Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко
С религиозным мировоззрением «буржуазных» ученых связывалось отрицание некоторыми из них существования атомов. Этот вопрос рассматривался в учебной книге по химии для шестого года ФЗС Б.П. Малахова и других, в которой объяснялось, почему «буржуазным» ученым выгодно такое отрицание. «Признание материи, – утверждалось в учебнике, – означает отрицание какого-то высшего существа (бога), по воле которого будто бы все существует и которым все существующее создано. Рушатся религиозные представления, которые в течение многих веков служили интересам господствующих классов, помогая им утвердить свое господство над трудящимися. И вот для того, чтобы поддержать падающее здание религии, буржуазные ученые создают выгодные для буржуазии теории»[1222].
Учебники 1932 г., создававшиеся по программам 1932 г., а то и 1931 г., содержали достаточно много антирелигиозного материала. Но в связи с указаниями ЦК ВКП(б) систематизировать курс преподаваемых знаний, освободив их от излишнего и трудного для восприятия материала, в учебниках, как и в программах, наметилась тенденция к сокращению материала лозунгового, агитационного характера.
Ленинградский педагог Н. Поль в статье 1932 г. писал, что, «откидывая пресловутое “насыщение” программного материала антирелигиозными элементами как явно противоречащие указанию ЦК о необходимости строить учебную работу на основе строго определенных программ, школа в значительной степени снимает антирелигиозную работу в связи с учебой, катится назад к безрелигиозному воспитанию»[1223]. 12 февраля 1933 г. очередным постановлением ЦК ВКП(б) «Об учебниках для начальной и средней школы» требовалось создать стабильные, отвечающие требованиям науки учебники по всем предметам. Была осуждена прежняя линия Наркомпроса на создание «динамичного» учебника в виде «рассыпного», «журнала-учебника», «краевых книг», где содержание учебного материала было в меньшей степени контролируемым из центра[1224]. В докладной записке ЦС СВБ в ЦК ВКП(б), составленной предположительно в конце 1934 г., отмечалось: «По линии наркомпросов мы имеем сейчас явную тенденцию к полному свертыванию антирелигиозной работы. Из новых программ совершенно удалены даже и те крохи, которые раньше должны были служить делу антирелигиозного воспитания»[1225].
Использовать школьные программы и учебники для антирелигиозного воспитания в школе вновь решили в 1937 г. В программы снова вносился антирелигиозный компонент[1226], так же, как и в учебники[1227].
Программы и учебники 1929–1932 гг. помимо того, что существенно снижали качественный уровень школьного образования, воспитывали в учащихся нетерпимость к вере в Бога, тем самым, провоцируя конфликт школы с религиозной семьей, родителями школьников.
Антирелигиозный материал, внесенный в программы и учебники, был низкого качества, несмотря на то, что претендовал на «научность», и мог быть легко оспорен верующими. Причем локальные программы и в особенности учебники могли даже превосходить по объему и по напору преподносимого антирелигиозного материала программы и учебники, выпущенные в центре. Но для детского сознания (особенно это касалось учащихся младших групп) этот материал мог показаться убедительным, тем более если учащийся слышал его из уст уважаемого педагога. И, следовательно, цель отвести школьников от веры в Бога (а через них и часть взрослого населения), пусть даже поверхностно и на время, достигалась.
Заключение
В СССР в 1927–1932 гг. осуществлена беспрецедентная в отечественной истории антирелигиозная кампания. Безрелигиозное воспитание заменено воспитанием антирелигиозным. Поставив с приходом к власти в 1917 г. задачу воспитать «нового человека», коммунистические идеологи предполагали вытеснить религиозное сознание. Оно понималось лишь как реакционное и мифологическое. В программных документах РКП(б) и первых документах советской власти о реформе школы ставилась задача формирования атеистического общественного сознания. В 1918 г. декретом Совнаркома РСФСР Церковь была отделена от государства и от школы.
Для формирования материалистического мировоззрения наилучшим образом подходила школа – важнейший социальный институт, который оперирует комплексом воспитательных и образовательных средств. Задача формирования материалистического мировоззрения решалась в первой половине 1920-х годов советскими реформаторами на основе безрелигиозного воспитания. Школа была наиболее эффективным средством для проведения нужного политического курса. Идеологи ВКП(б) понимали, что у детей в основном еще не сложилось личное мировоззрение.
Автором установлено, что процесс введения в школе антирелигиозного воспитания можно разделить на ряд этапов:
– в 1927–1928 гг. проведена дискуссия о необходимости замены безрелигиозного воспитания антирелигиозным;
– в 1929 г. выстраивался механизм взаимодействия государственных и общественных структур для реализации нового курса;
– в 1930–1932 гг. происходило совершенствование различных аспектов работы этого механизма.
Дискуссия 1927–1928 гг. о замене безрелигиозного воспитания в школе антирелигиозным по сути являлась ее имитацией. Возможность высказаться получили в основном сторонники антирелигиозного воспитания. Изначально инициаторами дискуссии общество подготавливалось к неизбежности его введения в школе. Прощупывались настроения рядового учительства, преодолевалась осторожность и медлительность части руководства Наркомпроса РСФСР.
Исследование показывает, что А.В. Луначарский и Н.К. Крупская в начале кампании еще пытались сопротивляться резкой замене безрелигиозного воспитания антирелигиозным, отстаивая педагогические средства решения. Они считали, что замена религиозного мировоззрения материалистическим произойдет под влиянием содержания образования, в котором доминировали объективные знания.
Инициатором и самым активным движителем кампании по замене безрелигиозного воспитания антирелигиозным стал Союз безбожников СССР, с 1929 г. переименованный в Союз воинствующих безбожников СССР, руководимый крупным партийным деятелем, членом Президиума ЦКК ВКП(б) Е.М. Ярославским. Огромную поддержку оказал этой общественной организации Центральный комитет союза работников просвещения (ЦКрабпрос).
Школу сотрясали бесконечные эксперименты, следовали требования вводить новые педагогические технологии и методики, отсутствовали при этом качественные учебники, учебные программы. В этой обстановке учительство, и в силу малого профессионализма, и реальных материальных условий, не могло встать на сторону Наркомпроса, весьма непоследовательно отстаивавшего безрелигиозное воспитание как более осторожный способ формирования материалистического мировоззрения. В полной мере это доказывают содержание, ход, состав участников дискуссии 1927–1928 гг. о необходимости такой замены и решения множества учительских конференций, собраний и т. п., в которых учителя предпочли встать в большинстве на сторону инициативы власти. Незначительное лишь число учителей открыто высказывало в ходе дискуссии о замене безрелигиозного воспитания возражения против введения антирелигиозного воспитания или крайне осторожную критику кампании. Но можно предположить, что гораздо большая часть рядового учительства, боясь публично высказываться, все же не приветствовала антирелигиозное воспитание. Многие из них оставались верующими воцерковленными людьми.
Практическое введение антирелигиозного воспитания в школе в 1929–1932 гг. являлось составной частью нового политического курса. Он известен как «великий перелом» в строительстве социалистического общественного строя в СССР. «Великий перелом» стал знаковым явлением и свидетельствовал о решительном намерении ЦК ВКП(б) строить новое общество, согласно марксистско-ленинскому учению, не совместимое с религиозным мировоззрением. Совершавшаяся в те же годы индустриализация, коллективизация сопровождались идеологической обработкой общественного сознания. Одним из способов являлось антирелигиозное воспитание школьников,
