Григорий Прутцков - История зарубежной журналистики (1945—2008)
И вот еще одна причина того, почему я был бы рад жить в тот период, — мы вынуждены решать проблемы, с которыми человечество борется всю свою историю, но раньше потребности не принуждали их делать это. Просто стремление выжить теперь требует искоренить эти проблемы. Люди уже много лет рассуждают о войне и мире. Но сейчас пришло время перестать просто говорить об этом. Теперь мы уже не выбираем между насилием и «ненасилием» в мире; теперь это или «ненасилие», или «несуществование».
Вот где мы находимся сегодня. А именно в самом разгаре революции за права человека, и если в спешке мы еще что-то не сделали, если до сих пор мы не вывели цветные народы мира из долгих лет нищеты, долгих лет оскорблений и пренебрежения, то вся наша вселенная обречена. Теперь я просто счастлив, что Бог даровал мне возможность жить в эту пору, чтобы увидеть, к чему все это приведет. И я рад, что Он дает мне право быть в Мемфисе.
Я помню, я помню, когда негры просто слонялись кругом, как часто говаривал Ральф, уступая своим слабостям, и улыбались, когда их не грабили. Но это время прошло. Мы настроены серьезно, и мы полны решимости получить свое законное место в Божьем мире.
И ждать осталось недолго. Мы не просто устраиваем какие-то протесты или пытаемся кому-либо что-то доказать. Мы пытаемся сказать, что хотим быть настоящими мужчинами. Мы желаем быть просто людьми. Мы говорим, что все мы дети Божьи. И что мы не обязаны жить так, как мы вынуждены жить.
Итак, что бы все это значило в этот великий период в истории? Это означает, что мы должны оставаться вместе. Мы должны оставаться вместе и сохранять единство. Вы знаете, всякий раз, когда фараон хотел продлить период рабства в Египте, он всегда пользовался любимой, любимейшей формулой. Какова она была? Он сеял раздор среди самих рабов. Но всякий раз, когда рабы соединялись, что-то обязательно случалось на фараоновом судилище, и он не мог удержать рабов в узах рабства. Сохраняя единство, рабы делали первый шаг на пути к выходу из уз рабства. Давайте и мы будем держаться вместе.
Во-вторых, давайте решим все разногласия. В первую очередь, это несправедливость. Дело в том, что Мемфис не соглашается быть справедливым и честным в отношениях с государственными служащими, которым пришлось сегодня быть санитарными работниками. И сейчас самое время заострить на этом особое внимание. Проблема насилия волновала всех во все времена. Вы знаете, что случилось на днях, и это давление может сравниться только с разбиванием окна. Я читал много статей, и в них очень редко кто-нибудь удосуживается упомянуть тот факт, что одна тысяча триста санитарных работников бастуют, и что Мемфис к ним крайне несправедлив, и что мэр Лоэб нуждается в лечении. Они этого не касаются.
И теперь мы снова прибегнем к демонстрации, мы просто обязаны опять это сделать, чтобы все поставить на свои места. И мы заставим всех увидеть, что тринадцать сотен детей Божьих здесь страдают — иногда даже от голода, и особенно темными, угрюмыми ночами, тогда они постоянно задают себе один и тот же вопрос: как же со всем этим справиться? В этом-то и суть дела. И мы собираемся сказать народу: мы уверены, что это обязательно закончится. Ибо, когда человек стремится к тому, чтобы все было справедливо, и готов всем для этого пожертвовать, ничто не может встать на его пути, кроме победы.
Мы не допустим, чтобы нам помешали. Мы сами хозяева в нашем ненасильственном движении за разоружение полиции; они не знают, что и делать, — я видел их так часто. Я помню, как в Бирмингеме, что в штате Алабама, мы день за днем славно сражались и не хотели даже покидать улицу; усилием сотен соратников мы справились с ними. И Булл Коннор приказал направить собак для подкрепления, и вскоре они прибыли; но мы сумели их опередить. Затем Булл Коннор сказал: «Задействуйте пожарные шланги». И, как я сказал вам, прошлой ночью Булл Коннор не знал истории. Он немного знал физику, что никак не было связано с трансфизикой, которую знали мы. А дело было в том, что это был такой огонь, который никакая вода потушить не сможет. Но мы ушли еще до приезда пожарных; однажды мы уже успели узнать, что такое вода. Если бы мы были из баптистской или какой-либо иной конфессии, мы бы полностью были залиты водой. Если бы мы были методистами или же кем-либо еще, мы бы были только окроплены, но мы знали, что такое вода.
