Леонид Крысин - Слово в современных текстах и словарях
Среди перечисленных выше склоняемых существительных-неологизмов есть и такие, которые «неохотно» образуют производные. Это касается, например, слов с финальным компонентом -мент: импичмент, менеджмент. Они не имеют производных (однокоренное со словом менеджмент – менеджер – заимствовано параллельно, два эти слова не находятся в отношениях «производящее – производное»), хотя образование на их основе относительных прилагательных вполне вероятно. Большая часть названий новых видов спорта с финальным комплексом -инг также малоактивна в словообразовательном отношении: прилагательные типа армрестлинговый, боулинговый, виндсёрфинговый имеют статус лексических раритетов, встречающихся в узкопрофессиональном речевом обиходе.
При реализации словообразовательных возможностей иноязычного неологизма имеет значение не только характер его морфологической структуры и его грамматическая освоенность русским языком, но и то, насколько слово употребительно. Попадая в фокус социального внимания, делаясь частотным в средствах массовой информации и в речевом обиходе, некоторые новые заимствования могут порождать производные гораздо более активно, нежели структурно сходные с ними слова, которые, однако, не столь популярны.
Например, на основе термина приватизация, который был широко употребительным в 90-х годах XX в., создано целое словообразовательное гнездо[25] производных: деприватизация, реприватизация, приватизационный, приватизатор, приватизировать. Похожая картина – с терминами ваучер (ваучерный, ваучеризация, ваучеризировать), инвестиция (инвестиционный, инвестор, инвестировать, реинвестиция, реинвестировать), деноминация (деноминационный, деноминировать) – ср. с этим слово с той же финалью, но, несомненно, более редкое – инаугурация, которое имеет лишь одно производное – прилагательное инаугурационный, но, например, не теоретически возможный глагол *инаугурировать. Неоднократно отмечалась функциональная и словообразовательная активность недавно появившегося слова пиар: пиарить, пиарщик, пиаровский и т. п.
Фактор коммуникативной актуальности слова, его широкой употребительности может оказаться сильнее фактора его грамматической неосвоенности: некоторые несклоняемые иноязычные существительные, попадая в активное употребление (иногда – лишь в определенной социальной среде), преодолевают свою грамматическую ущербность и образуют производные. Таково, например, слово хиппи, от которого в жаргонно-просторечной среде образовались такие производные, как хипповый, хипповать, хиппарь, хиппист, хиппистка, хип-пушка, хиппизм, хиппня, хипповский (см. [Юганов, Юганова 1997: 238-239]).
Иногда высокая частотность в речи неизменяемого имени способствует тому, что оно превращается в изменяемое. Так, англицизм попс, первоначально имевший в русском языке статус неизменяемого прилагательного (музыка в стиле попс), довольно быстро перешел в разряд склоняемых существительных, получив ударную флексию -а и включившись в парадигму имен существительных женского рода: попса, попсы, попсой ит.д. В таком статусе этот неологизм уже имеет производные, употребительность которых, правда, ограничена средой музыкантов, деятелей шоу-бизнеса: попсовый, попсовйк (представитель массового, коммерческого искусства), поп-сятина [Юганов, Юганова 1997: 177-178].
Своеобразное противоречие между грамматической неосвоенностью иноязычного лексического элемента и его широкой употребительностью может в значительной степени сниматься в случае, когда такой элемент приобретает свойства словообразовательной морфемы. Это можно проиллюстрировать на примере слова шоу. В современном русском языке употребительно не только это несклоняемое существительное, но и сложения с ним: шоу-бизнес, шоу-группа, шоу-программа (включающие шоу слова шоумен и ток-шоу целиком заимствованы из английского языка – ср. showman, talk show).
