак, написаны имена: ФОМА, ТИМОФЕЙ, МААРИЯНА, ОСКАРЬ, ОНЬНИЙ.
Новгородская грамота № 458. У этой грамоты XII в. я опустил небольшой нижний фрагмент, на котором нет никаких надписей, рис. 19-9 [6, с. 55]. О ней первоиздатели сообщают следующее: «Это целый документ.
Стратиграфическая дата: XII век. Палеографических противоречий этой дате нет. Документ по левому и правому краям имеет прорезы для прикрепления его к какому-то предмету — тюку, мешку, коробу и т. п. — и представляет собой ярлык с именем адресата или владельца. Разделить его на слова можно так: ВОЛОСЕ 4. В тюке находилось какие-то четыре предмета, принадлежавшие или адресованные Волосу. Имя Волос (Влас, Власий) было широко распространено в Новгороде» [6, с. 55]. Странно, что в таком случае не было написано ВОЛОСУ, то есть, не употреблен дательный падеж. Кроме того, непонятно, почему не было обращено внимание на знак в виде Н, начертанный перед основной надписью. — На мой взгляд, этот знак есть слоговой знак НЪ в значении предлога НА, так что вся надпись читается НЪ ВОЛОСЕ 4, что означает НА ВОЛОСЕ — (ДОЛГ) 4 (ГРИВНЫ), рис. 19–10. Тем самым, данная береста не бирка, а долговой жетон. Слоговой знак употреблен по традиции.
Как видим, слоговые вкрапления либо поясняли основной текст, либо позволяли выявлять те его фрагменты, которые не предназначались для постороннего глаза, либо просто писались по традиции.
Поскольку слоговое письмо со временем стало выходить из употребления, оно становилось все менее понятным и постепенно превращалось в тайнопись. Однако даже тогда, когда оно еще не вышло из употребления, применение смешанного начертания, лигатур и зеркальных знаков существенно тормозило чтение и делало его если и не тайным, то все же весьма трудным.