Но и это нас не остановило. Мы продолжали бастовать и при виде суровых собак, мы храбро смотрели им прямо в глаза, пожарные рукава тоже не стали преградой для нас, и, лишь взглянув на них, мы продолжили, распевая «Я уже вижу, как в небе витает свобода». А потом нас бросили в полицейские фургоны и уложили, как иногда бывало, точно сардин в банки. И они поспешили бросить нас туда, а старый Булл сказал: «Избавьтесь от них!» — они так и сделали; и мы шли в эти фургоны, распевая «Мы победим». И мы то и дело попадали в тюрьму и видели заглядывающих в окна тюремщиков, тронутых нашими молитвами, нашими словами и песнями. И это была сила, с которой Булл Коннор не смог справиться; и так, в конечном счете, мы взяли верх над Буллом, мы выиграли эту борьбу в Бирмингеме.
И вот теперь в Мемфисе история повторяется. Я призываю вас быть с нами в понедельник. А сейчас по поводу запретов: у нас есть запрет, и завтра утром мы отправимся в суд и будем бороться с этим незаконным, антиконституционным запретом. Вот что мы скажем Америке: «Будьте верны вашим словам, изложенным на бумаге». Если бы я жил в Китае или даже в России, или какой-либо другой тоталитарной стране, возможно, я бы смог понять отмену некоторых основных привилегий, внесенных Первой поправкой к Конституции США. Я где-то читал о свободе собраний. Где-то я прочитал о свободе слова. Где-то я прочитал и о свободе прессы. Где-то я читал, что величие Америки заключается в праве бороться за свои права. Так вот что я хочу сказать: мы не можем допустить, чтобы какой бы то ни было запрет заставил нас повернуть назад. Мы ни за что этого не сделаем.
Нам нужны вы все. А вы знаете, что это прекрасное зрелище — видеть всех глазами евангельских апостолов! Это чудесная картина. Кто, как ни апостол, должен четко изложить стремления и чаяния народа? Один пророк, должно быть, Амос, сказал: «Пусть справедливость падает как водопады, и правда будет подобна сильному потоку!» Так или иначе, апостол, должно быть, говорил с Иисусом: «Дух Господень со мной, потому что Он благословил меня заниматься проблемами бедных».
И я хочу поблагодарить проповедников под предводительством этих благородных мужчин: Джеймса Лоусона, который принимал участие в этой борьбе на протяжении многих лет; он даже попал в тюрьму из-за этой борьбы, но он до сих пор борется за права своего народа; Ральфа Джексона, Билли Килеса. Я могу перечислять эти имена еще долго, но, к сожалению, время не позволяет. Я просто хочу поблагодарить их всех. Я хочу, чтобы и вы их поблагодарили.
Это нормально — говорить о «длинных белых одеяниях» проповедников во всем их символическом значении. Но, в конце концов, люди хотят носить здесь и костюмы, и платья, и нормальную обувь. Абсолютно нормально говорить и об улицах, по которым текут молочные и медовые реки, но Бог заповедовал нам заботиться о местных трущобах и о его детях, которые каждый день недоедают. Это нормально — говорить о новом Иерусалиме, несмотря на то, что в один прекрасный день Божьи проповедники будут говорить о новом Нью-Йорке, Новой Атланте, Новой Филадельфии, Новом Лос-Анджелесе, Новом Мемфисе, штата Теннесси. В этом-то и заключается наша основная задача.
Но есть и другое, о чем нам не следует забывать. В отдельности мы бедны, мы на самом деле бедны, если сравнивать нас с белыми в Америке. Мы бедны. Никогда не останавливаться, никогда не забывать о том, что в совокупности, а это значит все вместе, мы богаче всех стран мира, за исключением девяти. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Даже если не считать Соединенные Штаты, Советский Союз, Великобританию, Западную Германию, Францию, негры будут все равно богаче, чем большинство стран. У нас годовой доход более тридцати миллиардов долларов, что больше, чем доходы от всего экспорта Соединенных Штатов, больше государственного бюджета Канады. Знаете ли вы об этом?
Мы не должны ни с кем спорить. Мы не должны проклинать или поливать грязью кого-либо. Нам не нужны кирпичи и бутылки, нам не нужны никакие зажигательные смеси, нам просто нужно лишь зайти в эти предприятия, в эти крупнейшие отрасли в нашей стране, и сказать: «Бог послал нас сюда сказать вам, что вы неправильно обходитесь с Его детьми. И мы пришли сюда, чтобы указать вам первый пункт повестки дня, для того чтобы справедливо рассудить то, о чем сыны Божьи беспокоятся. Если же вы теперь не готовы это сделать, у нас есть план, которому мы будем следовать. Мы намерены потребовать экономической поддержки от вас».
Но и это еще не все. Мы должны укрепить черные институты. Я призываю вас забрать свои деньги из центральных банков города и сдать их в Три-Стейт-банк — мы хотим создать банковскую систему внутри Мемфиса. Поэтому проходите мимо сберегательных и кредитных ассоциаций. Судья Хукс и другие расскажут вам о том, что у нас есть ссудно-сберегательная ассоциация. Мы просто настаиваем, чтобы вы сделали именно так. Положите свои деньги туда. У вас есть шесть или семь темных страховых компаний в Мемфисе. Теперь сделайте себе там страховку. Мы хотим, чтобы у нас была своя собственная страховая компания.