В других случаях новые словообразовательные морфемы формируются на основе неизменяемых иноязычных прилагательных типа ретро (ср.: стиль ретро – ретростиль) путем вычленения повторяющихся комплексов из состава заимствований, однотипных по своей морфологической структуре, а также путем появления у полнозначного слова функций словообразующей морфемы. Так в русском языке наших дней появились иноязычные морфемы аудио– (аудиокассета, аудиопродукция), видео– (видеофильм, видеопрокат; ср. употребление видео в субстантивном значении: Купили новое видео), рок– (рок-музыка, рок-опера; ср. музыка в стиле рок; На сцене – сплошной рок), панк– (панк-культура, панк-мода, панк-музыка; ср.: панки и представители других молодежных групп) и нек. др. Эти морфемы пополняют быстро растущий ряд иноязычных морфем типа авиа-, авто-, био-, гидро-, космо-, моно-, нейро– (в иной интерпретации это – аналитические прилагательные: см. [Панов 1971]; см. также [Крысин 2001]); – дром, – ман, – пат, – филия, – фоб и др. Ср. также возникающие на наших глазах, совсем «свежие» словообразовательные комплексы -мейкер (наряду с состоящими из иноязычных компонентов словами типа имиджмейкер, клип-мейкер, ньюсмейкер нами зафиксировано полушутливое слух-мейкер – о том, кто распускает слухи), – гейт (ср. уотер-гейт и более поздние по времени ирангейт, кремльгейт и под.[26]).
Таким образом, функциональный фактор оказывается более сильным, чем фактор структурный: при необходимости обозначить нечто с помощью словообразовательных дериватов язык преодолевает структурные ограничения, обусловленные недостаточной адаптацией иноязычного элемента к языковой системе.
Иноязычный термин в русском просторечии[27]
1. В сознании большинства говорящих термин связан со специальными, научными или техническими, сферами использования языка. И действительно: каждая современная научная дисциплина при изучении своего объекта создает целые системы специальной терминологии, ни одна отрасль техники не в состоянии обойтись общелитературным языком, не прибегая к специальным словам, оборотам, конструкциям. Целенаправленное, последовательное «конструирование» терминосистем, характерное для большинства областей знания и практики, является наиболее концентрированным выражением стандартизующих и кодификационных усилий общества, направленных на регулирование объективно развивающихся языковых процессов.
Вместе с тем интегративные тенденции, свойственные многим современным языкам и обусловленные социальными причинами (размыванием резких границ между слоями и группами населения, миграционными процессами, «вертикальной» и «горизонтальной» социальной мобильностью людей и т. п.), ведут к интенсивному и многообразному взаимодействию различных подсистем национального языка.
С одной стороны, расширяется круг носителей литературного языка, поскольку получение среднего и высшего образования тесно связано с приобщением к литературно-языковой норме; всё более усиливается и без того мощное влияние литературной речи на некодифицированные сферы языка – диалекты, просторечие – через каналы средств массовой информации (прессу, радио, телевидение); вследствие популяризации научных и технических знаний, а также в результате внедрения многих достижений науки и техники в быт современного человека, понятия и термины, первоначально знакомые лишь узкому кругу специалистов, становятся употребительными в обиходной речи представителей самых разных слоев и групп (ср., например, широкую употребительность в современной бытовой русской речи химических терминов типа полимеры, полиэтилен, пенопласт, хлорвинил и под.).
С другой стороны, диалекты и просторечие, при их угасающей социальной и коммуникативной значимости в современных условиях, продолжают питать литературный язык новыми средствами, которые используются в качестве стилистически нейтральных, стилистически окрашенных или контекстно ограниченных единиц (ср. историю «олитературивания» таких диалектных и просторечных по своему происхождению слов, как буханка, глухомань, напарник, неполадки, показуха, проран, умелец, учеба и под. – см. об этом в работах [РЯиСО; Калинин 1984: 29-32, 218; Крысин 1988; Львов 1964; Коготкова 1970, 1979] идр.
2. В данной статье нас будет интересовать лишь один из частных результатов многообразных процессов взаимодействия литературного языка и некодифицированных подсистем русского языка, а именно – проникновение специальных, иноязычных по своему происхождению терминов в просторечие и особенности функционирования этих терминов в среде носителей современного просторечия.
