А Макаров - К истокам Тихого Дона
«в конце октября, в воскресенье»
(II, 4, 55).Хотя в следующей главе, датированной концом сентября («за три дня до покрова») на соседней странице одним из действующих лиц уже заявлен все тот же Штокман. Сама по себе очевидная описка вряд ли может привлечь внимание, если бы не два обстоятельства. Регулярно встречающиеся отклонения такого рода составляют определенную систему и, возможно, связаны с характером работы над романом. Их многократное присутствие в тексте может говорить о не вполне ясном понимании Шолоховым отдельных внутрисюжетных взаимосвязей.
Один из примеров такой путаницы — эпизод ареста Штокмана во время летней полевой страды. Он помещен в первой главе третьей части накануне войны 1914г. Однако одна фраза в тексте указывает на иную возможную датировку эпизода:
«Следователь промолчал; шелестя бумагой, глянул исподлобья на спокойно усаживавшегося Штокмана.
— Когда вы сюда прибыли? — В прошлом году».
(III, 1, 101)Штокман приехал на хутор в сентябре 1912г. Следовательно, арест имел место летом 1913 года (как это субъективно и воспринимается при чтении), а не летом 1914 года, куда помещен эпизод.
Обнаруженное в тексте хронологическое смещение наводит на мысль о том, что, вероятно, опубликованный текст «Тихого Дона» создавался из некоего исходного протографа путем замены и перемещения отдельных фрагментов. Механическое соединение в одной главе описания жизни семьи Мелеховых весной 1914 года и сцены ареста Штокмана (состоявшегося не позднее лета 1913 года) указывает на возможный случайный состав некоторых глав, образованных неорганическим объединением отдельных эпизодов.
Происхождение текста «Тихого Дона»: источники заимствований
В своем исследовании мы обнаружили радикальные изменения композиции романа с середины 4-й части. Единое художественное пространство «Тихого Дона» распадается на отдельные эпизоды. События в разных сюжетных линиях хронологически начинают опережать или отставать друг от друга, от общей канвы повествования. А в местах соединения этих фрагментов в тексте появляются особые, «вставные» отрывки, выполняющие вспомогательные функции. Это отдельные фрагменты текста, заимствованные из ряда опубликованных в двадцатые годы книг и включенные в текст романа непосредственно либо в переработанном, отредактированном виде.
Любой читатель вправе задать вопрос: что значит — заимствованные? И разве писатель не вправе использовать, скажем, историческую литературу при создании своих произведений? Л.Н.Толстой и А.И.Солженицын использовали многочисленную мемуарную литературу, но случай с Шолоховым особый. При жизни сам он никогда не упоминал, что непосредственно включал в текст «Тихого Дона» фрагменты книг других авторов.
Среди этих книг мы находим воспоминания и работы о гражданской войне ее активных участников по обе стороны фронта — как «белых», так и «красных».
А.И.Деникин
«Очерки русской смуты», т.2, Париж, 1922; репринтное издание, М., 1991
А.С.Лукомский
«Из воспоминаний». В кн.: «Архив русской революции» в 22 томах, Берлин, 1922 (в дальнейшем — АРР), т.5; репринтное издание, М., 1991
П.Н.Краснов
«На внутреннем фронте». АРР, т.1; репринтное издание, М., 1990
«Всевеликое Войско Донское». АРР, т.5; репринтное издание, М., 1991
В.А.Антонов-Овсеенко
«Записки о гражданской войне». Том первый. «Октябрь в походе». М., 1924
А.А.Френкель
«Орлы революции». Ростов-на-Дону, 1920
Н.Е.Какурин
«Как сражалась революция». Том второй. 1919-1920 г., М.—Л., 1926; издание второе, уточненное. М., 1990
«Белые» представлены ведущими участниками вооруженной борьбы против большевистской диктатуры на Юге России.
Антон Иванович Деникин после гибели Л.Г.Корнилова заменил его на посту командующего Добровольческой армией, оставался в этом качестве вплоть до эвакуации армии в Крым весной 1920г. За границей издал в начале 20-х годов пятитомный труд, ставший одним из лучших для своего времени, который частично был опубликован во второй половине 20-х годов в Советской России. В «Тихом Доне», по всей видимости, для основной части заимствований использовано эмигрантское издание. Лишь при описании новороссийской эвакуации в 28-й главе седьмой части мы находим отдельные фрагменты, заимствованные, скорее всего, из советского («сокращенного») издания пятого тома, вышедшего под названием «Поход на Москву».
