Языковая структура - Алексей Федорович Лосев
Далее, установив такое целое, мы попытались рассмотреть его как принцип для возникновения всех подчиненных ему отдельных моментов, то есть, говоря конкретно, установить в зависимости от этого целого все частные случаи модального подчинения в отдельных типах предложений. Это привело нас к необходимости создать новую классификацию придаточных предложений, которая отвечала бы не общеграмматическим целям, то есть была бы выражением не тех общих категорий, по которым придаточное предложение присоединяется к своему главному, а которая имела бы специально модальный смысл и в точности соответствовала бы установленным нами способам подчинения.
Эта классификация придаточных предложений по способу подчинения обладает уже тем огромные преимуществом, что она заранее исключает всякую неточность в теории модусов придаточных предложений. В такой теории модусов не может быть ровно никаких исключений. Ведь мы в данном случае не перечисляем модусы общих и абстрактно взятых придаточных предложений, но самые типы придаточных предложений конструируем по способам их подчинения. Перечислив все типы придаточных предложений с данным способом подчинения, мы тем самым исчерпываем весь круг действия данного способа подчинения, так что говорить в данном случае о каких-нибудь исключениях просто бессмысленно. Это заставляет нас выходить за пределы общеграмматической классификации придаточных предложений; но зато этим достигается абсолютная закономерность в теории модусов, не допускающая никаких исключений. Мы получаем определенный круг придаточных предложений простого, или свободного подчинения; а также круг неполного, полного и сверхполного подчинения. Таким образом, способы подчинения оказываются у нас закономерными принципами разных групп придаточных предложений, составляя вместе с ними то живое целое, которое попрано и забыто в традиционных формалистически-метафизических учебниках латинского языка.
Только после этого мы можем вернуться к традиционной классификации придаточных предложений и рассмотреть фактически употребляемые в них способы подчинения тем самым модусам. Но при таком подходе это будет не просто перечислением модусов, как это обычно делается, а осмысленным рассмотрением и всех оснований, заставляющих употреблять в отдельных придаточных предложениях те или иные модусы. Так, например, мы установили, что в предложениях цели и следствия ставится только конъюнктив. Но в результате нашего подхода мы установили также и то, почему употребляется здесь именно конъюнктив, а не какое-нибудь другое наклонение. Мы нашли, что в предложениях следствия ставится конъюнктив любого времени. Но это было не просто констатацией факта, а еще и ответом на вопрос, где, когда и почему ставятся в предложениях следствия те или другие времена конъюнктива. Таким образом, традиционная классификация придаточных предложений вовсе не отвергается нами раз навсегда, а только предваряется модальной классификацией. Эта последняя дает возможность безошибочного определения модуса в отдельных типах придаточных предложений, после чего получает осмысленный характер уже и сама традиционная общеграмматическая классификация, впервые направляемая, таким образом, в нужную сторону.
Наконец, мы сделали попытку преодоления формалистической метафизики традиционных учебников путем построения грамматических категорий как непрерывно становящихся, как непрерывно меняющихся и постоянно переходящих одна в другую. Мы не употребляли широковещательных терминов «диалектика», «переход от количества к качеству», «единство противоположностей» и т.д. Мы не хотели исходить из общих категорий и подгонять под них грамматический материал. Мы постарались войти в стихию живого языка и реально нащупать в ней жизненно необходимые для него закономерности. Отсюда и получилось, что, например, перфект придаточного предложения, оставаясь грамматически одним и тем же, семантически непрерывно движется от прошедшего к настоящему, входит в это настоящее и даже растворяется в нем. Мы нашли также, что индикатив, являясь в предельном смысле модусом действительности, непрерывно движется в своем модальном становлении и, продолжая иметь одно и то же грамматическое выражение, постепенно лишается характера полноценной действительности, переходит к потенциальности и даже в прямую ирреальность. Точно так же и конъюнктив, если взять достаточно большое количество текстов, постепенно приближается по своей семантике к обыкновенному индикативу. Конъюнктив и индикатив – это только предельные точки развития модальности, проходящей решительно все свои категории путем непрерывного перехода одной категории в другую. Даже и сама придаточность предложения рассмотрена нами как становящаяся категория. В порядке постепенного нарастания придаточности мы нашли на этом пути становления четыре типа придаточности. Но фактически этих типов придаточности в языке, конечно, гораздо больше, если не прямо бесчисленное количество. Исследовать их нужно в специальном труде.
Желающие могут весьма легко найти в предложенном нами изложении все главнейшие категории диалектики и их теоретически трактуемый взаимопереход. Однако этим мы здесь заниматься не будем и предоставим эту легкую задачу самому читателю.
Было бы глупо думать, что предлагаемое нами изложение обладает полнотой или совершенством и носит исчерпывающий характер. Изложение это, конечно, предварительное, приблизительное и ставит своей целью дать только некоторые основные принципы, чтобы сдвинуть традиционный латинский синтаксис сложного предложения с его столетней мертвой точки. Для структуры сложного предложения характерен не только способ подчинения придаточного предложения главному. А мы исследуем только способы подчинения. Этих способов подчинения очень много, и подходить к ним можно по-разному. Но мы подошли к пим только модально и нашли их только четыре. (Правда, те, которые мы считаем наиболее главными). Для каждого способа подчинения мы установили ряд придаточных предложений. Но более точное исследование, несомненно, найдет по каждой такой группе гораздо больше придаточных предложений. Мы старались определить разные формы совмещения установленных нами способов подчинения. Но этих форм, безусловно, гораздо больше, чем установили мы, если их не прямо бесконечное количество.
Наконец, претендуя на методическое и дидактическое обновление латинского синтаксиса, мы отнюдь не думаем, что установленные нами принципы можно сейчас же и немедленно проводить с игнорированием всей традиционной учебной литературы. Для установления нами принципов нужно еще набрать большое количество подходящих текстов. Их изложение необходимо связать также и с латинским синтаксисом простого предложения. Да и самые формулы, которые мы предложили выше, рассчитаны пока только на преподавателей или вообще на тех, кто уже знаком с элементарной латынью. Пусть преподаватель сначала усвоит себе все главнейшие способы подчинения и все относящиеся к ним типы предложения, чтобы не попасть впросак при вопросе смышленого ученика и заранее знать все возможные вопросы учащихся. Дальнейшее же придет само собой, и его методика уже не составит больших трудностей. Но эта методика еще не написана, и предложенное нами изложение отнюдь на нее не претендует и отнюдь ее
