Юные безбожники против пионеров - Валерий Анатольевич Шевченко
В программе по литературе антирелигиозный материал сосредоточен в основном на пятом году обучения. Басни Демьяна Бедного («Свеча», «Христос Воскресе»), рассказы А.С. Неверова и А. Яковлева («Смерть Николина камня», или «Конец старой сказки») призваны были помочь антирелигиозной работе школы: подбор текстов из басен Д. Бедного к антирелигиозным плакатам, пропаганда в семье и т. д.[1057]
Программа по естествознанию пятого года обучения в теме «Весенне-летние сельскохозяйственные работы» объявляла религию помехой «в борьбе с сорняками и вредителями сельскохозяйственных растений»[1058]. Программа для седьмого года обучения задавалась вопросами: «Есть ли у человека душа?» и «Будет ли загробная жизнь?»[1059]. В теме «Питание и труд» предлагалось разъяснить «классовую сущность религиозных постов»[1060]. В теме «Происхождение человека» вопрос о сотворении человека Богом рассматривался в сопоставлении с данными науки. А «столкновение науки с религией по вопросу о происхождении жизни на Земле» разбиралось в теме «Происхождение жизни на Земле»[1061].
В программе по астрономии для пятого класса предлагалось рассказать о преследовании католической церковью теории Коперника[1062]. Программа по математике рекомендовала использовать показатели падения религиозности при объяснении понятия об измерении явлений показателями[1063]. Во введении к программе по музыке отмечалась роль музыки в художественной агитации против религии[1064]. Но, как ни парадоксально, «Курс слушания музыки» включал отрывки из оперы Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о граде Китеже»[1065]. В программе английского языка в качестве одного из сюжетов предлагалась «борьба с религиозными предрассудками»[1066].
В программах ФЗС и ШКМ помимо некоторой увязки с курсом обществоведения, естествознания и литературы антирелигиозный аспект оговаривался в объяснительных записках к предметам.
Так, в объяснительной записке по обществоведению особо подчеркивалось, что «задача преподавателя обществоведения состоит не в том, чтобы дать как можно больше “антирелигиозного и интернационального материала” при всяком удобном или неудобном случае, а в том, чтобы дать его в наиболее яркой и убедительной форме, и там, где он будет открывать учащимся новые и новые стороны изучаемых явлений»[1067]. В объяснительной записке по астрономии антирелигиозные моменты разъяснялись применительно к программным темам. Тема «Небо и Земля» увязывалась со следующими сюжетами: история учения о вращении Земли, гонения на Коперниковскую систему, «произвольность и неопределенность христианской начальной эры», чудо Иисуса Навина. Тема «Солнце и планеты» увязывалась с историей создания научных гипотез о происхождении мира и религиозными преданиями о том же. Тема «Мир звезд» увязывалась с сопоставлением религиозного и научного представлений о Вселенной[1068].
Объяснительная записка по химии разъясняла отсутствие непосредственно в программе антирелигиозного материала. «В программе не указаны отделы или темы, с которыми должно быть связано антирелигиозное воспитание, – отмечалось в записке. – Сделано это не потому, что этим вопросам нельзя найти места в химии. Наоборот, трудно найти место, где бы нельзя было противопоставить химию религии… Не следует только чрезмерно вульгаризировать эту работу, увлекаться фокусами – “чудесами”. Не следует в борьбе с религией сходить с научных позиций. В противном случае эта работа может лишь дать обратный эффект…»[1069].
Программы ШКМ 1930 г. помимо традиционных комплексных тем содержали темы-проекты. Метод проектов – это система обучения, при которой предполагалось приобретение учащимися знаний в процессе планирования и выполнения постоянно усложняющихся практических заданий-проектов[1070]. Руководителям Наркомпроса казалось, что этот метод сможет обеспечить развитие творческой инициативы и самостоятельности учащихся, способствовать осуществлению непосредственной связи между приобретением учащимися знаний и применением их при решении практических задач. При этом мыслилось, что в советских условиях содержанием этих практических задач будут общественно-полезные дела, привлечение учащихся к строительству социализма. На деле этот метод превратился в способ «подгона теории к общественно-полезным делам»[1071]. Тем самым, как нововведения, темы-проекты казалось, позволят интенсивнее использовать антирелигиозный материал. На практике он вел к ликвидации традиционных учебных предметов, к снижению уровня образовательной подготовки.
Не удивительно, что темы-проекты больше походили на лозунги агитпропа. Другое дело, что даже в программах естествознания и обществоведения антирелигиозный материал был представлен недостаточно широко. В теме-проекте «Сохраним и улучшим свое здоровье» программы по естествознанию для первого года обучения рекомендовалось разъяснить «вред постов и религиозных обрядов»[1072]. Противопоставить научные и религиозные представления о происхождении животных и растений предлагалось в теме «Основы эволюционного учения»[1073]. «Заключение» по курсу естествознания не обходило вниманием социальную роль религии и Церкви и призывало быть воинствующими безбожниками[1074].
К борьбе за антирелигиозное воспитание подключался большой художественный материал. Он концентрировался в программе по литературе. Классовую роль религии призваны были раскрыть произведения Д. Бедного («Свеча», «Христос Воскресе», «Убедил»), «В народной гуще» С.П. Подъячева, «Мужики» А.П. Чехова, «Рассказ о кандалах» Н.Н. Ляшко из его еще не изданной повести «Сладкая каторга» (1934 г.). Значение религии в деревенском быту показывали рассказ А. Зорича «Во тьме» и поэма Н.А. Некрасова «Мороз Красный нос». «Прощеное воскресенье» С.П. Подъячева и «Клятва Зайнет» Д. Бедного давали образы людей, порывающих с религией[1075].
Локальные программы 1930 г., особенно для начальной школы, антирелигиозные требования наркомпросовских программ дополняли местными особенностями. Например, в программах начальной школы Северной Осетии упоминались языческие верования осетин в «дзуаров» – покровительствующих или карающих духов[1076].
Если в программы 1930 г. в разной степени, в зависимости от учебного предмета, антирелигиозный материал внесли, то учебники в этом отношении требовали длительной и детальной переработки.
В рекомендательном списке учебников на 1930/31 гг., опубликованном 22 ноября 1929 г. в «Еженедельнике Наркомпроса», все еще содержались учебники, не отвечающие задачам «великого перелома». В ноябре 1929 г. Наркомпрос РСФСР еще допускал печатание учебников для первых трех годов обучения с матриц. Но в связи со сменой руководства Наркомпроса РСФСР (замены А.В. Луначарского А.С. Бубновым, пришедшим из ЦК ВКП(б)) уже в январе 1930 г. ставилась задача частичного обновления учебников материалом, «вытекающим из требований современной обстановки»[1077]. Изменилась позиция и Главсоцвоса. В его тезисах (январь 1930 г.) отмечалось, что учебники не удовлетворяют школу материалом по актуальнейшим вопросам современности. Среди прочих называлось антирелигиозное воспитание[1078].
30 января 1930 г. «Учительская газета» опубликовала письмо Главсоцвоса
