Рюрик Миньяр-Белоручев - Как стать переводчиком?
При генерализации понятий, наоборот, вы идете от узкого значения к широкому, и слова «бомба» или «мина» переводятся как «projectile», а слова «лицеист» или «школьник» — как «élève».
В связи с приемами конкретизации или генерализации понятий вспоминается любопытный случай, который произошел с автором этой книги в конце 50‑х годов на даче председателя, в то время, Верховного Совета Узбекистана Ш. Рашидова, где он устроил прием для делегатов Конгресса писателей стран Азии и Африки. Восторженно настроенный после деликатесных вин и великолепной узбекской кухни писатель одной из азиатских стран воскликнул, что приветственные слова хозяина дома он может сравнить только с пением райской птицы.
Его тут же переводили на русский, а мы уже с русского старались донести его восторг на французский и английский языки. В процессе перевода, который мешал мне присоединиться к делегатам и отведать редкие яства, я обнаружил, что не знаю, как будет по-французски «райская птица», и пошел ва-банк, переведя буквально «oiseau de paradis» («птица рая»). Каково же было мое удивление, когда позже оказалось, что этот перевод был верным.
Еще более парадоксально семантический уровень трансформаций проявляется при таком приеме перевода, к а к антонимический перевод. В некоторых случаях антонимический перевод представляется единственным выходом из трудного положения. Как вы скажете «в полумраке ложи»? Вам могут предложить только один вариант перевода: «dans le demi-jour de la loge», т. е. «в полусвете ложи». Английское «inferiority of our troops» приходится также переводить «от противного»: «превосходство войск противника», как и «he did not die till…» перелагать на русский через «он жил до …».
К антонимическому переводу прибегают и в случае, когда ваша память отказывается выдать вам нужное слово в данный момент. Например, вы забыли, как будет по-немецки «помнить», и тогда русское «я помню» вы переводите через немецкое «ich habe nicht vergessen» или для французского «il avait beaucoup de distractions à Moscou» вы вместо «иметь развлечения» предлагаете «в Москве он не скучал».
Очевидно, что трансформации на семантическом уровне предполагают отказ от знания отдельных слов и словосочетаний за счет сохранения смысла высказывания.
Но трансформации можно поднять еще на более высокий уровень, на уровень информации, подлежащей передаче адресату.
Представьте себе такую ситуацию. Вы в качестве переводчика входите с членами делегации в лифт, в это время в вестибюле появляется пожилой человек, и пассажиры лифта, естественно, не спешат нажать кнопку нужного им этажа. Между тем появившийся в последний момент человек произносит одну из следующих фраз: «Я живу на первом этаже», «Я предпочитаю ходить пешком», «Мне нужно подождать приятеля», «Не ждите меня». В лифте никто русского языка не знает, все смотрят на вас. Оптимальный вариант вашего перевода должен выражать следующий смысл: можно ехать.
Итак, вы не сообщите, что этот пожилой человек живет на первом этаже, или что он предпочитает подниматься пешком на свой этаж, или что ему нужно подождать приятеля. В описанной ситуации всё это не имеет никакого значения. Смысл реплик старика для стоящих в лифте людей один: можно подниматься. Таким образом информация, заключенная в репликах, естественно заменяется на информацию, необходимую в данной ситуации и определяющую решение пассажиров лифта. Без переводчика они оставались в неведении, как поступить, благодаря переводчику они получили нужную им информацию, которую он извлек из другой информации, содержащейся в реплике пожилого человека. Вполне понятно, что произошла еще одна трансформация, но уже на уровне информации. Переводчик изменил смысл реплики, но сохранил цель и смысл высказывания, если считать, что высказывание есть фраза или несколько фраз, смысл которых следует искать в соотнесении ситуации с семантикой слов.
Чтобы лучше понять сказанное, полезно знать, что в переводе различают типы высказывания, это позволяет определять то, что подлежит переводу.
Во-первых, есть высказывания, которые обусловлены ситуацией. Встречаясь с кем-либо, мы говорим: «Как дела?», «Что нового?», «Как Вы себя чувствуете?» и т. п. Все это так называемые ситуационные клише, т. е. застывшие обороты речи, обязательные при встрече старых знакомых. В ответ у нас в запасе другие ситуационные клише: «Спасибо, всё в порядке», «Более или менее», «Потихоньку» и т. п. Они тоже в тех или иных вариантах обязательны в тех или иных ситуациях. Происходит, таким образом, обмен ситуационными высказываниями, информация которых определяется условиями ситуации, в данном случае — встречи старых знакомых. В таких условиях от переводчика требуется только одно: иметь запас необходимых ситуационных клише, отвечающих требованиям стандартной, т. е. многократно повторяющейся в жизни ситуации.
