Николай Шанский - Лингвистические детективы
(«Хорошо!»)
2. Мне бы жить и жить,сквозь годы мчась.Но в конце хочу —других желаний нету —встретить я хочумой смертный частак,как встретил смерть товарищ Нетте.
(«Товарищу Нетте – пароходу и человеку»)
3. Бумажное тело сначала толстело.Потом прибавились клипсы-лапки.Затем бумага выросла в «дело» —пошла в огромной синей папке.
(«Бюрократиада»)
4. По всей округе —тысяч двадцать поэтов изогнулися в дуги.От жизни высохли и жгут.Изголодались.С локтями голыми.Но денно и нощножгут и жгутсердца неповинных людей «глаголами».Написал.Готово.Спрашивается – прожег? Прожег!И сердце и даже бок.Только поймут ли поэтические стада,что сердцасгорают —исключительно со стыда.
(«О поэтах»)
5. Посудите:сидит какой-нибудь верзила(мало ли слов в России есть).А онвытягивает,как булавку из ила,пустяк,который полегше зарифмоплесть.
(«О поэтах»)
6. Напримервот это —говорится или блеется?Синемордое,в оранжевых усах,Навуходоносоромбиблейцем —«Коопсах».
(«Юбилейное»)
7. Что ж о современниках?Не просчитались бы,за васполсотни отдав.От зевотыскулыразворачивает аж!Дорогойченко,Герасимов,Кириллов,Родов —какойоднаробразный пейзаж!
(Там же)
8. Потомки,словарей проверьте поплавки:Из Летывыплывутостатки слов таких,как…
(«Во весь голос») (Далее поэт приводит примеры слов.)
А сейчас проверьте себя
1. В этих афористических – гордых и оптимистических строках нет как будто ничего «не нашего». Однако если иметь в виду кодифицированную литературную речь, то у Маяковского наблюдается здесь явное отступление в просторечие. По грамматическим нормам современного литературного языка в глаголе на – ти (после согласного основы) ударный и не отпадает (ср. мести, нести, ползти, брести, блюсти, грести и т. д.). Маяковский в разбираемом отрывке обращается к просторечной форме для рифмы: месть – есть.
2. Здесь нас должны остановить или, вернее, останавливают два факта: рифмовка мчась – час и фразеологизм смертный час. Рифмовка мчась – час указывает на твердый с в слове мчась. Мы так уже не говорим, но это не ошибка. Во времена Маяковского такое так называемое старомосковское произношение было нормой.
Оборот смертный час в значении «время умирать» обращает на себя внимание из-за старого значения слова час – «время» (ср. час пробил – «время настало»; иное в выражении через час по чайной ложке, возникшем из врачебной прописи на рецепте). Вспомните пушкинские строки «Калигулы последний час Он видит живо пред глазами» («Вольность»); «Мы все сойдем под вечны своды И чей-нибудь уж близок час» («Брожу ли я вдоль улиц шумных…»).
3. Здесь может быть непонятным слово клипсы-лапки, неологизм Маяковского, представляющий собой сложение синонимов клипсы и лапки, аналогичное словам стежки-дорожки, друг-приятель и т. п. Это сложение употреблено совершенно не в «нашем», несовременном значении – «конторская скрепка», «держатель». Слово клипсы в таком значении заимствовано из немецкого языка. В настоящее же время существительное клипсы значит по 4-томному академическому «Словарю русского языка» – «серьги, прикрепляемые к мочке уха без прокалывания». Оно пришло к нам либо из немецкого, либо из английского языка.
4. Здесь в первом отрывке Маяковский иронически, в переработанном виде использует пушкинское выражение из стихотворения «Пророк» «Глаголом жечь сердца людей», в котором существительное глагол, как и в тексте Маяковского, значит «слово». Слово жечь в целях создания комического эффекта употреблено сначала в прямом, свободном значении («Прожег! И сердце, и даже бок»), а затем в переносном, уже в связанном значении в составе фразеологизма сгореть от стыда. Вероятно, не представляет затруднений выражение денно и нощно «днем и ночью, постоянно» со старославянской огласовкой нощь, а не ночь в составе наречия нощно.
