Кристиан Зальцманн - Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)

1. Мастер Якоб настолько привык к насмешкам и издевкам над людьми, что не мог обходиться без них, даже когда разговаривал со своими детьми. Он никогда не мог мягко указать на их промахи, а делал это оскорбительным, язвительным тоном.

Если, к примеру, ребенок вечером засыпал на своем стуле, то, как правило, в наказание он рисовал ему чернилами или углем усы, а затем хвастался издевкой перед прислугой.

Однажды за столом его дочь пролила на фартук похлебку, он тут же сказал ученику, что, когда он от них уйдет, пусть закажет у плотника корытце, чтобы она впредь могла из него есть; вскоре он также раздобудет ей пару приятелей; соседская свинья родила прелестных поросят, он купит пару самых пестрых, пусть они составят Марте компанию! Но неразумная мать, вместо того чтобы пожалеть пострадавшего ребенка, залилась громким смехом, и все ее остальные дети рассмеялись вместе с ней.

Однажды во время игры Марта испачкала лицо, руки и одежду так, что и впрямь выглядела теперь весьма неопрятно. «Ай-ай-ай! – воскликнул отец, увидев ее. – Какая галантная барышня! Должно быть, она в самый раз подойдет Дректхомзену (имя одного глупого человека, над которым потешались уличные мальчишки). Не правда ли, Марта, это был бы милый возлюбленный для тебя?»

И это всегда происходило в присутствии служанки и ученика, которые обычно с громким смехом воспринимали подобные издевки, а потом точно так же дразнили детей.

Разве могли дети любить такого отца?

2. Несколько дней назад маленькая Луиза научилась у своей матери управляться со швейной иглой. Теперь она должна была под боком у матери пройти испытание своего умения и подшить носовой платок. «Хочется, – думала она, – сделать действительно хорошо, чтобы мама тебя похвалила, а отец – кто ж знает, что сделает он, если и впрямь хорошо получится!»

Нужно было видеть, как старательно шила славная девочка, от большого усердия она даже забыла съесть крендель, который ей дали на завтрак. Но Луиза была не только прилежной, ей и в самом деле хотелось очень хорошо сделать, и поэтому она, как только делала двадцать – тридцать стежков, подбегала к матери и спрашивала: «Так правильно, милая мама?» И тут же быстро опять бралась за работу.

Все шло к тому, что у нее должно было получиться как нельзя лучше, и – надо же! – славный ребенок так уколол себя в палец, что полностью растерялся, испугавшись непривычной и неожиданной боли. Девочка грустно протянула палец матери и скорчила такую несчастную рожицу, что могла бы разжалобить даже камень.

Но неразумная мать, вместо того чтобы пожалеть страдающего ребенка, разразилась громким хохотом, и все ее остальные дети рассмеялись вместе с нею.

И тут Луиза, полная негодования, бросила носовой платок и иголку, громко зарыдала, побежала на кухню и выплакалась.

Там она и нашла сочувствие и утешение, а маленькая Катрин проявила доброту, перевязав ей лоскутком раненый палец и заверив ее, что вскоре он заживет.

Но неуместная насмешка матери настолько ее обидела, что на какое-то время она ее возненавидела. Да и в дальнейшем не раз бывало, что мать ее высмеивала, когда она ударялась или резалась, и в конце концов та стала ей совсем ненавистна, а мать совершенно не понимала, как такое могло случиться.

Как сделать, чтобы дети тебе не верили

1. Первого апреля мать договорилась со служанкой и учеником подшутить над маленькой Сабиной. Вскоре заговор был осуществлен – Сабине было поручено в большом горшке, который ей дали для этой цели, принести из аптеки жир домового. «Сейчас, милая мама! – сказал невинный ребенок. – Я только накину свое пальтишко».

И вот она побежала вприпрыжку, полная радости от того, что могла оказать любезность матери. Но когда она пришла в аптеку, над ней посмеялись.

Рыдая, она вернулась домой и хотела осведомиться у матери, правильно ли она ее поняла.

Тут мать, ученик и служанка разразились звонким смехом и напомнили ей: «Разве ты не знаешь? Сегодня же первое апреля».

Сабина с негодованием развернулась, бросила на мать взгляд, полный презрения, будто хотела сказать: «Подлая женщина! Разве ты заслуживаешь, чтобы я впредь тебя называла мамой?»

Если по прошествии времени мать что-нибудь ей говорила или от чего-либо предостерегала, то Сабина думала: «Хм! Кто знает, правда ли это?»