Александр Сергеевич Лукомский — начальник штаба главковерха летом 1917г. и один из создателей и руководителей Добровольческой армии. В эмиграции уже в 1922г. выпустил в Берлине первый том своих «Воспоминаний». Отрывки из них, посвященные выступлению Корнилова в августе 1917г. и Кубанскому походу Добровольческой армии, были опубликованы в берлинском «Архиве русской революции» Ю.Гессена, откуда, судя по всему, и использованы на страницах «Тихого Дона». Воспоминания Лукомского, начиная примерно с 1926г., перепечатывались в Советской России. В качестве первоисточника при этом использовались, как правило, тома гессенского «Архива...»
Петр Николаевич Краснов — командир 2-й Сводно-казачьей дивизии, с августа 17-го — командир 3-го конного корпуса. Уцелел во время красного террора на Дону зимой-весной 1918г. В мае избран атаманом Всевеликого войска Донского и оставался им до начала февраля 1919г. Боевой генерал, один из главных создателей донской государственности и армии в 1918 г., вынужден был уйти в отставку из-за разногласий с Деникиным по вопросам ведения борьбы с большевистской диктатурой во время военных неудач Донской армии зимой 1919г. В то же время Краснов был известным писателем, оставил заметный след в русской литературе, его произведения переведены на многие европейские языки. В своих воспоминаниях, вышедших в эмиграции прямо по горячим следам событий, ярко отразил то, чему сам был свидетелем и в чем пришлось участвовать в 1917-19гг. В «Тихом Доне», по-видимому, использованы публикации Краснова в 1-м и 5-м томах «Архива русской революции», вышедших в Берлине в 1922г.
«Красные» авторы являлись свидетелями и непосредственными участниками событий на Дону.
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко — «командующий» красными отрядами, силой утверждавшими власть Совнаркома и большевиков на Юге России после октябрьского переворота в Петрограде и Москве. Из его многотомных воспоминаний в «Тихом Доне» использован вышедший в 1924 году 1-й том, рассказывавший о боях с казаками и добровольцами зимой 1918г.
А.А.Френкель — типичная большевистская «фигура» первых лет революции, неожиданно вознесенная на поверхность общественной жизни. Его брошюра, появившаяся в Ростове в 1920г. после отступления Добровольческой армии в Крым, несет в себе все отвратительные черты большевистской пропаганды времен гражданской войны. Она оказалась задействованной в «Тихом Доне» потому, что в ней упомянуты обстоятельства последних недель существования «Донской советской республики» во главе с Подтелковым, одним из персонажей романа.
Николай Евгеньевич Какурин — офицер русской армии, генштабист, перешедший на службу в Красную армию. Служил на видных штабных должностях, в частности, вместе с Тухачевским принял участие в подавлении Тамбовского восстания. В 20-е годы на преподавательской работе в военной академии, автор ряда фундаментальных трудов по военной истории. В тексте «Тихого Дона» использованы отрывки из его двухтомного стратегического очерка гражданской войны в России, написанного умело и кратко, сохранившего и до сегодняшнего дня большую ценность для исследователя как надежный источник для изучения военных событий тех лет.[22]
Общий объем заимствованных фрагментов в сравнении со всем текстом «Тихого Дона» невелик, но их роль в композиции и структуре второй половины романа значительна, они включены в каждую третью или четвертую главу.
«Прямое цитирование»
Сами источники неоднократно назывались в исследованиях, посвященных «Тихому Дону».[23] Однако это обстоятельство никогда особо не афишировалось, функциональный характер заимствований в традиционном шолоховедении подробно не анализировался, авторы ограничивались перечислением источников и приведением примеров их использования.
Например, С.Н.Семанов, ссылаясь на фактологические наблюдения В.Г.Васильева (1957), утверждает:
«...в «Тихом Доне» автор использовал лишь некоторую более или менее достоверную фактическую канву названных публицистов и мемуаристов, художественно обобщая и типизируя этот материал. Ничего общего с прямым цитированием или даже изложением тут нет...»[24]
