Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной - Майкл Райхерт
Тем не менее я продолжаю надеяться, исторический прорыв в данном вопросе уже не за горами. Хотя мальчиков продолжают ограничивать мифами и предрассудками родом из прошлого, а более здоровым способам стать мужчиной никак не удается заменить старые представления, противоречия между финансовым положением граждан, динамикой развития института семьи и традиционными нормами обязаны породить новое представление о мужественности. И, поскольку новые общественные требования разоблачают совершенную ограниченность старых методов воспитания, популярность обретут свежие идеи.
Вот несколько коротких примеров, по которым можно судить о возможном будущем.
Когда знаменитая школа-интернат, 150 лет обучавшая лишь мальчиков, ввела совместное обучение, она столкнулась с невиданным прежде числом прогулов. Прошло всего несколько лет с тех пор, как в школу пришли девочки, — и вдруг ученики девятых-десятых классов начали бросать учебу. Меня попросили поговорить с юношами, их семьями и учителями, чтобы понять, почему мальчики несчастны на этот раз. Ответ был прост: на глазах у педагогов — это считалось нормальным, и никому в голову не приходило жаловаться, — практиковалась дедовщина — старшие студенты издевались над младшими, а у девочек ничего подобного не было. Мальчики, поступив в школу, проходили через жесткие ритуалы взросления, переживали немало насилия — и взамен тешили себя надеждой отыграться на следующем поколении учеников. Этой традицией гордились; родители, учителя, консультанты и школьная администрация негласно сходились во мнении, что она воспитывает в мальчиках характер. Вот только у девочек был совсем иной опыт — и мальчикам все труднее и труднее было мириться с этим. Школа пользовалась извращенной методикой воспитания и неверно растила мальчиков.
Я поделился наблюдениями и предположил: существует связь между дедовщиной и прогулами; в итоге руководство школы предприняло решительные меры. Оно пересмотрело методы воспитания учеников младших классов, введя концепции «защиты» и «наставничества», и методично избавилось от третирования новичков. Изменения дались нелегко, однако традиция постепенно исчезла, и мальчики перестали бросать занятия. Сегодня эта школа уверенно занимает позицию передового образовательного учреждения.
Второй пример — из тура вопросов и ответов, который начался после моего обращения к родителям с речью. Было ясно: они вышли из дома зимним вечером лишь из-за надежды помочь своим сыновьям. И матери, и отцы рассказывали личные истории о переживаниях, потерях и печалях. Одна из матерей подняла руку. Она воспитывала сына одна, с отцом ребенок не видится, и ей все тяжелее и тяжелее было справляться с мальчиком. Сын отдалился от нее, стал неприветливым и совершенно не воспринимал попытки матери хоть в чем-то ограничить его.
Женщина спросила: «Так бывает? И нужно ли мне отправить его к отцу, раз он уже подросток?»
Кто-то из присутствующих понимающе кивнул и даже согласился с предложенным решением. С самого начала карьеры я в той или иной форме слышал этот вопрос, а потому сейчас нисколько не удивился ему. Я участвовал в дискуссиях экспертов и встречал уверенное: конечно, лишь мужчина может сделать мужчину по-настоящему мужественным. Хотя один эксперт, кстати, заметил: это мать должна «выстроить мост к отцу» для своего сына.
Мнение, что лишь мужчина может научить мальчика быть мужчиной, несовершенно на нескольких уровнях. Во-первых, этому нет никаких научных доказательств. На самом деле такого рода наставничество лишь увековечивает устаревшие взгляды. Конечно, мальчики могут узнать много важного благодаря дружбе с мужчиной: увидеть, как он просыпается, бреется, общается с домашними, выполняет обязанности. Мальчики любят, когда другие мужчины делятся с ними мудростью. Однако восприимчивыми к стереотипам мальчиков делает отсутствие крепких взаимоотношений. Тем не менее, сосредоточившись на одной только мужественности, мы забываем о необходимости воспитывать в мальчике человечность и прививать ему навыки, нужные для достижения успеха в современном обществе.
Вот мой ответ той матери: «Меня всегда радует крепкая связь между мальчиками и их отцами, однако миф, будто матери должны держаться в стороне от этих отношений из страха навредить мужественности своего сына — превратить его в маменькиного сынка, — нарушает любые представления ученых, исследующих психологию развития, о том, как сильно ребенок нуждается в надежных, доверительных отношениях. У мальчиков, как и у девочек, имеются основные человеческие потребности, о которых стоит забывать лишь в минуты опасности. Ребенок, которому недостает безусловного одобрения и любви со стороны родителя — или хотя бы кого-нибудь еще, — вырастет не таким храбрым, не столь уверенным в себе, более восприимчивым к негативному влиянию. Прошу, не отдаляйтесь от сына, — взмолился я. — Если вы будете поддерживать его на пути во взрослый мир, ему будет намного проще».
Отцы кивали и изумлялись моим словам; во взглядах матерей я видел благодарность и проснувшуюся вновь решимость. Больше всего меня поразило то, как сильно на ту мать влияли неверные представления, противоречащие ее родительскому чутью, — и как она рада была разрешению подчиниться своей интуиции.
Третий пример запомнился мне благодаря программе по предотвращению насилия, разработанной для мальчиков-подростков, живущих по соседству со мною — в Филадельфии и около нее. Поскольку свидетели насилия нередко сами становятся жестокими людьми, группа исследователей под моим руководством начала с того, что оценила, насколько мальчики уязвимы в этом плане: как часто становятся свидетелями драк, наблюдают перестрелки или слышат выстрелы, напрямую подвергаются действиям преступников или угрозам. Нашей целью было создать программу на основе достоверных данных о том, насколько регулярно мальчики переживают опыт, запускающий реакцию «бей или беги», и насколько данный опыт жесток.
Полученные результаты заставили нас похолодеть. Несмотря на наличие веских доказательств того, что уровень внешнего стресса у мальчиков ненормален, мы столкнулись с недоверием со стороны спонсоров и консультативного совета: они усомнились, поможем ли мы мальчикам, если вмешаемся в их жизнь в попытке защитить и спасти от разрушительного влияния стресса. Некоторые не согласились с тем, что мальчики переживают слишком много стрессовых ситуаций, мальчиков слишком загоняют, у них слишком мало сил, общественные нормы слишком яростно пропагандируют жестокость. Нашим мыслям противопоставили старые предрассудки, основанные на расовой, классовой и половой принадлежности, и добавили: ничего менять не нужно.
Однако нежелание подвергать мальчиков двойному риску было слишком велико. Мы организовали группы продленного дня и вскоре обнаружили: многие мальчики были совсем не прочь поговорить с другими детьми и взрослыми руководителями о различных сторонах своей жизни. Многие ребята посещали группу годами: они общались, играли — другими словами, справлялись с напряжением, которое