5. В этом отрывке трудностей в понимании у вас, очевидно, не возникло. Однако он тоже требует комментирования. Ведь в нем содержится ненормированная форма полегше (вместо правильного полегче) и неологизм Маяковского зарифмоплесть – «зарифмовать». Оба эти факта стилистически оправданы и используются Маяковским в тех же целях создания комического. Заметим, что иными – чисто версификационными – причинами (чтобы срифмовать со словом калекши) определено наличие легше в стихотворении «Сергею Есенину»: «…но скажите вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легше?» Отметим также, что у Маяковского глагол зарифмоплесть как приставочное образование от рифмоплесть восходит к традиционно-поэтическому рифмоплет, частотному в первой половине XIX в. (ср. также у Пушкина иронически-насмешливое рифмач, рифмодей, рифмотвор).
В этих строчках в чисто языковом плане понятно все, однако все же требуется небольшой лингвострановедческий комментарий слов Сосновский и «Ундервуд». Чтобы понять соответствующее место, надо знать, что Л. С. Сосновский – журналист, выступавший против поэтики Маяковского, а «Ундервуд» – пишущая машинка системы «Ундервуд» (ср. современное «Эрика»).
6. В приведенном отрывке из «Юбилейного», где Маяковский выступает против неблагозвучных и трудных для понимания сложносокращенных слов, которых в 20-е гг. было значительно больше, чем сейчас, требует толкования не только само незнакомое существительное Коопсах. Оно значит в переводе на простой русский язык «кооперация сахарной промышленности». Тут надо вспомнить прежде всего древнюю историю вавилонского (или халдейского) царя Навуходоносора II, при котором Вавилония достигла наивысшего экономического и культурного расцвета.
Однако не только это. Чтобы понять сочетание слов сине-мордое, в оранжевых усах, т. е. что сравнивается поэтом с «портретом» вавилонского царя, необходимо иметь в виду, что речь идет о рекламном плакате Коопсахʼа, изображенном на синем фоне с расходящимися оранжевыми лучами. Почему Маяковский вспомнил здесь именно это сложносокращенное слово? Вполне закономерно, так как рекламный плакат Коопсахʼа находился недалеко от памятника Пушкину на Страстной (ныне Пушкинской) площади.
7. В этой лесенке нуждается в особенном внимании слово однаробразный. Оно является оригинальным новообразованием поэта очень своеобразным путем – контаминацией двух слов однообразный и наробраз (сложносокращенное существительное того времени, возникшее на базе словосочетания народное образование).
8. В приводимых двух строчках привлекает внимание словосочетание выплывут из Леты, представляющее у Маяковского отголосок поэтической фразеологии первой половины XIX в. Оно значит «вспомнятся» и построено как антоним частого у Пушкина и других поэтов выражений потонет, поглотит и т. д. Лета. Вспомните из «Евгения Онегина»: «И память юного поэта Поглотит медленная Лета»; «…И сохраненная судьбой Быть может в Лете не потонет Строфа, слагаемая мной» (= «не забудется»).
Лета – мифологическое название древними греками реки забвения, выступающее у русских классиков XIX в. как символ забвения – в словоупотреблении Маяковского конкретизируется (поплавки словарей, остатки слов).
Решите сами
В плену поэтических строк Б. Л. Пастернака
Стихотворный почерк еще одного поэта XX в. Б. Л. Пастернака на редкость своеобразен и специфичен. Неожиданные метафоры и сравнения; ошеломляющие своей резкой ненормативностью и непривычностью «счастливые сочетания слов»; разноцветная и разноликая палитра эпитетики; стремительные потоки внезапных анафор и синонимов; разнообразные по форме и содержанию сцепления антонимов в изумляющих своей выразительностью антитезах и оксюморонах; на первый взгляд, беспорядочный и вечноспешащий (иногда как бы «задыхающийся») синтаксис – основные слагаемые особого поэтического слога поэта. Некоторым он кажется не только читательски трудным, но и авторски искусственным. Но последнее архинеправильно. Все в стихах Пастернака «диктовало чувство», было от его чистой души и открытого сердца, хотя, конечно, и не представляло «случайный навзрыд»: «стихи слагались» поэтической личностью, с ее жизненным опытом, литературным образованием и художественным восприятием постоянно меняющегося мира. Нарочитая «филологичность» стихотворного текста прихотливо уживается у поэта с естественной раскованностью и широтой его индивидуального художественного зрения и социального видения мира.