Во-вторых, есть высказывания, смысл которых раскрывается через соотнесение ситуации с семантикой слов и определяется целью высказывания. Пример таких высказываний уже приводился в обмене репликами у лифта. Вот еще один пример: к вам обращается прохожий с целью прикурить сигарету. Если у вас нет спичек или зажигалки, вы ему отвечаете: «Не курю!», «Нет спичек», «Давно перестал портить себе здоровье», «Зажигалку забыл дома» и т. п. При всем наборе перечисленных реплик прохожий извлекает из них одну информацию: прикурить ему у вас не удастся. Такие высказывания называются целевыми, поскольку из них можно извлечь строго альтернативную информацию в зависимости от решаемой проблемы: ехать на лифте или нет, есть возможность прикурить или нет.
И наконец, в-третьих, речь идет об основной массе высказываний, которые можно назвать информативными и которые необходимо переводить, исходя не из «вкуса» переводчика, а из той информации, которая в них заключена. Вам говорят: «Билет будет стоит 112 долларов туда и обратно». Ничего из сказанного переводчик не имеет права изменить, ценность такого высказывания именно в его содержании, в информации, которая заключена в сумме значений слов. Вам говорят: «Переговоры начнутся в среду в 14 часов 30 минут в Белом доме». Опять-таки никаких изменений в информации, заключенной в словах, переводчик не может себе позволить. И это происходит во всех информативных высказываниях.
Итак, если отталкиваться от вида высказываний, которые полезно уметь различать, хорошо подготовленный переводчик должен держать в своей голове запас ситуационных клише для перевода диалога, соответствующего стандартной ситуации, т. е. для перевода ситуационных высказываний. Хорошо подготовленный переводчик не должен тратить время на понимание и передачу второстепенной информации в целевых высказываниях, а искать в них ответ на возникшую в данной ситуации проблему. Хорошо подготовленный переводчик обязан сохранять всю ключевую и важную дополнительную информацию в информативных высказываниях.
Это рассуждение необходимо для того, чтобы чувствовать в переводе каждой единицы текста границы возможного. Трансформации в лексике необходимы и, как правило, постоянны. Трансформации в семантике исходного текста в ряде случаев необходимы и помогают переводчику найти выход в сложной ситуации. Трансформации в информации высказываний представляют собой исключение и возможны только при правильной оценке характера высказывания. А сами трансформации представляют собой суть профессионального перевода.
13. НАВЫКИ МЕХАНИЗМА БИЛИНГВИЗМА
Билингвизм — само собой разумеющееся условие деятельности переводчика-профессионала. Билингвизм определяется как способность человека использовать в общении два языка. Билингвизм может быть естественным, при этом подразумевается, что человек вырос в двуязычной среде, когда ему дома, например, приходилось говорить на немецком, а во дворе, на улице, в школе — на русском языке (что характерно для многих русских немцев). Билингвизм считается искусственным, если изучение второго языка шло не параллельно с изучением родного, а в более поздние сроки, например в процессе учебы в школе, институте или частным образом с преподавателем. Если усвоения второго языка не произошло, то независимо от времени, потраченного на него, человек билингвом не становится.
Сам по себе билингвизм не означает способности переводить. Можно изучить второй язык, изъясняться на нем достаточно сносно и в то же время не быть переводчиком. Более того, известны многочисленные примеры, когда человек, прекрасно знающий два языка, перевести что-либо с одного языка на другой толком не может. А рядом, его же приятель, знающий иностранный язык значительно хуже, неплохо выполняет функции переводчика. В этом случае можно говорить, что у второго из них сформированы навыки механизма билингвизма, а у первого — нет.
Если билингвизм — это просто двуязычие, то механизм билингвизма следует понимать как сформированное умение без каких-либо усилий переходить с одного языка на другой. Истинное умение, в отличие от знания способа действия, основывается на навыках, т. е. на способности совершать автоматизированные действия и даже управлять ими. Механизм билингвизма — это тоже умение, которое основывается на таких навыках, как навык переключения и навык девербализации. Эти навыки для переводчика чрезвычайно важны, поэтому на них следует остановиться подробнее.