2. У Франца появился братик. Когда он его увидел, то спросил отца: «Папа! Скажи мне все-таки, как появился братик?»

– Его принес аист.

– А где его взял аист?

– На улице перед воротами, там есть пруд, в котором плавают дети, оттуда и взял аист твоего братика.

Маленький Франц в это поверил, побежал к своей старшей сестре и рассказал ей о том, что только что узнал от отца.

Сестра посмеялась над легковерием мальчика и рассказала ему все, что знала о том, как рождаются дети.

Когда потом отец что-то рассказывал, маленький Франц обычно спрашивал: «Папа! А ты не обманываешь, как тогда c аистом?»

Как сделать, чтобы дети тебя презирали

Ганс и Грета довольно хорошо относились друг к другу, но у них обоих был такой темперамент, что мелочь, на которую в других семьях вообще не обращают внимания, настолько выводила их из себя, что они теряли всякую рассудительность. Утром они нередко нежнейшим образом обнимались и заверяли друг друга в любви, но в тот же час морщили лоб, хмурили брови, скрежетали зубами, открывали рты и произносили кучу грубых и оскорбительных слов.

Так, например, однажды Ганс страстно обнял свою Гретхен и сказал: «Наимилейшая Гретхен!»

Гретхен. О милый Ганс!

Ганс. Если бы я только мог тебе сказать, как я тебя люблю!

Гретхен. О, ты самый лучший на свете!

Ганс. Но дырку у Христофа в куртке ты все еще не зашила.

Гретхен. Так и знала. Стоит лишь встать с постели, как начинается брюзжание. Это…

Ганс. Ho! Ho! Я вправе все-таки об этом сказать, разве не я в доме хозяин?

Гретхен. Ха, ха, ха! Хозяин? Такой парень, как ты? Только не тебе говорить, кто в доме хозяин.

Ганс. Женщина, не разглагольствуй! Ты должна быть благодарна Богу, что заполучила меня.

Гретхен. Ах, подумать только! Такого оборванца, как ты, можно найти где угодно.

Ганс. Ты, Гретхен, говори да не заговаривайся. Ты же ничего не делаешь, тебе совсем наплевать, что твои дети ходят как нищие. А твое белье – стыд и позор, что порядочному человеку приходится его видеть.

Гретхен. Фу! Что за болтовня. Тебе ведь только до самого себя есть дело!

Дети обычно очень жадно внимали таким перебранкам.

Заметив это, родители удваивали свои силы, обзывая друг друга самыми обидными и оскорбительными словами, потому что каждому хотелось убедить детей в том, что прав именно он, а не другой.

Дети мысленно признавали правоту обоих и считали того и другого никчемными людьми. В конце концов дело зашло так далеко, что они совсем перестали обращать внимание на приказы своих родителей, а родители никак не могли понять, почему так случилось.

2. Один человек имел тот недостаток, что если в компании своих друзей он выпивал стаканчик вина, то без раздумий выбалтывал все, что было на языке. Нередко он забывался настолько, что рассказывал обо всех своих юношеских сумасбродствах. Его распирало от смеха, когда он вспоминал, как в детстве накинулся на свою мать в чулане, где хранились яблоки, или о том, что он из озорства вытворял вместе со своими школьными товарищами и каким излишествам предавался то в одном, то в другом трактире во время своих странствий.

Его дети находили в этих рассказах так много удовольствия, что зачастую оставляли лежать на столе нож и вилку, забывали про еду и питье, чтобы не упустить ни слова.

Правда, когда он это заметил, осекся и произнес: «Что поделаешь, если молод, молодо-зелено, погулять велено!»

Поскольку же дети знали, что они тоже молоды, то подумали: у них тоже должны быть пороки, и позволяли себе все излишества, которые совершал их отец, и еще многое другое.

Если затем отец делал им за это внушение, то обычно он мало чего добивался, ибо они думали: «Но ты ведь поступал не лучше!»

1. Если судить по требованиям, которые хозяйка предъявляет к детям, то можно подумать, что их семья – образец порядка.

– Кристиана! Ты должна следить за чистотой в спальне и каждое утро ее убирать; вешать свою одежду в этот шкаф! Белье класть в этот ящик! Помни об этом!

– А ты, Вильгельм, должен полоскать стаканы и чистить нож; весь день ты должен справляться, за чем мне тебя нужно послать! Заруби это себе на носу!